наверное, хороший человек. Мне не понравилось, как он смотрит.
– Как?
Девушка смутилась:
– Так… оценивающе… с хитрецой… наверное, у него много знакомых девушек.
Тарас засмеялся:
– Да уж, хватает. Я еще не видел той, которой он бы не нравился. Ты первая.
– А почему он назвал тебя графом? Ты из какого-то графского рода?
– Это школьное прозвище, – с улыбкой пояснил Тарас. – В детстве я любил читать Дюма, особенно его мушкетерские романы, и хотя в играх роль Д’Артаньяна доставалась не мне, все же меня удостаивали титула «графа».
– Я тоже люблю Дюма, особенно «Королеву Марго» и «Графиню Монсоро», но в игры с мушкетерами не играла.
– У тебя все впереди, королева, – пообещал Тарас.
Он взял ее за руку, и они побежали переодеваться.
В течение двух дней ничего особенного не происходило.
Погода на море стояла отличная. Теплоход изредка заходил в порты Черноморского побережья России и готовился плыть к берегам Турции.
Молодая пара загорала, купалась, исследовала бары и рестораны теплохода, участвовала в шоу и смотрела фильмы под открытым небом – от боевиков до комедий и мелодрам. Тарас посещал кинотеатр теплохода с неохотой, но это нравилось Тоне, и он был вынужден терпеть. К счастью, длилась киноэйфория недолго. Тоня увлеклась изучением Ключей смысла метаязыка и с большой охотой оставалась в каюте, слушая Тараса и жадно впитывая новые знания.
Она быстро научилась входить в трансовое состояние через созерцание мандалы (он всегда возил с собой деревянную досочку с вырезанной на ней искусным мастером «схемой Вселенной»), хотя существовали и другие способы вхождения в транс, приводящие к мистическому прозрению или инсайт-состоянию. Так же быстро Тоня поняла, что такое «звук-незвук» и как надо произносить слова-символы древнерусского языка, являющиеся по сути Ключами смысла Дэванагари, или метаязыка. Лучше всего у нее получались энергонасыщающие «звукопакеты»: «живо», «здраво», «добро» и «славо», – хотя неплохо подчинялись и другие, известные Тарасу.
Не стал он учить ее только резонансно-управляющим звукорядам, способным внушать ужас или чувство блаженства. Он и сам владел ими наполовину, как оружием, а не как комплексами настройки организма (своего собственного или других людей) на вибрационные процессы пространства. Чего-то ему недоставало для полного включения и осмысления этих Ключей. Возможно, любви и согласия. Учитель недаром повторял, что все, лишенные воли, любви, смысла, веры, согласия, обречены слепо двигаться по коридорам лучей чужой воли.
Однако объяснить сей постулат Тоне Тарас пока не мог. Боялся, что она поймет его неправильно. Поэтому продолжал ненавязчиво учить ее воспринимать звуки – всем телом, свет – сквозь лицо – затылком, сквозь грудь – спиной, энергию неба – ступнями через голову, а энергию земли – макушкой через все тело. Усваивала она его уроки на одном дыхании и нисколько не удивилась, практически убедившись в том, что звук может создавать твердые невидимые препятствия и становиться видимым, что есть так называемый «белый шум», отшибающий память у человека, и есть «розовый», восстанавливающий ее.
На третий день путешествия Тарас начал потихоньку приобщать девушку к знаниям Круга, касающимся истории человечества, и поразился тому, с какой серьезностью она воспринимает информацию об Аморфах, Инсектах и Перволюдях. Она ни капли не усомнилась, что былинный Святогор является одним из Перволюдей, хранителем русского Рода, а былинный же и сказочный Змей Горыныч – уцелевшим после Изменения Инсектом, скорее всего – мантоптером, разумным Богомолом. Тоня вообще не сомневалась, что ее учитель говорит правду. Лишь спросила, откуда у него эти сведения. И тогда он рассказал ей о своих «путешествиях во времени» – спусках в прошлое по линии родовой памяти. Впрочем, Тоня и это признание восприняла спокойно, как должное, уже поверив в возможности друга и его нормальность.
Вечер запомнился обоим надолго.
Закаты на Черном море всегда красивы, но этот превзошел все другие по необычности форм облаков и их цветокомпозициям. По горизонту разлилось море золотисто-оранжево-сиреневого света, простреленное струями перистых облаков, алых снизу, темно-синих сверху. Им можно было любоваться долго, и Тоня с Тарасом, затаив дыхание, как и многие отдыхающие пары, наблюдавшие закат со своих палуб, смотрели на феерию цвета и света и не заметили, как очутились в объятиях друг друга.
Первый поцелуй обжег обоим губы и прервал дыхание. Второй длился несколько минут, бесконечно нежный, трепетный, необходимый как воздух, чарующий и невыносимо сладкий. Он сбросил оковы этических норм и возбудил дивное желание принадлежать другому, и они, не сговариваясь, молча, продолжая обниматься и целоваться, не боясь чужих взглядов, направились в каюту и продолжали там узнавание друг друга, но уже на другом – высшем уровне, где сливаются сердца, и души, и тела…
Она не сказала «нет».
Она вообще не сказала ни слова…
Она не стыдилась…
Только застонала…
Но и боль была сладкой и невыразимо притягательной…
И оба они умерли в этой пытке наслаждением и мукой невыносимого желания…
И воскресли вновь, вдруг осознав, что произошло…
И он молча, взглядом попросил у нее прощения, а потом сказал ей, без слов, что любит…
И она ответила тем же, и ничего их больше не разъединяло, ни возраст – он был старше ее на одиннадцать лет, – ни опыт, ни память прошлого, утраты и потери, ни последствия, ни пространство и время…
Лишь засыпая у него на груди, Тоня сонным голосом проговорила:
– Тебе не кажется, что мы все-таки спешим?
– Мы опаздываем, – ответил он убежденно.
Она счастливо улыбнулась и уснула.
А во втором часу ночи на теплоходе появились непрошеные гости…
Их было шестеро, все – в особых боевых костюмах, материал которых почти не отражал свет и не пропускал тепловые лучи. Они высадились на идущий крейсерским ходом теплоход с борта небольшого скоростного катера с бесшумным двигателем, который догнал круизное судно на траверзе турецкого города Самсун, в международных водах, в ста километрах от берега. Сообщать капитану и вообще кому-либо из команды теплохода о своем прибытии бойцы неведомого спецназа не стали. Действовали они скрытно, тихо, быстро и точно знали, что, или, точнее, кого, ищут. Встречавшихся на пути пассажиров, в основном молодых и нетрезвых, они старались обходить, а если не получалось – стреляли в них усыпляющими иглами. И двигались они весьма целеустремленно – с кормы на вторую палубу теплохода, где находился, очевидно, объект их забот.
Здесь уместно будет сделать техническое отступление для описания их костюмов.
Мировой опыт войн последнего десятилетия (Ливан, Сомали, Косово, Македония, Палестина, Афганистан, Чечня, Абхазия) показывает, что в условиях городских застроек и штурма горных баз тактические приемы с применением авиации, танков, ракет, вообще тяжелых вооружений малоэффективны. Появилась необходимость в концепции интеграции систем управления, связи, разведки и компьютерных технологий для «автоматизации работы воина». Американцы первыми начали разработку «носильных компьютерных комплексов», которую возглавил крупнейший
