застревают в сочленениях доспеха, остальные уносятся в сторону, оставив на прощание длинные борозды на броне. Под рукой — лужа крови. Бездна её знает, чья!
Алуин пытается подняться на ноги, но вскоре оставляет попытки.
Канонада в ушах не прекращается. Реальная ли она или следствие контузии — он не знал. Барон рад был бы потерять сознание, но он был слишком крепок для этого.
Бросив последний взгляд на покрытое телами поле боя, Алуин ложится на землю.
Лучше всего прикинуться трупом и подождать, пока взрывы стихнут, а заградотряды из людей Маркиза — отступят.
А там... А там быть может, еще получится сбежать!
— Готовьсь! Цельсь!
Курт послушно пристроил мушкет на край бруствера, направив его на приближавшихся врагов.
В ушах звенело от недавнего залпа артиллерии, выкосившей десятки, если не сотню воинов. Вот только они, словно безумцы неслись вперед, пытаясь добраться до его окопа.
В спину ударил ветер, швыряя плотные клубы дыма в лицо врагу. Курт скосил взгляд на командира, ожидая команды, но тот не спешил отдавать приказ.
Облаченный в доспех гвардеец, прижимая к груди топороприклад, вглядывался в клубы дыма, ожидая, когда враг подберется поближе.
Звон в ушах начал стихать, и Курт смог разобрать крики. По большей части — просто стоны и вопли, но среди них слышалось что-то про магию и иллюзии. Очередной порыв ветра чуть рассеял дым, открывая взору пару десятков метров поля боя.
Несколько человек напоролись в дыму на рогатины, еще десяток запутался в колючей проволоке. Медленно хромает копейщик, из его сапога торчит окровавленный штырь чеснока.
Из дыма выныривает окровавленный мечник в пластинчатой броне, его левая рука висит плетью.
— Это не иллюзия! — Кричит он куда-то, повернув голову назад.
Из дыма показываются всё новые и новые враги. Крупный мужчина с топором раздраженно отталкивает с дороги замешкавшегося бойца. Раненый мечник падает на землю, вскрикнув от боли.
— Огонь! — Приказывает командир и первым подает пример.
Множество залпов сливаются в протяжный гром.
Приклад зло лягается в грудь, но Курт знал по опыту, как бы ни сушил руку удар мечом — врагу на другой стороне клинка еще хуже.
Позиции заволакивает дымом, но ему некогда проверять результаты выстрела. Как на учениях, он мгновенно припадает на колено, одновременно доставая из патронташа бумажный патрон. Его сосед по окопу тянется за пороховницей, пальцем стряхивая тлеющий порох с затравочной полки. Осечка.
Над головой гремит залп следующий линии и тут же по ушам, как набатом бьет выстрел пушки. Звон в ушах вернулся с новой силой, мешая расслышать команды. Курт успел повоевать во многих войнах меж благородных домов, но ни одна из них не была так беспощадна к его ушам!
Пальцы повторяют заученные до автоматизма движения. Курт открывает пороховую полку, но сильный порыв ветра сдувает порох. Бездна! Он тянется за пороховницей, теряя секунды.
Воин был готов поклясться, что ветер ведет себя необычно. Отнесся дым подальше от позиций, он замирал, словно в полсотни метрах от них стоял штиль. Клубы кружились, дезориентируя врага и мешая ему понять обстановку.
Наконец, мушкет заряжен.
Курт поднимается с колен и тут же пригибает голову. Взъерошив волосы, над ней пролетает железный болт и глубоко вонзается в землю. Противный свист и жужжание железа наполняет воздух.
На их позиции обрушиваются десятки болтов, они со звоном рикошетят от бетона, выгрызая из него крошки, вонзаются в бревна, с глухим стуком входят в тела. Можно было подумать, что против них ведет огонь сотня арбалетчиков, но Курт был достаточно опытен, чтобы определить оружие.
— Цельсь! — Приказывает командир и тут же одергивает голову. От его шлема со скрежетом рикошетит болт.
Курт высовывается из укрытия и видит врага. Около тридцати огромных бойцов, с ног до головы закованных в рыцарскую броню. Окровавленные, измятые, но великолепно организованные и дисциплинированные. Передний ряд держит башенные щиты, в выбоинах, продырявленные — но всё еще внушительные. Задний — ведет огонь из стрелкометов, выпуская по нескольку болтов за секунду. Едва один из них опустошает обойму — так сосед тут же начинает расстреливать свою. Ни один простой человек не смог бы стрелять с такой силой и скоростью. Лишь маг, что с помощью своей силы управляет пружиной стрелкомета.
И все они двигались. Медленно, но неумолимо подходя к рядам рогатин и моткам колючей проволоки, на которых уже висели десятки тел.
— Пли!
Свинцовый град обрушивается на рыцарей, прошивает щиты, высекает искры из доспехов. Лишь немногим пулям удается отведать кровь. Несколько латников легиона падает, но строй тут же смыкается.
Курт спускает курок, но долгожданного выстрела не происходит. Проклятый ветер! Быстро обновив порох на полке и переждав залп второй линии, он выглядывает из укрытия.
Бездна, врагов стало лишь больше! К строю рыцарей присоединяются новые латники, но что еще хуже — далеко позади их товарищи режут своих же дрогнувших солдат, не обращая никакого внимания на жужжащую вокруг картечь и летящие ядра. Враг организовывается, почему артиллерия не стреляет?
Строй останавливается. Все как один рыцари втыкают алебарды в землю и протягивают руки в их сторону. Даже стрелки во втором ряду откладывают стрелкометы. Мушкет в руках Курта трясется, пытаясь вырваться из рук.
— Держите оружие! — Кричит он соседям и падает на дно окопа, прижимая винтовку своим телом.
Слышится звук выдираемого из земли метала и шуршание проволоки. На спину сыпется чеснок, острыми краями разрывая мундир. Гремит рогатина, раздаются крики. Курт продолжает держать мушкет. В памяти всплывает картина, как в одной из его сражений лорд движением руки разоружил отряд наемников... Неприятное воспоминание, отращенные пальцы руки ноют от фантомных болей.
Миг и всё прекращается. Курт быстро поднимается, чтобы оценить обстановку.
К сожалению, далеко не все имели такой опыт. Многие потеряли оружие и теперь пытались достать из груд колючей проволоки, что свалились в их окоп.
Строй противника продолжил движение, очистив дорогу от преград. Позади него собираются остальные войска, ожидая, когда наконечник копья в виде тяжелобронированных рыцарей вскроет оборону, чтобы захлестнуть всё волной. Они падают от перекрестного огня с соседних окопов, но всё новые и новые люди стекаются к их участку фронта, почуяв слабость.
Свистит ядро и плюхается прямо перед строем рыцарей, подняв в воздух комья земли. Мимо!
БАБАХ!
Вспышка света бьет по глазам, а над головой пролетают осколки.
