— Поднимите голову.
Я, Соня, Андрей Оболенский с одним из его космодесантников плюс ещё два моих космодесантника, образовав в небе круг, зависли над небольшой полянкой. Через неё в этот момент как раз бежал единственный маршал Российской Империи — Гуру Артём Михайлович Волынский.
Одноглазый Мастер указал мне лишь примерные направления, где следует искать другого Мастера и Волынского. Как я и думал, эти трое разделились, пытаясь повысить свои шансы на выживание. Должно быть, понимали, что если мы засечём кого-нибудь из них через тепловизоры, то придётся в любом случае спуститься с небес и проверить, кто это.
А значит, потерять время.
Молодец, маршал. Он ведь ещё и не пошёл в ту сторону, в какую должен был идти по мнению одноглазого…
Но вот радиоволны микрогарнитуры сдали его с потрохами. Мой космодоспех оснащён не только «стандартными» технологиями космодоспехов. Отследить «звонок» и вывести направление на экран визора?
Легче лёгкого.
— Нашли меня, значит? — просипел динамик микрогарнитуры голосом Волынского. — Но не думайте, что я вам так просто дамся!
* * *
Полянка пылала огнём. И посреди этого буйства, согнув спину и свесив руки, будто плети, замер высокий мужчина в порванной окровавленной рубахе.
Он вскинул голову. Его взгляд был яростным и безумным.
Форкх меня дери, а ведь на людях Волынский всегда старается держаться холодно. В такие моменты он обычно похож на властного уравновешенного человека, у которого всё под контролем.
Но отчего-то, когда сталкивается со мной, быстро взрывается, давая выход своей огненной натуре.
— Ну же!!! Налетайте!!! Что, уже забыли, что пришли за моей головой?!!! Или не по силушкам вам забрать голову маршала? — раскинув руки в стороны, он резко выпрямился, а затем и вовсе загнулся в обратную сторону.
С невероятной скоростью белоснежная молния размером с человека устремилась на Волынского.
Разумеется, молнией был облачённый в стихийный доспех Андрей Оболенский. Мой местный отец принялся осыпать противника градом стремительных ударов. Лишь треть из них Волынский отбивал, остальные принимал на стихийный доспех — в очередной раз покрыл себя огнём Волынский за миг до первого удара Оболенского.
— Назад!!! — рявкнул я.
Мощный огненный поток вырвался из тела Волынского и ударил в Андрея Оболенского.
— Не лезьте больше! — прорычал я через внешние динамики шлема.
И сорвался с места.
Волынский меня раздражал. За всё то время, что мы с ним знакомы, он приносил одни проблемы. Однако сейчас я начал испытывать к нему еще и толику уважения. Он сражается до конца, хоть проигрывает нам в численности и общей силе.
Мне захотелось лично в столкновении один на один завершить его битву.
Так будет правильно.
— Если я проиграю, дайте ему уйти, — поддавшись чувствам, выкрикнул я.
— О? — удивлённо протянул Волынский. — Серьёзно?
— Серьёзно. А теперь довольно слов.
— Хах! Согласен!
Он вмиг восстановил огненный доспех, который пестрил прорехами после атак Оболенского.
Ну а я… уже успел сконцентрировать массу жи́вы и альтеру вокруг правого кулака. Туго сплетённые в шар золотые молнии трещали, разгоняя мою уверенность в победе почти до сотни процентов.
Я рванул вперёд.
Волынский тоже сделал шаг, запуская в меня огненный вал.
Выставив вперёд кулак с молнией, я ворвался в огонь. Наплевав на боль, пролетел его насквозь, и мой кулак врезался крепкое предплечье Волынского…
Во все стороны разлетелись золотые молнии.
— А-а-а!!! — заревел от боли единственный маршал Российской империи.
Мои молнии смогли обжечь огненного Гуру.
Послышался треск костей.
Я увидел звериную ярость в глазах противника. Он вцепился мне пальцами в горло. Кость на его руке была полностью уничтожена, кисть падала на траву….
А он и не думал сдаваться.
— Кха… — он выплюнул кровь, когда тугие золотые молнии пробили ему живот.
Только тогда он потерял контроль над жи́вой и обмяк. Падал на меня…
Я не стал отходить, подхватив тело маршала.
— Ты обещал… не вредить им… позаботься о них… — прошептал он, закрывая глаза.
— Не помню, чтобы обещал именно это, — вздохнул я, вонзив в бочину Волынского иглу шприца.
Глава 26
Даже если у кого из высшей аристократии и оставались сомнения, что война нашего альянса и блока Канцлера неизбежна, то теперь они были совершенно развеяны.
Ночные бои по итогу проходили аж в десяти точках княжества Новочеркасского.
И завершились нашей победой.
По крайней мере, так мы объявили аристократам, оставшимся в гостях у князя Новочеркасского и до сих пор сохраняющим нейтралитет. Такую позицию передали и нашим агентам, стирающим пальцы о клавиатуры во имя постов в «Триединстве».
По факту же всё оказалось несколько сложнее. Да, потери врага выше наших. Да, некоторые из нападавших сдались в плен и начали охотно сотрудничать с дознавателями княжества Новочеркасского, которым велели использовать с такими людьми исключительно мягкие методы. Да, некоторые гости отказались бежать ночью из княжества, хотя возможность у них была. Тем самым они продемонстрировали свою позицию в развернувшимся конфликте.
Тем не менее потери с нашей стороны, пусть и сравнительно небольшие для столь жаркой битвы, но все же имеются. Есть и раненые — например, у великого княжича Казанского — брата великого князя и одного из Гуру княжества — сломана рука, повреждены внутренние органы, добавилось отверстие в брюшной полости… Так что минимум на две недели Тимур Кириллович Ромодановский выбыл из обоймы профессиональных бойцов княжества.
Однако, как бы цинично это ни звучало, потери среди бойцов — обычное явление для военного конфликта. Куда хуже другие последствия — чуть больше половины проканцлерской высшей аристократии, гостившей в Новочеркасске, удалось сбежать. Точнее воины Канцлера поспособствовали их освобождению.
Но! Если посмотреть на это с другой стороны, то сбежать удалось не всем. Война с Канцлером только началась, а он уже нашими стараниями
