Ознакомительная версия.
В центре посёлка, у самой дороги, расположился магазин. Ярко-красная вывеска потускнела и уныло повисла, крепясь за один край. Двери были закрыты на замок, который до сих пор не поржавел. Это было одновременно хорошей и плохой новостью. Консервов и бутилированной воды в достатке – припасы не тронуты, а значит, людей здесь не было.
Изрядно подкрепившись и наполнив два походных рюкзака, которые они нашли в хозяйственном отделе, продуктами, Виктор с дочерью продолжили путь. В рюкзаки хотелось поместить побольше нужных вещей, но взяли только самое необходимое – Виктор положил себе десять банок консервов, четыре литра воды и две банки газировки. В Анин рюкзак поместилось мыло, зубная паста и щётки, бумага, спички, куча зажигалок, два мотка верёвки, изолента, несколько кухонных ножей. Они решили не набивать рюкзаки до отказа, во-первых, лишний вес сильно замедлял продвижение, к тому же на плече у Виктора висел автомат, а в карманах лежало две гранаты, а у Анны – пистолет, во-вторых, Виктор был уверен, что в каждом населённом пункте, занесённом песком, они найдут точно такой же нетронутый оазис. И снова оказался прав.
Первую ночь они провели в кабине фуры, где-то между Федьковичами и Ленинским. Огромная машина съехала на обочину и замерла. Стёкла и двери остались целыми, замки работали. Виктор и Анна внимательно осмотрели изодранный прицеп, рваные куски ткани громко хлопали на ветру и могли маскировать шум их присутствия, и, убедившись, что всё в порядке, забрались в кабину.
Виктор настроил зеркала так, чтобы видеть, что происходит позади машины. Ночь быстро опустилась, а вместе с ней пришёл и леденящий холод. На полу между сиденьями они разложили небольшой костёр из собранных веток. И чтобы подольше сохранить тепло внутри, решили положить несколько некрупных камней, которые, нагревшись, потом медленно будут отдавать жар. Кабина быстро наполнилась тёплым воздухом, и стало очень уютно. Несколько банок консервов легко утолили голод, их срок годности вышел пару месяцев назад, и Виктор внимательно осмотрел сначала сами банки, а затем и их содержимое, и лишь не обнаружив ни малейших признаков недоброкачественности, попробовал их сам, а потом позволил есть и дочери. Съеденное запили газированной водой, хотя такой она была пару лет назад, а теперь пузырьки газа исчезли, и тёмная жидкость стала обычным сладковатым напитком.
Летнее утро, как всегда, наступило серым и холодным. С первыми скудными лучами солнца прилетел пронизывающий июньский ветер, который то и дело догонял путников, окутывая их тучами пыли.
В расчёты Виктора пришлось внести некоторые коррективы. Анюта, которая, резко повзрослев за последнее время, владела оружием лучше многих взрослых, физически оставалась восьмилетним ребёнком, быстро уставала и требовала больше времени на отдых. Только на третий день пути они подошли к указателю с надписью «Добро пожаловать в Кобрин». Указатель прекрасно сохранился и лишь немного поскрипывал под порывами ветра.
Кобрин выглядел не лучше остальных городов планеты. Виктор не был в этом уверен, но догадывался, что такими же безжизненными и серыми сейчас стали все населённые пункты. Он не мог знать, что целые континенты стёрты ядерным оружием и Кобрин выглядел куда жизнерадостнее многих поселений. Вся Австралия превратилась в выжженную пустыню с глубокими язвами и широкими шрамами. Выжившие люди хотели превратить континент в новый дом, полностью очистив его от заразы. Их не пугал даже высокий уровень радиации, от которого планировалось прятаться глубоко под землёй. Но на тот момент, когда пришло время переселяться, эвакуировать стало некого. Америка, решив зачистить для себя кусочек территории, попыталась атаковать Африку. Лишь несколько десятков ракет смогли достичь дальних земель, остальные либо остались в бункерах, либо попадали в океан и на свои города – координировать полёт было некому, как некому запустить и остальные ракеты. Россия решила использовать свою собственную территорию за Уралом, куда эвакуироваться представлялось целесообразнее, чем в Африку или Австралию. Несколько ракет достигли окраин Беларуси и сравняли с землёй Витебск и Могилев.
На этом всё закончилось. Ядерное оружие сделало свою работу и уничтожило всё живое. Повысившийся уровень радиации ускорил природные процессы, что привело к рождению десятков абсолютно новых видов и активации новых вариантов мутации имеющегося вируса. К тому же огромное количество одномоментно выделившегося тепла при взрывах привело к таянию ледников и повышению уровня мирового океана на несколько метров, а поднятые в воздух мельчайшие частицы сформировали невидимый купол вокруг планеты, который пропускал меньше половины солнечного тепла. Но, к счастью, Виктор всего этого не знал, как не знал никто из немногочисленных оставшихся в живых людей.
Виктор и Анна шли по неширокой центральной улице. «Ул. Советская» – так гласила белая надпись на синем фоне.
Здесь было гораздо меньше брошенных автомобилей – то ли их убрали, то ли большинство людей не успело и попытаться покинуть город. Слева и справа обглоданные ветром голые стволы деревьев – ни одной зелёной веточки, ни единого листочка. Некоторые стволы сломаны пополам, а на некоторых не осталось и ветвей – словно вбитый в землю толстый кол. На земле то же самое: ни травинки, лишь серый грязный песок. Неприветливые многоэтажки с выбитыми окнами и местами осыпавшейся краской, но нигде не видно повреждений от взрывов.
Ставшая привычной картина мёртвого города не пугала и не вызывала негативных эмоций – теперь это новый мир, и выглядит он по-новому. Отсутствие мутантов или намёков на их существование в течение целых трёх дней казалось каким-то невероятным стечением обстоятельств и придавало дополнительной уверенности. Они прошли около бывшего молочного завода и свернули на мост. Этот мост был относительно недавно построен и назывался просто – Новый мост, на нём замерло десятка два безжалостно обглоданных ветром машин и микроавтобусов, но всё равно не так много, как в Бресте, что вполне объяснимо: до случившегося население Бреста приближалось к отметке в триста девяносто тысяч, тогда как в Кобрине проживало всего около девяноста тысяч горожан.
Но Кобрин выглядел натурально мёртвым городом: автомобили хаотично разбросаны вдоль центральной улицы и на мосту. Во многих местах перила отсутствовали, возможно, заграждение обвалилось само, а может, было сбито автомобилем, который сейчас покоился где-то под бурлящим потоком Мухавца. Между автомобилями не смогла бы проехать другая техника, не разбросав их в стороны, а значит, движения здесь не было. Но, может, оно проходило на других улицах? Или люди передвигались пешком? Вряд ли. Ведь за два прошедших года люди многократно объехали бы город в поисках пищи, лекарств и топлива или попытались покинуть его.
Ознакомительная версия.
