Леонид еще вертел руль в попытке уйти от столкновения, когда мощный удар обрушился на капот слева. Джип – словно он и не весил три тонны – подлетел вверх и выскочил на тротуар. Там машина, проломив кусты, запрыгала на кочках, но, как ни удивительно, не потеряла управление. Рыжий, еще не веря, что они целы и могут двигаться, нажал на акселератор и, пользуясь отсутствием пешеходов, понесся вдоль мостовой.
Монстр, видя, что добыча ускользает, злобно зарычал и быстро нырнул под землю. Но неглубоко – Паша, повернувшись к окну, увидел, как параллельно им, вспарывая асфальт, движется холм. Все, им не уйти. Разве что…
– Пантелей! Нам к реке! К реке нужно! – прохрипел Паша. – Давай к реке!
– Твою мать, да где ж я тебе реку найду? – крикнул Ленька, – Тут на дорогу бы…
– Пантелей, куда? – заорал темноволосый. – Там же тупик!
Рыжий и сам уже понял, что они пропали. Следя за монстром, он слишком засмотрелся в зеркало заднего вида и прозевал момент, когда нужно было поворачивать. Ярко освещенный проспект остался справа, а они, печально проводив глазами поворот, выскочили на разбитую дорогу, ведущую в кооперативные гаражи. А там они неизбежно попадут в западню.
В том, что это так, можно было не сомневаться – у Леньки уже много лет был гараж в этом кооперативе. Правда, если удастся проскочить мимо остова брошенного «урала», они, проехав по кольцу, вновь окажутся на этой же улице, только двигаться будут в обратную сторону. Если, конечно, никто не ремонтируется и не перекрыл проезд…
Пантелей рассчитал верно: бугор – вернее, тот, кто его создавал, – не ожидая такого маневра, унесся сносить бетонные пороги гаражей, а джип, в последний момент отвернувший влево, помчался, задев правым боком скелет «урала», в объезд гаража. Леонид успел заметить, что обе дверцы с этой стороны снесло, но и бог с ними. Пашка жить захочет, удержится, лишь бы на пустырь выскочить, там джип сможет проскочить…
Неожиданно машину подкинуло и… Несмотря на натужный рев двигателя, машина не двигалась. Рыжий выглянул в открытое окно. Так и есть! Задние колеса вращались в воздухе, а передние зарылись по самый мост.
– Паша, джипу… полная задница! – закричал Пантелей. – Рвем…
И замолчал. Пашка бросил на него удивленный взгляд. Пантелей сидел неподвижно, словно мумия, и зачарованно смотрел вперед. Пашка повернул голову и вздрогнул. Прямо перед машиной, чуть выше капота висел… дьявол!
Подергивая крыльями, он рассматривал красными глазами любителей татуировки, останавливая свинцово-тяжелый взгляд то на одном, то на другом.
– Ну вот, теперь и вы с нами, – раздалось у Пантелея в голове. – Выходите.
Ленька почти бессознательно подчинился приказу. Полез из машины и Пашка.
– Кожаный Читгужаннавар, приветствую тебя! – услышал рыжий и, заметив какое-то движение справа, скосил глаз. И что же он увидел?
Пашка, его друг Пашка увеличивался на глазах, превращаясь в неведомое существо. Он раздавался вширь и ввысь, а его одежда, меняя свой цвет и фактуру, все больше походила на… самую настоящую шкуру ягуара! Челюсти у бедного Пашки вытянулись, во рту – хотя какой это рот, это пасть! – показались мощные белые клыки. Это был уже не Пашка, а тот самый ягуарочеловек, который был вытатуирован у него на плече.
Пантелей оцепенело застыл на месте, не в силах двинуть ни рукой, ни ногой. Он уже догадался, что его ждет…
Красноглазый, удовлетворенно полюбовавшись на Пашку, перевел взгляд на Пантелея:
– Теперь ты, Шаттажаннавар!
* * *
Виктор Порывайко вернулся домой не в настроении. Следствие зашло в тупик, а количество жертв все увеличивается. Хорошо еще, что он участвует в деле неофициально, спрашивать с него никто не будет. А вот Малышеву сегодня достанется, Генеральный не зря вызвал его на ковер…
Открыв дверь своим ключом, он еще в прихожей услышал доносившуюся из спальни негромкую музыку. Наверное, Инна своей гимнастикой занимается, подумал Виктор. Вот упрямая, готова довести себя до изнеможения, лишь бы продлить молодость. Хотя надо признать, это у нее получается – в последнее время она прямо расцвела. Виктор и сам не заметил, как это так случилось, что давнее, почти уже забытое страстное влечение к Инне вернулось к нему с прежней силой. Порывайко вновь стал обращать внимание на тонкие черты лица, на точеную фигурку, ножки… А новая манера Инны ходить дома в полупрозрачном пеньюаре и тонком белье приводила Виктора в такое возбуждение, что он порой готов был накинуться на супругу и изнасиловать ее.
Но что самое странное – ее страсть к постельным утехам, так докучавшая Виктору в те чертовы дни, когда его одолело необъяснимое безразличие к прелестям жены, почему-то исчезла! Теперь он всячески добивался близости, а Инна находила множество причин, чтобы ему отказать. То у нее мигрень, то нужно куда-то бежать, то дел по дому невпроворот… А то и просто поворачивалась спиной и, свернувшись калачиком, засыпала.
Порывайко осторожно заглянул в комнату. Инна сидела на кровати и при свете настольной лампы что-то рассматривала. Прозрачный черный пеньюар светился изнутри мраморной белизной ее тела. Виктор видел жену со спины, но и этого было достаточно, чтобы в нем поднялось нестерпимое желание. Инна не повернулась на шаги, словно бы и не слышала. Тогда Виктор подошел к ней и, просунув руки ей под мышки, сжал ладонями груди. Инна не шелохнулась. Он сильнее сжал упругую плоть, прижал жену к себе и поцеловал в шею. Аромат новых духов приятно ударил в нос, у Виктора закружилась голова. Нет, на этот раз он не примет никаких отговорок! Жена она ему или не жена? Сейчас как…
Взгляд Виктора наткнулся на картинку, которую рассматривала Инна. Да это же из тех, что изъяли у Чернова! Да-да, точно! Он прекрасно помнит этого скорпиона! Мощные руки-клешни, сильные, шипастые ноги и длинный хвост с огромным ядовитым жалом, производившим большое впечатление. Оно занимало центральную часть композиции и, казалось, вот-вот ударит прямо в лицо неосторожно приблизившегося наблюдателя. Мужская голова, расположенная непривычно низко, прямо между руками-клешням, смотрела на Виктора недоверчивым презрительным взглядом. Это был взгляд уверенного в своей силе и безнаказанности существа, которое в любой момент может пустить в ход свое оружие и которому все равно, что будет с жертвой.
– Нравится? – спросила Инна. – Мне он напоминает тебя…
От этих слов Порывайко опешил. Обида жгучей крапивой обожгла душу. Значит, он представляется ей скорпионом?
– Такой же сильный, такой же быстрый… – с восхищением в голосе продолжала она. – И знаешь, взгляд – властный, уверенный… Милый, ты даже не представляешь, как меня это заводит…
