3 — Корчма — так до революции называли самогон. Но читавшие моё абсолютно бесплатное произведение «Меч» и так об этом прекрасно знают.
4 — Термополий — лат. thermopolium, от др.-греч. θερμός «тёплый» и πωλέω «продаю» — древнеримский фастфуд какой он есть. Термополий каким-то образом отождествляют с современными барами, так как атрибутика сходная: можно купить поесть и выпить. Поесть предлагают всякую всячину: от горячей каши из бобов, чечевицы или гороха, до грецких орехов. Попить предлагают в основном вино с пряностями. Обычно термополий располагался на первом этаже здания, где наружная стена представляла собой каменную стойку, в которую вмуровывали долиумы, то есть большие глиняные сосуды, где и хранилась продаваемая еда. Первоначально исследователи считали, что это своеобразный аналог современного ларька с шаурмой, но в постепенно обнаруживаемых городах древних римлян находились образчики термополиев-отелей, где над ларьком располагались комнаты для съёма. Автор не будет удивлён ни на гран, если эти номера сдавались преимущественно местным путанам, чтобы шпайш продолжал флоу. Это потому, что древнеримские путаны предпочитали работать недалеко от вина, желательно над местом, где им торгуют, а в термополии… *барабанная дробь* продают вино! Следует добавить, что термополий — естественный источник питания древних римлян, проживавших в инсулах, где, как известно, нет не только воды и канализации, но и даже кухни-студии. Представь себе, уважаемый читатель, начало дня древнего римлянина: пережил ты ночь в трещащем от собственного веса здании, своим пешком спустился вниз, посрал в общественном туалете, вытер задницу морской губкой на палочке, опустил эту морскую губку в сосуд со слабым раствором уксуса, вымыл руки в общем долиуме с водой, подпоясался и пошёл в термополий. Позавтракать, чем Юпитер послал. Главное, не думать о том, сколько задниц вытерла до тебя эта морская губка, потому что это изделие, именуемое tersorium, штука общественная и пользуются ею все посетители. Бедняга Спанчбоб многое повидал в своей жизни…
5 — Синема — в родном мире Таргуса Виридиана кино называют синематографией. Как давно знают люди, читавшие абсолютно бесплатный роман «Из Бездны», родной мир Виридиана в момент его ухода был где-то на уровне технического развития конца 1930-х годов нашей с вами реальности. Чёрно-белое кино, патриотическая повестка, перемежающаяся с подготовкой к самой большой войне в истории.
Глава XXII
«Все что было в Вегасе…»
//Российская империя, г. Саранск, 19 января 1748 года //
*Тень*
Ночное «веселье» в постоялом дворе обошлось дорого. Во-первых, погибла большая часть охранников Бирона, а сам бывший вельможа был ранен в левое предплечье и сейчас очень сильно страдал.
Из охранников выжил только Иван Бортников, но это ненадолго, так как ранение у него тяжёлое и не располагающее к выздоровлению.
Зато из налётчиков не ушёл вообще никто, но, к сожалению, человек бил надёжно, поэтому пленных тоже нет.
«Это ведь не так легко, как кажется», — подумал человек. — «Намеренно нанести нелетальные ранения в горячке боя — это постараться надо».
Постоялый двор Демида Юдашкина, после всего, что здесь случилось ночью, мог закрываться.
Сам Демид сидел за одним из столов и с горестным видом глушил корчму.
— Да что ж вы за люди такие-то, а? — спрашивал он у кого-то. — Да я же кровь не отмою никогда…
Человек сидел за столом напротив корчмаря и перебирал трофейное оружие. Шесть винтовок Штокмар модель.3, три двухствольных пистолета, один пятиствольник, а также три хлоратитных гранаты.
Оружие в отличном состоянии, но вооружать им некого. Охрана уже мертва или скоро умрёт. Налётчики сработали грамотно, проведя почти образцовый штурм. Только вот не учли, что человек не пьёт и всегда готов к бою. А ещё им надо было лучше распределить цели, чтобы не было ситуации, когда в комнату входит один штурмующий. Полудилетантское исполнение, с признаками мастерства, но для местных сойдёт.
Из городских властей к утру так никто и не пришёл, словно всем плевать и тут такое в порядке вещей.
— Что ж делать дальше, а? — горестно вопросил Демид.
Человеку было плевать, что корчмарю делать дальше. Потери у него больше репутационные, чем материальные. В основном потому, что корчмарь не стал тратить время и, пока человек занимался спасением жизни Бортникову и Бирону, подчистил карманы у некоторых налётчиков. Серьёзных денег на дело они брать бы не стали, но что-то найтись могло. Поэтому Демид ноет сейчас лишь для вида.
Разобравшись с оружием, человек сложил всё в большую кожаную развёртку с петлёй и направился на второй этаж.
Бирон лежал в своём номере. Его достало, как ни странно, револьверной пулей. Ранение действительно серьёзное, но по касательной, поэтому человек квалифицированно обеззаразил и прооперировал ранение. Благо, хирургический набор имеется. Человека учили делать операции самому себе, так как эксперты Арканиума допускали очень многие ситуации. Оперировать другого человека оказалось ещё легче.
Скорость полёта револьверной пули сравнительно низкая, поэтому в раневом канале на руке Бирона был только первичный некроз тканей. Вторичный некроз тканей может возникнуть при высокой скорости пули, благодаря эффекту кавитации. Револьверная пуля просто не может создать этот эффект и временно-пульсирующую область, поэтому если не убило сразу, то шансы на выживание после квалифицированной помощи довольно высоки.
С Бортниковым же ситуация сильно хуже. Его сильно посекло чугунными осколками, но это лишь полбеды. Вторая половина в том, что его недостаточно качественно «проконтролировали» выстрелом в живот. Нужного уровня стерильности достичь в нынешних условиях невозможно, поэтому человеку пришлось оперировать его как есть. Корчма, реквизированная у Демида, была достаточной крепости для первичной дезинфекции, поэтому человеку удалось очистить и зашить кишки Бортникова с помощью кетгута, обнаруженного в хирургическом наборе. Инфекция будет, причём особо мощная, но тут уже ничего нельзя поделать.
«Ждём пару дней и едем», — написал человек.
Бирон приподнял голову и прочитал сообщение.
— Иван не сможет ехать, — сказал он.
«Его оставим», — написал человек. — «Это ведь ещё не конец. Лучше добраться до Саратова раньше, чем организаторы осознают провал налёта».
Организатор, вероятно, уже всё осознал и начал действовать. Нельзя медлить.
Человек вышел из здания, вскочил на коня и поехал в город.
Подъехав к церкви, он увидел бородатого попа в чёрной рясе и, стоящего рядом с простящими милостыню людьми.
«Понимаешь на латыни?» — написал человек.
— Понимаю, сын мой, — кивнул поп.
«В постоялом дворе есть много трупов, нужно похоронить, а я очень тороплюсь», — написал человек. — «Вот здесь десять рублей, чтобы нанять могильщиков и справить все необходимые службы».
— Так это у вас вчера ночью стреляли? — равнодушно спросил священник.
«Да, у нас. Здесь это в порядке вещей?» — написал человек.
— В Саратове один раз на постоялый двор налетели разбойники, у нас целая банда где-то в лесу живёт, на город налетает иногда, — поведал священник. — Грабят тех, что побогаче, а власти ничего не делают… В этот раз, думаю, не на тех напали.
«Позаботьтесь о мёртвых», — написал человек и поехал дальше.
Лавка аптекаря была у городового магистрата.
— Доброго дня, — приветствовал человека аптекарь.
В лавке воняло душистыми травами, и почему-то канифолью.
«Мне нужен доктор», — написал человек и протянул дневник аптекарю.
— Увы, уважаемый, в городе нет своего доктора, — вздохнул аптекарь.
«Есть раненый человек, который не может продолжать путь», — написал человек. — «Плачу десять рублей тому, кто способен менять повязки и ухаживать за больным».
— Так это и я могу! — недолго думая, ответил аптекарь и протянул руку. — Покровский Степан Ильич.
