Надо будет при первой необходимости использовать его, — решил Хан. — Как только устану, сразу приму, чтобы не вводить в искушение… — Обычных монстров он не боялся, до достижения третьего уровня они были немногим умнее животных, но героический монстр… его возможности не известны. Герои не пользовались алхимией, но если это герой-монстр, то для него нормально есть других монстров, а значит и алхимическая выжимка из монстров будет для него эффективной.
От мыслей начала болеть голова. Хан любил поразмышлять на любые темы, но мысли, которые должны повлечь за собой конкретные действия он… не любил. Поэтому то он и сдружился с Троей, которую с детства в школе избегали. А ему, наоборот нравилось, что кто-то может знать о чём он думает, и ему не надо напрягаться, чтобы высказать это вслух, да ещё и думать, как на его слова отреагирует собеседник… особенно если он противоположного пола.
Интересно, есть ли среди охотников менталист? За годы общения с Троей, Хан почти идеально научился разбивать свои мысли на внешний и внутренний слои. Он то знал, что менталисты отнюдь не такие всесильные, как о них принято думать и могут считывать только наиболее важные, напитанные внутренней силой мысли или, наоборот, самые поверхностные эмоциональные отклики. Вот сейчас по нему можно прочитать, что он жутко взволнован и беспокоиться о десятке разных вещей. Короче, самая обычная реакция.
…
Через полчаса после высадки, Хан прибыл на место своей первой охоты, а лодка с охотниками улетела дальше. Как они собираются за ним следить, он не очень понимал, наверно используют какую-нибудь магию. Овраг, заросший кустами и прозванный "Улиточным раем" не оправдал ожиданий. Хан не видел ни одной улитки, зато видел поломанные ветки кустов, а из глубины оврага раздавалось утробное рычание.
То что улитки не рычат, он знал точно, так что Хан снял дробовик с предохранителя — вделанный в приклад кристалл сразу засветился розовым светом, отщёлкнул приставной штык, лезвие короткого зубчатого ножа тоже подсветилось розовыми искорками исходящей от кристалла энергии и на полусогнутых ногах, чтобы не высовываться из низкого кустарника, пошёл на звук.
Долго идти не смог, — заболели ноги. Тогда Хан рассудил что пусть его лучше заметит монстр и убежит, чем он застанет его врасплох, но у него в самый неподходящий момент сведёт судорогой мышцы… Что сделает испуганный монстр с потерявшим подвижность охотником? Вдруг прыгнет? А в дробовике один заряд. Короче, непредсказуемая ситуация.
Но монстр, ничего не видел и не слышал. То что это был именно монстр, а не зверь, было ясно сразу — звери с такой яростью на улиток не охотятся. А монстр, которому осталось немного до границы уровня, за охотой на пранаядных улиток мог вообще ничего кругом не замечать. В том числе и того, что творится у него за спиной.
Овраг был не то чтобы крутой, но глубокий. Кусты росли на его склонах, так что Хан, пробираясь между них на звук вдруг оказался за чёрным, метр в холке, псом, пытающимся достать что-то или кого-то из самого центра колючего куста.
Собака взвизгнув вдруг отпрянула назад и перед Ханом предстал его противник, ибо жертвой двадцатисантиметровая улитка держащая двумя маленькими ложноножками длинный, в полтора раза больше себя шип, явно не выглядела. Не замечая появившегося сзади человека, чему явно способствовал исколотый шипом нос, пёс пошёл в последнюю атаку, решительно сомкнув челюсти… попытавшись их сомкнуть… но тут его визг сменился диким воем и было от чего. Хан, отступивший на всякий случай подальше и пытаясь прицелиться в задравшего голову вверх пса, заметил, что тот теперь не может сомкнуть челюсти — между верхним и нижним нёбом, приколов к последнему язык, торчал шип на котором с грацией пьяной толстой стриптизёрши моталась улитка.
Но вот последний рывок головой и она улетает в сторону, а обернувшийся пёс оказывается мордой к лицу, вернее раскрытой пастью прямо напротив ствола дробовика. Выстрел. Собаку откидывает, она делает заднее сальто и плюхается на землю с большой дырой между спиной и затылком. Струя картечи угодила точно в пасть и вышла с противоположной стороны вместе с фонтаном крови, мяса и кусками костей.
— Вах! — выдыхает Хан и плюхается на заднюю точку. Мыслей в голове нет, чувств нет, желаний нет. Хотя нет, одно есть, он вынимает припасённое зелье, делает большой глоток. По жилам растекается энергия, мир сразу обретает краски и объём. — Так вот ты какое, — говорит он сам себе, — туннельное зрение. Вместе с объёмом в поле зрения попадает героическая улитка. Приземлилась она неудачно — с неё сорвало ракушку, а Хан из курса монстроведения помнил, что без неё лесные улитки долго не живут.
Посмотрев на бутылочку с зельем, где осталось больше половины, Хан решительно поднялся на ноги, подошёл к павшей в неравном бою улитке и вылил немного на её тельце. Над ним сразу возникло красное сияние, а улитка приняла нормальное, можно даже сказать, стоячее положение. По-крайней мере, она больше не походила на расплющенный блин.
Сияние вокруг неё погасло, а получившая неожиданную прибавку к здоровью, улитка посмотрела на своего спасителя, потом выразительно посмотрела на бутылочку в его руке (когда у тебя глаза на гибких рожках, то выразительно смотреть, проще простого!) и отрастив себе пару ложноручек начала подавать ему невербальные сигналы, которые тот интерпретировал как вопрос — "чего так мало?" и "давай остальное!"
Только то, что Хан и так находился в шоковом состоянии, помешало ему шокироваться ещё сильнее. Но с мыслями в тот момент у него была напряжёнка, поэтому он просто нагнулся и поставил бутылочку рядом с бесцеремонной улиткой. По росту они пришлись друг-другу впору и улитка, обняв бутыль, наклонила её к себе и засунула голову внутрь.
Красное свечение, сразу охватившего брюхоногого алкоголика вдруг сменилось оранжевым и начало обретать всё большую интенсивность. — Ни фига себе, — отступил на шаг Хан, — уже второй уровень! Почти с нуля! Что мне в это зелье намешали?
По изменившемуся самочувствию он уже понимал, что номинал зелья оказался сильно занижен. Он покупал его как первоуровневое, а оно оказалось минимум на уровень выше. Впрочем, с дикими зельями это случалось довольно часто. Охотники из вполне понятного желания, предпочитали превысить допустимую концентрацию, чем занизить.
Чем дикое энергетическое зелье отличается от алхимического? Тем, что дикое не проходит алхимическую очистку и содержит опасные для человека токсины. Но запрещают их не из-за этого, а из-за опасности, что они могут попасть в руки, вернее в лапы монстров. Как монстры повышают уровень? Поедая друг друга. А содержащее неочищенные характеристики монстров зелье для любого монстра просто эволюционный допинг. Конечно, всё завязано на уровень и монстру второго уровня зелье с экстрактом из характеристик монстров первого уровня будет если и полезно, но не так чтобы очень. А вот если наоборот, то можно ожидать взрывной эволюции. Которая, как известно, часто сопровождается мутациями.
Причём тут мутации? Так притом, что эволюция монстра, поедающего других монстров это естественный и обкатанный миллионами лет процесс, а эволюция с помощью какой-то экспериментальной химии… экспериментальной же она является потому, что её создавали не в алхимической лаборатории по проверенным тысячелетним, а то и имеющим возраст в сотни тысяч лет, рецептам, а… ну прямо скажем, нищие авантюристы, не имеющие алхимического образования и не имеющие доступа к необходимым лабораториям, изгаляются как могут. И могут они что угодно, в том числе и контролировать брожение праны с помощью обрывочных знаний из разных школ магии. Или находятся умельцы, которые совмещают несколько магических техник, явно считая, что количество магических символов на зельеваристом оборудовании должно компенсировать недостаток их знаний.
В итоге каждое дикое зелье имеет непредсказуемые последствия. Хорошо ещё, что люди Мира Праны имеют довольно высокий иммунитет к вызванным этой праной мутациям, но к монстрам это не относится. Потому то дикие зелья запрещены к проносу в лес. Просто из-за опасности, что если что случится с охотником и такое зелье попадёт в лапы монстру, то могут случиться непредсказуемые последствия. Вплоть до появления нового вида монстров.
