Тайга наполнил посудинку из фляги и вручил гостю:
— Твое здоровье, бродяга.
Бомж жадно осушил стаканчик и, урча, принялся пожирать вторую порцию тушенки. Я искренне надеялся, что Паленый не станет после мыть свою посудинку, а выкинет ее к чертовой бабушке и купит другую.
От водки бомжа быстро повело, он снова начал хрипло бормотать какую-то чушь, и мне вдруг показалось, что один глаз у него заметно больше другого. Странно, сначала я не обратил на это внимания. Или вначале они действительно были одинаковыми?…
Тайга с Паленым поддерживали беседу с гостем, изредка вставляя преувеличенно заинтересованные реплики в его словесный понос и щедро подливая ему водки. Мы с Калбасоидом сидели неподвижно, затаив дыхание, боясь слово сказать, абсолютно не врубаясь в происходящее. Если бы главным здесь был я, странный бомж давно искал бы себе другое убежище, поскольку он уже выложил все важное, что мог, и теперь только впустую отнимал у нас время и портил нервы. Но ветераны явно разыгрывали какую-то загадочную комбинацию, и я закономерно полагал, что им виднее.
— Дядь, а с рукой-то что у тебя? — вдруг спросил Тайга, добродушно, но пристально глядя на гостя.
— А твое какое д-дело, гнопо?… — вскинулся тот.
— Покажи, может, поможем чем. — Тайга был само дружелюбие. — Перевяжем.
— А, чесотка д-дурная. — Голос у бомжа уже полминуты звучал с порыкиванием, он заикался, в глазах разного размера метались красные точки, словно лазерные прицелы. Дедок попытался сфокусировать взгляд на Тайге, но безуспешно. — Воши, гнопо! Им д-дун увакрус у них нет, в масло макнул… — Он задумался. — Отпилило лопастью, — родил наконец. — Д-дайте еще тушне… гнопо… тушненки…
— Ты покажи, покажи, — на сей раз голос у нашего ведущего был ледяной. — А то мы тут с тобой как с человеком разговариваем, а ты, может, вовсе даже излом…
Я был настороже, однако молниеносный бросок бомжа все-таки пропустил. Может быть, меня немного расслабил длительный и бестолковый разговор наших ведущих с гостем. Да и не ожидал я от беспомощного на вид старика такой прыти. Поэтому, когда незнакомец резко, с места бросился на Тайгу прямо через костер, опрокинув общий котелок с тушенкой, я успел только отшатнуться, уходя от хлесткого замаха длинной уродливой лапы, которую липовый бомж выдернул из-за отворота пальто.
А вот Тайга с Паленым явно были готовы к такому повороту событий, поскольку, когда чудовищный противник взмахнул своей ручищей-секирой, едва не снеся им головы, встретили его слаженным залпом в упор из двух стволов.
Странную фигуру в драном пальто, стремительно терявшую всякое сходство с человеком, развернуло вокруг собственной оси, швырнуло назад, и демонический гость, не удержавшись на ногах, с пронзительным визгом опрокинулся навзничь. Безобразное тело рухнуло в костер, и тот сразу оглушительно затрещал, заперхал, распространяя удушливую вонь жженой падали; багровые угли брызнули по комнате, как раскаленная шрапнель. Ветераны упорно продолжали рвать пальто незнакомца крупнокалиберными очередями, пришпиливая монстра к полу, не давая ему подняться, и справившийся с оторопью Калбасберг присоединился к ним со своим винторезом. Честно говоря, обычному человеку вполне хватило бы первых двух очередей, чтобы отправиться на небеса, но то, что мы имеем дело не с обычным человеком, я уже понял. Я тоже ухватил свое оружие, однако в помещении сейчас и без меня достаточно было невыносимого грохота, едкого порохового дыма и свинцового ливня, поэтому я просто отступил в сторону и замер с автоматом наизготовку, поймав в прицел извивающегося в костре бомжа, готовый в любой момент поддержать ребят огнем, если у кого-то из них закончится магазин и потребуется время на перезарядку.
Невероятное существо, ранее маскировавшееся под нищего дедка, видоизменялось прямо на глазах, и на его новом угловатом, бугристом теле понемногу лопалась не приспособленная к таким нагрузкам одежда. Единственным, что оставалось неизменным в этой кошмарной фигуре, была огромная трехпалая лапа с длинными когтями, которую существо раньше прятало за отворотом пальто и которая отдаленно напоминала зазубренную переднюю конечность псевдоплоти — только если у псевдоплоти она похожа на костяную саблю, то у этой твари лапа больше смахивала на трезубец. Как бомж ухитрялся прятать под одеждой такую массивную штуковину — не могу представить, хоть убей. Нет вариантов.
Отчаянный визг тлеющего красноглазого чудовища начал переходить в ультразвук. Такое количество автоматных попаданий превратило бы в кашу самого могучего человека, но это существо явно имело пятисотпроцентный запас живучести. Неправильный бомж вдруг стремительно перекатился по полу, окончательно разбросав наш костер. Паленый тут же потерял линию огня, которую ему перекрыл Калбас, а Тайга, неловко дернув стволом следом за уходящим противником, криво полоснул по противоположной стене и вышиб из нее несколько фонтанчиков кирпичной пыли. Почуяв, что смертоносный поток свинца ослаб, монстр немедленно вскочил на четвереньки и, шустро перебирая конечностями, кинулся прямо на меня, фыркая и раскачивая потемневшей бесформенной башкой, точно бык, атакующий тореадора.
Я успел дать по неведомому зверю две короткие очереди в упор («Двадцать два, двадцать два», — машинально мелькнуло в сознании), одна из которых попала ему в левую глазницу, разворотив выпученный хамелеоний глаз, а вторая, похоже, раздробила позвоночник, потому что монстр рухнул на пол, после чего сумел приподняться только на руках, а ноги его безвольно колыхнулись из стороны в сторону, не в состоянии оттолкнуться от пола. Яростно заревев, гость-чудовище внезапно выбросил вперед левую, нормальную руку и цепко ухватил меня за подъем ботинка. Хватка у него была словно у стальных тисков, и я взвыл от боли.
Ветераны и Калбасюк поддержали меня, паля вслед чудовищному бомжу. Одна из пуль яростно свистнула рядом с моим коленом — теперь мы с монстром находились на одной линии огня. Нет, ну ее к монахам, ребята, такую огневую поддержку, так и меня самого положить недолго. Бывший старикашка яростно тряс мой попавший в плен ботинок, меня мотало из стороны в сторону, поэтому я никак не мог толком прицелиться в него без опасения засадить пулю себе в ногу. Силища у этого урода была неимоверная, и если бы он схватил меня из более удобного положения, то наверняка давно бы уже повалил. Мое счастье, что он не мог сейчас подняться во весь рост. Однако его ноги начали конвульсивно подрагивать; в какой-то момент уродцу даже удалось согнуть правое колено и упереться в пол. Похоже, причудливый организм стремительно залечивал нанесенные повреждения, и вот это уже была совсем не внушающая оптимизма перспектива, как говорит обычно один страус, попадая в аналогичные переделки.
