для размещения управляющего сетью оборудования, чтобы стоимость содержания не была высокой, и интерес властей можно было притушить при необходимости взятками. А еще ему до дрожи хотелось знать, что за расчеты собирается проводить Джеки? Он обязательно об этом у нее спросит.
Переписка заняла чуть больше пяти минут, и Джеки с грустным видом заявила:
- Устроит ваша мощность. Дело затянется, но будет сделано.
- Мне кажется, что ты торопишься, Джеки, - сказал он. - Я еще не назвал тебе цену и не получил от тебя заверения, что твое дело не будет использовано против моей расы.
Джеки Вайн, красивая женщина-вампир, скривилась:
- Я же не безумный профессор какой-то, нет. Это медицинские расчеты.
- Ты придумала какую-то прикольную синтетическую «дурь»?
- Нет. Но ты не назвал цену. Мне понадобится три календарных месяца с возможностью продления при необходимости.
Эхуд назвал цифру и заметил, что зрачки Джеки сузились.
- Ты же не используешь мою потребность, чтобы нажиться на мне?
- Конечно, использую. А как нам еще зарабатывать?
- У меня есть свободные средства только на два месяца по такой цене.
- Значит, будет два месяца. Акция «2+1» не работает.
- Могу предложить долю в своем бизнесе, - она сказала об этом упавшим голосом. Эхуд еле справился с желанием обнять ее и утешить. Если Джеки Вайн предлагает долю в бизнесе, значит, ей позарез необходимо их оборудование. Они когда-то предлагали ей подобный вариант, но она отвергла его, предпочитая оставаться равноправным партнером. Они тогда не стали давить. Надавить — получить врага. Но сейчас она пришла к ним сама с таким предложением.
- Долю в чем?
- Вся трава и клиенты. В «синтетику» я вас не пущу. Мне тоже надо на что-то жить..
- Половина.
- Смешно, - Джеки преобразилась.
- Половина, - настаивал Эхуд, - нам не очень интересна трава. Ее мы и здесь получаем в достаточных объемах.
- Пятнадцать процентов, Эхуд. Твои люди прекрасно знают мой бизнес.
Они спорили минут пять и сошлись на двадцатипроцентной доле.
- И все же мне интересно, зачем тебе вычислительные мощности? Не совсем твой профиль.
- Хочу сделать этот мир немного лучше, - с серьезным видом ответила она, заставив его засмеяться.
- А ты умеешь хорошо пошутить. Чтобы Джеки Вайн заботилась о мире? Что-то новенькое.
- Ты ведь не так хорошо меня знаешь, как других, Эхуд, - он признал, что в этом утверждении она права. О других своих партнерах они получали самую подробную информацию, начиная с их детских лет и медицинских карточек, а Джеки выросла и жила в своем дурацком «вампирятнике», так что многие подробности ее прошлого оставались неизвестными. Да, именно она поставляла данные для войск коалиции, когда католические фанатики занялись устранением анклава в Урошеваце, именно она сообщила о том, что ее сородичи готовы взорвать грязные бомбы в городах людей. И ее отблагодарили гражданством Британии, недвижимостью в не самом плохом районе Лондона и закрыли глаза на то, что она вывезла из анклава приличное количество наличности. Он знал, что у нее сын-подросток, знал, что она встречается с двумя мужчинами, которые точно не осведомлены о том, что их партнерша — вампир.
В анклаве она занималась наркотиками, Джейн Хэрриет познакомила ее с Эпштейнами, и после окончания операции она вернулась к прежнему занятию, но уже совместно с ними. Оккупированный анклав предоставил не только лаборатории по производству, но и солидный кусок клиентов, как среди вампиров, так и граждан соседних балканских государств, с которыми Джеки вела дела через Барьер.
Из-за того, что она приложила много усилий для падения анклава, то популярностью среди своих соплеменников не пользовалась. Эхуд точно знал, что желающих расправиться с предателем в Урошеваце имелось предостаточно, однако до войны у нее была выстроена эффективная структура производства, логистики и распространения, на нее работало несколько десятков человек, не все из которых погибли во время боевых действий, так что она относительно быстро восстановила свое влияние на месте. Благо, теперь вампирам стала доступна Сеть и прочие блага остального мира.
- Не очень хорошо, - согласился он, - но думаю, что ты не настолько наивна, чтобы тратить деньги ради всеобщего блага. Ты же прагматик. Иначе не стала бы помогать нам в той войне.
- Нам, - Джеки произнесла это слово с отвращением, - почему «нам»? Мы - все люди. У нас две руки, две ноги, голова.
- Есть одно маленькое уточнение: ДНК немного другая, - Эхуд не стал щадить ее чувства, но и не решился издеваться по полной программе.
- Да, чертова ДНК, - медленно проговорила она. - Коньяк, кстати, великолепный.
Эхуд воспринял это замечание, как желание сменить тему разговора, но все-таки продолжил:
- Ты же добровольно прошла трансформацию, насколько я понимаю?
- Нет, - Джеки медленно водила пальцем по бокалу. - Мне было тринадцать лет, и мой папаша, маньяк ненормальный, решил, что и его дочке-сокровищу следует приобщиться к таинству. Тварь. Нассал мне в уши, мама была против, но я согласилась: это же круто — стать не такой, как все.
- В твоих условиях, скорее, это выглядело наоборот: стать такой, как все, - заметил Эхуд.
- Не совсем, - возразила она. - Революция, или Мятеж, как теперь стали называть эти события, только закончилась: модифицированные еще не преобладали, так что вполне можно было избежать этого процесса.
- Ты действительно жалеешь об этом?
- Конечно, - в голосе Джеки прозвучало неподдельное удивление.
- Я вижу ситуацию несколько иначе: твой отец сделал так, чтобы ты получила возможность быть на равных с окружением. Да и в итоге, не пройди ты трансформацию — все равно бы стерилизовали, - Эхуд испытывал что-то сродни удовольствию, когда говорил это. Джеки задумалась:
- Возможно. Возможно, он был прав. Но думал-то он не об этом.
- А какая разница? - теперь пришла его очередь удивляться. - Дело сделано, изменить ничего нельзя, так что надо оперировать тем, что имеется в наличии.
