камня и поклонился каждому — уважительно, в пояс, по русской традиции. Подумал, что поклон Мо Сяня будет неуместным, а не поклониться нельзя — это мои предки.
То, что это именно предки, я понял, когда на одном из тронов увидел моего отца. Ему я поклонился чуть глубже, чем остальным.
Не потому, что он отец — по большому счёту, моей душе он отцом не был. Но всё, что я за это время узнал о нём, вызывало у меня глубочайшее уважение.
— Здравствуй, сын! — сказал отец.
— Здравствуй, батя! — ответил я, выпрямившись.
Я больше не был мальчишкой подростком, которого отец отправил в кадетское училище, чтобы защитить от сильного клана. Я был главой рода. Я был равен ему, хотя, конечно, мне с ним никогда не сравниться.
О том, что это мир духов, и все эти старцы видят мою душу и понимают, что я не их потомок, я в этот момент не думал. Они признали меня, пришли на мой зов, и этого было достаточно!
— Мы наблюдаем за тобой, — сказал старец, сидящий на соседнем с отцом троне.
— Спасибо вам, — поблагодарил я старца. — Благословение рода помогло мне защитить вверенных мне людей.
— Это так, — подтвердил старец.
— Ты смог пробудить силу и развить её, — сказал третий старец.
— У меня сильный противник, — ответил я. — Чтобы защитить род Корневых, мне нужно больше силы.
— Силу даёт противник, — с довольной улыбкой погладил усы третий старец.
— Как это? — не понял я.
— Чем сильнее противник, тем больше тебе нужно качаться, — ухмыльнулся старец, и его глаза озорно блеснули. — Только так ты сможешь завалить Волковых!
И тут же другие старцы посмотрели на него осуждающе, но никто не сказал и слова. Потому что третий старец был прав. Чтобы завалить сильного противника мне самому нужно быть сильнее.
— Но одной силы мало! — вмешался четвёртый старец. И тут же пояснил: — Нужна ещё хитрость, смекалка, ум.
— У нашего потомка есть все эти качества! — возразил третий.
— Есть, — подтвердил четвёртый. — Но…
— Без всяких «но»! — перебил его третий.
— Брат, ты забываешься! — одёрнул третьего пятый.
— Ничего я не забываюсь! — возмутился третий и вскочил с трона. — Да он проделал то, что вам и в голову прийти не могло! Стать учеником самого медведя!
От этих слов я непроизвольно глянул на Велеслава. Тот стоял, замерев в замахе. Он как будто выпал из времени. И Умка с Шиланью тоже стояли замерев, как будто время для них остановилось.
— Не переживай! — третий подошёл ко мне и похлопал меня по плечу. — Велеслав нас не слышит! То, что здесь и сейчас происходит, касается только рода Корневых.
От прикосновения предка, я чуть не упал — столько силы было в его руках.
Я с уважением посмотрел на него и сказал:
— Это хорошо, что не слышит. Не доверяю я ему почему-то.
— И правильно делаешь! — третий подмигнул мне.
— Не забывайся! — прикрикнул на него шестой. — Велеслав бессменный служитель культа!
— Что не мешает ему быть гнилым человеком! — парировал третий.
Старцы промолчали. Видимо, в словах третьего была истина.
А третий встал передо мной.
— Солнце скоро поднимется высоко, и мы не сможем общаться, поэтому нам нужно поспешить. Мы передадим тебе силу рода Корневых. Прими её и защити род. Не дай ему прерваться, — и старец с озорными глазами подмигнул мне. — Возьми несколько жён…
— А можно? — автоматически спросил я.
Потому что насколько я знал, в России никогда не было многожёнства.
— Сильным можно всё, — старец похлопал меня по плечу.
И я в общем-то был с ним согласен. Именно сильные пишут законы, которые потом исполняют те, кто слабее.
— Родить детей мало, им нужно ещё дать ума! — сказал кто-то из старцев, я не понял кто.
— Но чем больше детей, тем больше вероятности, что будет кто-то талантливый, — возразил другой старец.
— Но и соперничество усилится!
— И это хорошо! Победит сильнейший!
— И во что тогда превратится наш род? Если все начнут чтить только силу?
— Опять ты за старое!
Старцы давно уже повскакивали со своих мест, и теперь кричали друг на друга, махали кулаками.
Третий старец подмигнул мне и пошёл к своему трону.
Я посмотрел на отца. Он сидел и задумчиво смотрел на беснующихся старцев. Но не прерывал их.
Вспомнив слова третьего старца про то, что солнце скоро поднимется слишком высоко, и возможность получить силу рода у меня пропадёт, я поклонился. И громко сказал:
— Уважаемые! Может, мы вспомним, зачем мы здесь?
Все споры махом стихли, и пристыженные старцы отправились на свои места.
В наступившей тишине поднялся мой отец и сказал:
— Мы дадим тебе столько силы, сколько ты сможешь удержать. Используй её во благо рода!
И я почувствовал, как на меня тяжеленным потоком обрушилась сила. Я едва не упал от неожиданности, хорошо, что устоял.
Я встал поустойчивее, и открыл силе своё сознание. Так, как учил дед Радим. И увидел одобрение в глазах третьего. Мне очень захотелось узнать, как его зовут, чтобы его именем назвать первенца.
«Хотен, — тут же донеслось до меня. — Твой прапрадед».
«Я назову своего первенца Хотен!» — тут же поклялся я.
Третий старец ухмыльнулся, и я почувствовал, как мои каналы и запасной резервуар углубились, чтобы я смог принять больше силы.
А третий старец подмигнул мне.
Груз опускающейся на мои плечи силы становился всё больше и больше. Держать его больше не было сил. Я не упал только потому, что держался на силе воли. Я прокручивал воспоминания, как волковские прихвостни встретились нам после похорон, как потом пришли в деревню, вспомнил изнасилованную Даринку, вспомнил тропинку и нападения исподтишка.
Все эти воспоминания поднимали в моей душе ненависть и жажду отомстить.
Но потом и жажда мести не могла уже удержать поток.
И тогда в моей душе вспыхнули совсем другие воспоминания — улыбающаяся Прасковья, смущённая Матрёна, показывающий мне как рубить дрова Кузьма, признающийся в своей силе Егор Каземирович… Дальше — больше. Показывающий приёмы дед Радим, протягивающая мне руку беременная Бажена, Даринка, Любава, шустрый Микола, хромающий Савелий… Потом заводские: строгий Добрыня Всеславович, оберегающий Глафиру Стёпка и мечтающий жениться Петро…
