станции — не успеешь опомниться, как полдень, хотя казалось, что выходил с утра.
Но сейчас все по-другому. Скорость стильного авто не оставляла сомнений, что в городе будем меньше, чем через час.
— Зачем так нестись? Мы куда-то опаздываем? — спросил я, чтобы разбавить неудобную тишину.
Вообще, Лена вела себя странно. После того как подхватила меня на повороте у выезда из «Серебряного ручья», почти все время молчала, только и делала, что смотрела на спидометр и каждый раз после этого прибавляла газу.
Сначала это нравилось, быстрая езда была для меня в новинку. Потом начало вызывать беспокойство, даже пристегнулся на всякий случай, несмотря на брошенный косой взгляд со стороны девчонки. Затем в голову полезли неудобные мысли: зачем первая красотка школы взяла с собой именно меня, а не кого-нибудь из своих многочисленных поклонников?
Путанное объяснение, что ей нужна защита при поездке в какой-то неблагополучный район, где у нее якобы встреча, не выдерживало критики. Для таких дел могла позвать Леху Кудрявцева, огромного детину с третьего потока, отличающегося даже для своего возраста просто запредельно огромной фигурой. Занятия борьбой и увлечение тяжелой атлетикой сделали из него такого здоровяка, что не всякий подойдет в темном переулке. Я на его фоне выглядел если не задохликом, то близко. Как, впрочем, и большинство парней с нашего курса. Для своих лет Леха вымахал в гигантского бугая.
Так почему я, а не он? Или еще кто-нибудь из тех ребят, кто постоянно крутился вокруг Егоровой?
Вопросы лезли в голову и сразу после разговора, и во время обеда, когда стоял в столовой, набирая тарелки на поднос, и позже, когда бежал кросс, наматывая круги по выложенной резиновыми ковриками дорожке стадиона.
Зачем? Почему? Вопросы возникали и не находили ответа. Я даже задумался отказаться от поездки. Но потом, поразмыслив, решил подыграть. Не потому, что такой альтруист, желающий помогать всем подряд, а по более эгоистичной причине.
Скука. Скука и однообразие съедали все дни в интернате. Похожие друг на друга, как близнецы, они навевали тоску пониманием, что завтрашнее утро ничем не будет отличаться от вчерашнего и сегодняшнего. Это вызывало уныние и желание куда-нибудь сбежать. Даже поездки в Елизоветоград были предприняты не из-за любопытства, а из-за желания развеяться. Все лишь бы прервать череду похожих друг на друга дней.
За четыре года мне так надоело в «Серебряном ручье», что я всерьез задумывался о побеге. И только здравомыслие и трезвый расчет (которые стали частью личности еще со времен нахождения в государственном детдоме) помешали решиться на столь необдуманный шаг. Понимание, что за стенами интерната никто не ждет и что любой случайный патрульный может потребовать документы у подозрительного подростка, легко пробив его подноготную по базе данных, делали побег бесполезным.
Нужно дождаться совершеннолетия. В идеале полный выпуск с окончанием школы и выдачей документов. Аттестат об образовании поможет устроиться на первых порах даже в примитивную закусочную на должность посудомойщика. В остальных случаях, потребуется нечто большее, но об этом пока нечего думать.
— Так куда мы летим? Ты так и не сказала, с кем хочешь встретиться, — повторил я вопрос.
Лена неопределенно махнула рукой, на секунду оторвав ее от руля. Спорткар не отреагировал на движение, продолжая ровно и мощно катить по асфальтированной дороге с желтой разметкой, с огромными деревьями по краям.
При взгляде на гигантские стволы в голове мелькнула мысль: все же здесь невероятно красиво. Основатели «Серебряного ручья» хорошо постарались, выбирая место для интерната. Школа располагалась в живописном крае, полностью окруженном лесными массивами. Говорили, до строительства здесь был заповедник, но владельцам элитного учебного заведения каким-то образом удалось получить разрешение. Скорее всего заплатив колоссальные сборы за возможный ущерб экологии в виде взятки.
Интересно, а в каких-нибудь личных княжеских владениях подобный трюк сработал бы?..
Подумав, я усмехнулся. Вряд ли. Сложная система взаимоотношений между поддаными и главами кланов создала, с одной стороны, незыблемость установившегося порядка, где каждый знал свои права и обязанности, с другой — обеспечил необходимый импульс для свободного развития общества. Второй пункт давал возможность на такие хитрости, как получение разрешения в заповедных местах, а первый гарантировал, что в клановых землях такого не будет.
Вообще, взаимоотношение между правящими родами отдельных дистриктов Конфедерации и ее жителями — довольно запутанная история. На первый взгляд казалось, что князья имеют неограниченную власть. Но приглядись, и придет понимание, что все не так просто. За тысячелетия существования Союза была выстроена система сдержек и противовесов, гарантировавшая отсутствие потрясений.
Впрочем, некоторые княжества Конфедерации это не спасло от попыток бунта и мятежей…
Поймав себя на мысли о примерах восстаний, я скривился как от зубной боли. Здорово на меня насел Мелкохват, раз до сих пор историю вспоминаю. Чертов старикашка припомнит выходку с влиянием магии на Эпоху Реформации и на следующей контрольной обязательно постарается завалить.
— О чем задумался? — неожиданно спросила Лена, хотя до этого предпочитала хранить молчание или отделываться невнятным мычанием.
— О Мелкохвате и о его вредном характере, — честно признался я.
— Попал под «допрос»? — на лице девушки мелькнула сочувственная улыбка.
«Допросом» называли вызов к доски на уроке исключительно Якова Ефимовича Старохватова, другие учителя не удостоились отдельного названия из-за своего более спокойного отношения к проверке домашней работы.
— Угу, — промычал я, и перед глазами мелькнула кислая физиономия историка. Ну точно завалит, старый пень.
— О чем спрашивал? — Лена училась в другой группе, но материал проходили все общий.
— О Реформации и влиянии на Союз через религию, муть, короче, — настала моя очередь небрежно отмахиваться, словно речь шла о пустяке.
Брови девушки удивленно поднялись.
— О Реформации? Это же тема будущих уроков.
— Ага, старый козел решил подловить и сначала задал вопрос об образовании Союза. О князе Владимире, которого завалили и спустили в унитаз, когда он решил стать самым главным, и всякой другой хрени, последовавшей после.
Егорова помолчала, обдумывая ответ.
— И как выкрутился? В смысле, что сказал? — она бросила на меня быстрый взгляд и тут же перевела глаза обратно на дорогу.
