и вошел в тесную сеть залов, коридоров и туннелей, которые соединялись с жилыми уровнями и грузовыми помещениями. Потолки были ниже, а коридоры были более плотно оборудованы кабелями, электрикой и ящиками с переключателями. На этих уровнях, менее освещенных и клаустрофобных, древний корабль ощущался больше похожим на улей. Подземный улей.
Световые ленты, светосферы и настенные фонари мерцали так, что казалось похожим на слишком нерегулярный темп, как будто энергия была скачкообразной или борющейся, чтобы достичь крайние концы корабля. Плохие запахи доносились, как плохой запах изо рта, из вентиляционных отверстий: вонь масла и жира, грязной воды, застоявшейся гидравлики, плохо очищенных систем канализации, готовки, немытой плоти, перегретых решеток, потому что они были забиты копотью, пылью и волокнами.
Армадюк должен был отправиться на металлолом давным-давно. Его спас от разрушения на свалке забег на Предел Спасения, с небольшими ожиданиями, что его снова увидят.
Гаунт знал, как это чувствуется.
Миссия была успешной – ошеломительно успешной, несмотря на шансы. Как это и происходило довольно часто раньше, Гаунт испытывал мало удовлетворения от этого, из-за цены. Цена была слишком высокой, каждый раз.
Гаунт прошел мимо двери одной из столовых, и увидел Виктора Харка, сидящего в одиночестве у одного из длинных, потертых столов, покачивающего кружку с кофеином. Холодный запах вареной капусты и овощей задержался в зале. Зал был слишком ярко освещен. Гаунт мог слышать сервиторов в задней части, готовящих еду для следующего приема пищи.
— Виктор?
Харк начал вставать.
— Расслабься, — сказал ему Гаунт. — Брифинг. Через тридцать минут. Можешь оповестить офицеров рот и принести отчеты?
Харк кивнул.
— Всех?
— Только тех, кого сможешь найти. Не выдергивай людей со службы. Пока это неофициально, но я хочу, чтобы разговор распространился.
— Разговор?
— Впереди могут быть проблемы.
Харк поднялся на ноги и с грохотом поставил кружку на тележку для грязной посуды.
— Ибрам, — сказал он, — впереди всегда есть проблемы.
Они собрались в кают-компании. Харк нашел Ладда, Фейзкиель, Макколла, Ларкина, Баскевиля, Колеа и большинство командиров рот. Примечательными отсутствующими были Бленнер, Роун, Мерин, а так же Даур и Майор Паша, которые все еще были в лазарете. Капитан Нико Спетнин был вместо Паши, а Адъютант Мор и Сержант Венар вместо Даура.
— Крийд нет? — спросил Гаунт Харка, когда вошел и офицеры встали.
— Крийд? — ответил Харк. — Тона не ротный командир или соответствующего уровня.
Гаунт замешкался. Его разум был повсюду с тех пор, как…
Он забыл, что не сообщил это никому, даже Крийд.
— Ладно, — сказал он, с жестом «вольно», который все они знали.
— Что-то неправильно, сэр? — спросил Баскевиль, воспользовавшись стандартным комментарием адъютанта Гаунта.
Белтайн, сидящий впереди с приготовленным планшетом, чтобы делать пометки, закатил глаза, давясь от смеха.
— Ага, Баск, — ответил Гаунт. Они быстро успокоились.
Гаунт снял фуражку и расстегнул плащ. Воздух сгущался в кают-компании, когда набиваешь его телами.
— Это, может быть, ничто, — сказал он им, — но нам нужно перейти на вторую инструкцию с данного момента.
— Вторую инструкцию? — повторил Колосим.
— Приготовиться к бою? — спросил Колеа.
Гаунт кивнул.
— Боюсь, что так.
— Мы только четыре недели как выбрались из того шторма дерьма... — пробормотал Обел.
Гаунт посмотрел на него. Энергия немигающего аугметического взгляда Гаунта пришпилила Обела к его месту.
— Сэр, я не имел в виду... — начал он.
Гаунт часто забывал, насколько суровыми могут быть его новые глаза. Он не хотел доставить дискомфорт офицеру, настолько преданному и надежному, как Обел.
— Я знаю, Ланни, — сказал Гаунт. — Мы все, все еще, зализываем наши раны. И я обеспокоен нашими скудными припасами. Но война работает по своему собственному расписанию, не нашему. Мне нужно, чтобы Первый перешел на вторую инструкцию за следующие двенадцать часов.
Последовал общий стон.
— Есть какие-нибудь особые данные, которые вы можете дать нам, сэр? — спросил Баск.
— Капитан Спайка проинформировал меня, что у Армадюка проблемы с двигателем. Корабль может не довезти нам домой. Если мы не долетим до цели или резко выйдем из варпа, я хочу, чтобы роты были готовы к защитным обязанностям.
— Абордаж? Контрабордаж? — спросил Колеа рычащим голосом.
— Все, что угодно, Гол, — ответил Гаунт. — Просто убедись, что твои отряды готовы иметь дело с любым типом контактов. Со всем, чему они разумно могут ожидать противостоять.
Колеа кивнул.
— И оповестите всех, что в случае боевых действий экономия боеприпасов первостепенна.
Офицеры сделали заметки.
— Ладд? — сказал Гаунт.
— Да, сэр? — ответил Комиссар Ладд.
— Проследи, что наши друзья проинформированы, — сказал Гаунт самому молодому комиссару полка.
— Да, сэр, — сказал Ладд.
— Харк?
— Да, сэр? — ответил Харк.
— На тебе оповестить Роуна и Роту Б.
Харк кивнул.
— Ладно, — сказал Гаунт, — на этом все. Спасибо за внимание. Идите.
На выходе он поймал Баскевиля за руку.
— Если увидишь Крийд, не можешь послать ее ко мне?
— Конечно, — сказал Баск.
Гаунт брел назад к своему жилищу по Нижнему Центральному Шестидесятому. Ему пришлось остановиться по пути.
Он остановился, чтобы заглянуть на одну из палуб, грузовых ангаров, которые служили жилищем для свиты. Это был дом для душ, которые подписали бонды, чтобы путешествовать с полком: жены, дети, семьи, а, так же, ремесленники и торговцы, которые составляли жизненноважную сеть поддержки Танитского Первого. Предел Спасения был рискованным предприятием, но каждый член большой семьи полка подписал бонд, чтобы быть рядом. Они решили, что лучше рискнут своими жизнями и умрут с Призраками, чем останутся на Меназоид Сигме и, вероятно, больше никогда не пересекутся с ними.
