Тут я и совершил то, что упоминал ранее – смахнул паутину с ауры старика. Следующие действия произошли практически одномоментно. Аристо воткнул перьевую ручку в руку эмпата и вместе с креслом завалился на спину. Человек у окна с удивлением обернулся и принялся плести новую серо-белую нить. Я вновь смахнул ее, но уже прямо в ауре человека. Взгляд «паука» преисполнился раздражения, и в руках его быстро сформировался узел красных нитей. Ведомый предчувствием, я включаю энергощит скелета, в который почти сразу же впивается небольшой огненный шарик. Индикатор энергощита практически сразу же падает почти на нулевую отметку, и щит схлопывается. Дело поворачивается совсем плохо. Я посылаю во все еще сидящего человека квинтэссенцию чувства боли, именно это чувствует человек, когда его заживо погружают в огонь. «Паук» теряет контроль над новым плетением в ауре и с хрипом сползает на пол. Точку ставит ряд пулеметных турелей, появившихся из ниши под лепниной. Короткие очереди превращают в решето эмпата и «паука». Я все еще жив. Рядом сидит, прикрывая голову и тихонько подвывая, юрист. Ницше невозмутимо лежит в мертвой зоне турелей.
– Садитесь, молодой человек. – Аристо спокойно поднимается с пола, ставит на место опрокинутое кресло и делает властный жест, от которого мои ноги сами ведут меня к столу, и я присаживаюсь напротив старика. Аристо будто бы и не замечает трупы. – Свои бумаги, можно сказать, вы отработали. Поздравляю вас с титулом лендлорда.
– Благодарю вас. – Порываюсь спросить, как так вышло, но откровенно побаиваюсь как собеседника, так и все еще активированных пулеметных турелей.
– Результат моего затворнического образа жизни. – Старик рукой обводит кабинет. – За три месяца никто и не удивился, куда же пропал старый пердун Александер Веттин.
– А кто он? – все же решился спросить я, кивнув на погибшего «паука».
– Его привел мой сын. Самое неприятное – по своей воле, – задумался о неприятном лорд. – Деньги портят людей. Власть портит. Красивые женщины. У моего сына было все это – и вот результат.
– А что будет с остальными вашими новыми «родственниками»? – задал я интересующий вопрос.
– Отлучу от семьи, – отмахнулся аристо. – Они, конечно, расстроятся и пойдут разбираться с теми, кто продал им услугу. Одним движением – два дела.
В этот момент в кабинет зашли пятеро людей. Я было вскинулся им навстречу, но лорд один движением удержал меня в кресле.
Люди деловито упаковали тела и навели порядок в комнате, будто бы и не было ничего. Моему юристу вкатили какой-то препарат и уволокли с собой.
– С ним ничего не сделают? – встревожился я.
– Поместят на заднее сиденье машины.
– Что мне делать дальше? – Хотелось уйти отсюда, но прямо задать вопрос казалось невежливым.
– Живите спокойно, теперь вы Веттин, хоть и не по крови. В дела рода я вас, естественно, посвящать не могу, но дам два совета. Первый – держитесь подальше от лордов. И чем древнее род, тем быстрее вам следует бежать от него. Второй – если вы не сделали это раньше, наймите профессионального бретера для решения дуэльных проблем.
– Но, я слышал, к усыновленным нет такой ненависти? Да и я сам не тороплюсь посещать светские мероприятия.
– Будете объяснять это моему сыну, которого я также отлучил от семьи. Информацию о вас я придержу, но появление нового братишки он вряд ли пропустит. Я мог бы отречь и вас, но тогда у вас и вовсе не осталось бы шансов. Вас ждет машина, – мягко намекнул лорд на конец беседы.
– Последний вопрос. Ваш первый совет, как я понял, относится в первую очередь к вам? – Холодный ком поселился в животе. Кто же знал, кто же знал…
– Какой умный юноша, – напоследок улыбнулся лорд.
– Чем порадуешь? – откровенно подшучивал Собрарбе, глядя на кислое лицо адъютанта. – Где мои семьдесят килограмм накопителя?
– Люди Императора и объект «Туман», как мы и ожидали, практически перебили друг друга, – начал доклад Альберт. – Но потом цель эвакуировало соединение наемных отрядов на девятнадцати кораблях. Такого никто не мог предположить. Мы физически не могли вступить в схватку.
– И кто его спас на этот раз? Что за соединение, кто профинансировал?
– Он сам их нанял. Мы провели расследование: все наемные отряды заключили договор на месяц с германским подданным Томом Джоу, коим и является наш фигурант.
– Ого, уже германским. Шустрый мальчик. Источник денег? – Милорд пригубил из высокого бокала красное вино.
– Продал русскую боевую станцию.
– Что, прости? – Глава династии едва не поперхнулся выпитым. – Какой интересный юноша!
– Это еще не все. Он улетел в СК… – многозначительно начал Альберт.
– Да не тяни уже! Ну уехал, ну достанем и там.
– …и получил титул лендлорда, – тем же тоном продолжил порученец.
– Это уже плохо. Тронем его – не простят. Но, судя по твоему хитрому лицу, это еще не все?
– Он убил один на один ключевого представителя объекта «Марионетка», – торжественно завершил Альберт, – который и контролировал лендлорда, заставляя его выписывать титулы за деньги. Около сотни эпизодов, кстати.
– То есть как это он убил? Случайно? Оружием? Так маги после известных событий без пассивного щита не ходят… – задумался милорд.
– Мы провели анализ образца ДНК, оставшегося у русских. Том Джоу – не настоящее имя; его переименовал фиктивный отец при усыновлении. Настоящее имя – Луис Сапатеро, он участник проекта по внедрению генома.
– И почему мне приходится тянуть из тебя слова: что, не мог сразу все рассказать? – ворчливо спросил Собрарбе. – Интересные выходят варианты, с учетом семидесяти килограмм «батареек» в нем. Интересно, сколько энергии они уже успели накопить… Я хочу его в команду, – припечатал милорд.
– Это довольно сложно. Парень никому не верит и на контакт, по словам аналитиков, не пойдет.
– Тогда используйте втемную, дайте ему цель. Нашу цель.
– У него ничего нет, чего можно было бы лишить довольно болезненно. Нет семьи, друзей, имущества, а лишать финансов мы его замучаемся. – Альберт вновь выглядел кисло.
– Мой юный друг! Если у человека нет того, что можно потерять, то надо ему это дать, – наставительно произнес милорд.
Деревянной походкой я спускался к машине, сжимая в руках дорогие, во всех смыслах, бумаги. Какая-то мысль все крутилась в голове, некая несообразность, незавершенность произошедшего. Задумавшись, ошибаюсь с дверью лимузина – на сиденье с ближней от меня стороны спит медикаментозным сном горе-юрист, закрепленный в кресле ремнем безопасности. Впрочем, обойти машину не сложно, да и над моей оплошностью вышколенная прислуга зубоскалить не станет.
