Ружье лежало рядом, на дерматиновом кожухе капота, и я схватил его, как только увидел движение в окне, но у меня не было никакой уверенности, что картечь, да еще и после пробития стекла, достигнет мозгов сквозь жуткую челюсть этого бармаглота. Все, что я мог, — это вдавить педаль газа, надеясь наехать на монстра автобусом до того, как он окажется внутри. Автобус дернулся вперед — намного более вяло, чем хотелось. Не приспособлены автобусы для драга, особенно когда пять человек два часа набивали его нутро далеко не невесомыми предметами. Единственное, что мне удалось, — подставить под удар конической морды не голое стекло, а нижний его край со штоком дворника. Это мало что изменило: триплекс завернулся, как бумага, разрываясь понизу на два лепестка, сыпанул во все стороны осколками, а морда с ороговевшими, как клюв, губами просунулась совсем рядом. Мне оставалось только сунуть в этот клюв ствол и упереться посильнее, загибая голову чудища вверх, подальше от себя. Если я сейчас выстрелю — скорее всего, оно сдохнет или как минимум будет парализовано, но… раздирающие его пасть пороховые газы обильно размажут заразную плоть зомби по моей горячо любимой морде. И далеко не факт, что просто размажут, а не загонят с силой под кожу. И тогда только останется прокатиться к погребку с вискарем, выжрать поллитру и медленно, не создавая паники, ползти под бочок к дохлой царевне… А если я не выстрелю, эта сволочь может вывернуться и с ходу отожрать мне полморды — вон как клюв в цевье врезался, не для красоты оно такой отрастило, нет… В этот момент продолжающий неспешно разгоняться автобус наткнулся на тушу слонопотама, глухо хрустнули кости пировавших на нем мертвяков, а меня кинуло вперед, чуть не до контакта с шаи-хулудской мордой. Скорость небольшая, а слонопотам, как ни здоров он был, весил все же несравнимо с автобусом. Это меня и спасло — я больно приложился к рулю всеми ребрами, но удержался на месте, а «бармаглота» инерцией рвануло дальше, держаться ему было нечем, и жуткие челюсти вместе с зажатым в них ружьем выломились наружу, вынося с собой остатки стекла. Однако тварь была жива и не сильно пострадала, я же остался без оружия — пистолет был торжественно вручен Сашке, а карабин я оставил в броневике, полагая, что достаточно дробовика, да и тот был «на всякий случай» — не ожидал я военных действий. Ну и дурак, конечно.
Самое смешное, оно же самое страшное, — в броневике никто ничего не заметил. Автобус начисто закрыл от них все происходящее, и только сейчас в гарнитуре возник голос Иринки:
— Что случилось? Ты врезался?
— Хуже. Объезжай автобус справа, по левому борту — и всем готовиться стрелять.
— Что там? Мутант?
— Мутант, мутант, — пробормотал я, вылезая из кресла и поспешно ретируясь в салон. Среди груза у нас куча ружей. Осталось их найти — по неизжитой привычке опасаться ментов больше, чем бандитов и прочих монстров, их засунули на самое дно… Мимо окон темной тенью переваливается броненосец. Автобус слегка качает — кто-то копошится под ним. То ли придавленные беспокойники, то ли мутант пытается пролезть снизу. Хотя откуда снизу? Снизу негде. А, вот оно где — дверь отжимает. Но, как та бабушка Удава, «еще не вся пришла». Все же безрукий противник — это хорошо. Но даже без рук — он же сейчас заползет сюда… Дверью прижать? Дверь из двух складывающихся половинок, если надавить в середине — получится кинематика коленного пресса… Упираюсь ногами в верхний порожек, налегая задницей на стык половинок двери. И посильнее… Ага, прижало его, трепыхается, но сдвинуться не может. Снаружи начинается стрельба — доехали до переда автобуса и зачищают поломанных зомби.
— Держу тварь дверью. Как закончите с мертвяками — подходите к двери… Нет, лучше просто сдайте машиной вдоль борта автобуса, впритирку.
— Сейчас. Если получится…
Мотор джипа взвывает — автобусный заглох при ударе, так что слышно мне хорошо. В ушах звенит от близкой стрельбы, а так ничего. Тварь как чует, что ей сейчас хана, — дергается. Но против лома нет приема — рычаг двери усиливает мой нажим как минимум вдвое, а надавить вот так, уперевшись ногами, можно хорошо. Была бы дверь острой — я б ему вообще голову отрезал, а так — нет, не выходит… Дверь ощутимо толкает меня в спину, так что я теряю равновесие и вываливаюсь в салон. Секундный ужас и потом уже понимание — это не тварь дернулась, это броненосец на нее наехал. Хруст костей звучит как музыка… Странное выражение, да. Но какой замечательный, радующий душу звук! Одолели зверюгу…
Да, расслабляться нельзя. Даже катаясь в автобусе — смотреть далеко, думать заранее, оружие запасное иметь… И трупы вблизи от жилья — не оставлять.
К черту сантименты — веревку за ноги и утащить километра на два. А лучше на пять. И там — закопать на хрен. Или даже вырыть котлован, и труп туда как приманку. Пусть они туда собираются и остаются, как мухи на липкой бумаге… Еще одна идея в копилку на будущее. Когда ж только оно настанет, будущее это… Ибо довлеет злоба дневи сего, как завещал нам товарищ Христос… Или это не он так говорил? Не помню. Какая теперь разница…
Прежде чем выйти, я все же выкопал из-под хабара запасное ружье и прямо по консервационной смазке зарядил. Во избежание. Приедем на сервис — сделаю обрез. Или хаудах — применение как раз схоже, — в оригинале охота на тигра со слона, а у нас — охота на мутантов с автобуса… Опять на будущее, но на сей раз ближайшее. И немедленно за спецодеждой — хватит, наигрались…
Открыв слегка помятую дверь, я первым делом достреливаю изломанного, но все еще не-мертвого бармаглота. Какая ни бронебойная у него морда, а от картечи в упор не защищает — сдох, скотина… Да уж, облюбовали мы себе райский уголок — одна тварь другой страшнее… Сколько их тут еще может быть? И каких? Проползающих в канализацию? Нет, это уж вряд ли. Метаморфоз метаморфозом, но настолько перестроить организм невозможно. Бармаглот при близком рассмотрении все же человекоподобен. Уродливо человекоподобен, но тем не менее. Просто покалечен — видимо, кто-то отбивался от зомби отчаянно, рубил топором по всем местам, но не победил. Или то не топор, а взрывное устройство? Оторвало руки и покалечило голову, но не убило, а вот оппоненту повезло меньше, и он как раз головы лишился — что и позволило этой твари так отожраться? Гадать можно сколько угодно. Пока сфотографируем обоих «кросафчегов» — показать в центре спасения, когда все же доберемся до него. Пожалуй, туда мы и поедем сейчас — раз переезд мы почти закончили, автобус разгрузить можно и позже, только продукты в холодильник… И оружие куда-нибудь поглубже. В подвал, например, в сундук дохлой царевны.
