Мы выходим из дома через все тот же здоровенный холл, и Проныра с сожалением смотрит на мычащую что-то сквозь кляп служанку:
- Жаль, что на космодроме так строго, - вздыхает граф. - А то с собой бы ее прихватил...
Я лишь молча пожимаю плечами - уж чего-чего, а женщин в Империи хватает. Но привести домой мы собрались нечто более ценное, чем любое число пленных - межзвездный флот.
На улице сквозь закрытую дверь служанку уже не слышно. Понимаю, чего она хочет - догадалась, что лежать ей так как минимум до завтрашнего утра. Но я не вижу других вариантов - на автоответчик дома Малой записал отказ в доступе без ордера: все, мол, спят или на компьютерах играются, не беспокоить. А значит, даже если мы на пропускнике малость пошумим, о пропаже мальчишки никто не узнает в худшем случае еще часов пятнадцать. Девушка же так как раз от кляпа не избавится раньше срока, мало ли какой у них в поселке голосовой код доступа предусмотрен для экстренных случаев - некогда разбираться в правах доступа к электронике.
На реактивных ранцах к машине, мотор урчит, и вот уже мое императорское величество неспешно подруливает фургончик к КПП, заранее напустив на лицо маску безмятежности. Машина заезжает в смотровую и я выхожу, в жесте притворной честности открываю все дверцы.
- Добрый вечер, - второй раз за сегодня здороваюсь с охраной. В ответ лишь сухие кивки.
Проныра так и остается в кабине, держа руки у сюрприза. А я с кредитной карточкой на предъявителя, отправляюсь на встречу охранникам. Первый, даже не взглянув на меня, но и не подпустив на расстояние вытянутой руки, подходит и начинает сканировать машину - не везем ли больше контрабанды, чем договорились пробашлять. Мы уже проходили такую проверку, попадая внутрь периметра. Тогда у нас смотрели и документы - загодя был подготовлен второй комплект бумаг и грима, включая имитатор радужной оболочки глаза, изменение отпечатков пальцев и другие мелочи. Другой охранник с непроницаемым лицом забирает у меня кредитку и проверяет ее уже совсем другим, банковским сканером.
Чтобы по-свойски разобраться с контрабандой охрана должна отключить на пропускнике централизованное наблюдение, а с ним и автоматические ригвелы. Однако всю систему они отсюда отключить не могут, остается еще внешнее наблюдение периметра со своими ригвелами-автоматами. Так что опасаться нас охране нечего, в любом случае далеко не уйдем. Но во время обучения в ребят вбили хорошие привычки, для них хорошие, не для нас: время действовать, но проверяющие так и не сняли положенные им шлемы с забралом, тела полностью закрывает полицейский композит-доспех.
Лишь тот, кто проверял карточку, расстегнул сочленение пластин на горле и засунул пластиковый прямоугольник куда-то в недра внутренних карманов. И если у первого в одной руке сканер, а вторая на бедре у расстегнутой кобуры, то второй ненадолго отвлекается: все-таки они видят нас во второй раз, мы приехали по рекомендации, а потому вколоченных в учебке рефлексов оказывается недостаточно.
Я делаю один единственный шаг в сторону и, будто случайно, загораживаю спиной своего визави от напарника. Правая рука, непострадавшая во время беседы с распорядителем флота, выстреливает к единственному неприкрытому доспехом месту на теле человека. Его глаза расширяются, человек успевает рефлекторно прижать руки к горлу, но моих пальцев там уже нет, я успел отдернуть кисть, теперь сжимающую ошметок красной плоти. Все заливает кровь. Охранник падает лицом вниз.
Другой человек выхватывает пистолет и открывает огонь - никаких пауз на предохранитель, предупредительный выстрел, ничего в духе нашей полиции... Хорошая школа! Первые пару пуль идут мимо - я успеваю уйти с траектории перекатом. Тут из кабины высовывается Проныра и разряжает наш сюрприз во врага. Ригвел-импульс насквозь прошивает композит-доспех на груди у человека и оставляет по себе дымящуюся выбоину в стене. Все-таки на охраннике не 'зеркало'. Человек падает, следует еще выстрел, прежде чем пистолет выпадает из руки, и пуля крошит стену у моего локтя. Хорошо, что одним ригвелом нас все же снабдили - любое слабейшее оружие здесь не играло, положили бы нас бездоспешных. Пуля человеку в композит-доспехе со включенными автомышцами не то что защиту не пробьет - с ног обычно не сбивает.
Адреналин уже не так бушует в крови, и я вдруг с отвращением обнаруживаю, что все еще сжимаю в руке сочащийся кровью кусок гортани. Исполненным брезгливости движением отбрасываю его от себя, чем вызываю усмешку Проныры - но что я могу поделать, вот Серый бы наверно на моем месте... Но я-то не Серый.
Теперь нужно поторопиться, и мы вытаскиваем ящик, играющий роль контрабанды, а из-за него вылазит и Малой. Конечно, если бы охранник со своим сканером для начала просто заглянул внутрь фургона, а не начал с исследования бортов и колес, то маскарад закончился бы преждевременно. Старший смены не успел бы мне подставиться.
Мы облачаемся в 'зеркальный' доспех - у мальчишки горят глаза, он впервые видит вживую полный комплект такой брони, а тут еще и один сделанный специально для него, тела охранников, кровь... Похоже, Малой не скоро осознáет, что это не просто увлекательное приключение, и трупы - не бутафория из любимого фильма ужасов.
У нас нет времени подбирать ключи к электронике и фургон попросту с треском выбивает ворота. Створки некоторое время едут на капоте, а затем сваливаются на бок, оставляя на поверхности машины глубокие царапины.
Позади тихо - компьютеру нужно время чтобы согласовать уничтожение знакомого безоружного фургона. Но вот взвыла сирена, а первые же разряды излучателей накрывают кузов и прошивают его насквозь. Я торможу и вовремя - в следующий миг, судя по звуку, перебивают заднюю ось. Мы горохом высыпаемся из машины и, высоко поднимая ноги, несемся по снегу в лес. Импульсы настигают, но рассеиваются 'зеркалом' доспехов. И лишь единожды, у самой кромки леса 'зеркало' не срабатывает. У бегущего впереди Проныры на блестящей поверхности брони появляется черная проплешина, и он с коротким всхлипом падает на заснеженную землю. Я молча подхватываю гоблина на руки и несусь дальше - встроенный автомедик окажет первую помощь, а важнее всего сейчас просто убежать. На едином дыхании взлетаю по склону укрытого деревьями холма и почти съезжаю, хотя и перебирая ногами, с противоположной стороны. Выстрелы, которые только что срезали ветви у меня за спиной, стихают.
Я ногами отгребаю снег в стороны и кладу Проныру на усыпанный хвоей дерн. Снимаю детали доспеха: поддоспешник на ране выгорел напрочь. Если на спине аккуратное отверстие, то на груди, там где разряд пробивал 'зеркало' изнутри, - страшно взглянуть. Гоблин стонет в забытьи, но вдруг широко открывает глаза и смотрит на свой уже голый торс, буквально развороченный попаданием ригвел-импульса. Только и того, что из-за примененных автомедиком препаратов не хлещет кровь: сквозь прозрачный медицинский студень отчетливо видна каша из обгоревших мышц, сухожилий и кусочков костей. 'Не жилец', - говорит мне разум, но сердце еще не верит.
