тварь пыталась разорить кладовые или утащить тушу павшего товарища, Сайны не оказывалось поблизости, одолеть хищника должна была я сама. С менее проворными грифонами научилась справляться почти сразу, а вот от гарпий мне первое время порядочно доставалось: их когтистые лапы и острые клювы несколько раз основательно распороли мне кожу до мяса.
Но со временем я наловчилась бороться и с ними. Каждый раз, когда подпрыгивала, чтобы зацепить броском копья крыло, чувствовала, что взмываю всё выше и выше, пока однажды не заметила, что могу в одно движение забраться на огромный скелет.
Тогда я пристала к Сайне с просьбой научить меня полётам, но она только отмахивалась, и после очередной моей особенно настойчивой попытки добиться нужных знаний неделю не разговаривала со мной. Поняв намёк, я больше не возвращалась к этой теме, но в те моменты, когда она куда-нибудь улетала, ненадолго оставляла свой пост, чтобы потренироваться хотя бы в высоких прыжках, а вместо того, чтобы спускаться с драконьего черепа вдоль позвоночника, я спрыгивала, пытаясь хотя бы парить. Но попытки не приносили успеха. Однажды такой прыжок закончился вывихом лодыжки, и Сайна не на шутку разозлилась, но быстро успокоилась и вправила мне ногу с такой силой, что я едва не лишилась чувств.
Иногда на остров прилетали и другие драконы. С одними Сайна обменивалась: она умела очищать перья и когти гарпий так, что они сверкали на солнце, и зачаровывать их для удачи в бою. За своё искусство получала еду, украшения и одежду.
С некоторыми драконами она враждовала, и когда те пытались что-то от неё получить, прогоняла их. До драки ни разу не дошло, и я в тайне очень жалела об этом: безумно хотелось посмотреть, как сражаются в воздухе, выпуская пламя и искры, два огромных дракона, но случая не представилось.
Однако ни Лаогэр, ни Старр так и не появились, и я начала подозревать, что с Сайной у каждого из них далеко не самые теплые отношения.
Однажды, завидев в небе красивого белого сородича, Сайна попросила меня остудить воздух на острове. Она сказала, что наш гость — житель Северной части Края Драконов и привык к более низким температурам.
Я удивилась и сообщила Сайне, что понятия не имею, как это сделать. Она посмотрела на меня, как на сумасшедшую, и с ворчанием на тему «неумех, которых непонятно зачем притаскивают на острова», принялась меня учить. Постижение новой науки заняло не больше получаса. Оказалось, что для небольшого изменения температуры в той области, которую я «вижу» с помощью магии ветра, достаточно лишь участить или замедлить дыхание, а вместе с ним — биение сердца. Когда я стала дышать мелко и часто, воздух нагрелся, а когда, напротив, делала медленные, глубокие вдохи и выдохи, вокруг быстро холодало.
Мне удалось просидеть, контролируя дыхание, почти весь день — всё это время незнакомец оставался на острове. Не будь я так занята поддержанием температуры, могла бы послушать, о чем говорят драконы, но, полагаю, Сайна для того и заняла меня новой задачкой, чтобы я не сумела узнать того, о чем мне знать не положено.
К началу второго года я так заскучала, что во время своих ежедневных «дежурств» стала экспериментировать с перенапавлением воздушных потоков. Застав меня за этим занятием, Сайна отвесила мне подзатыльник. Я ожидала, что она, как и в случае с полётами, просто запретит практиковаться, но вместо этого она лишь возмутилась тем, что я не попросила у неё помощи.
С того дня к рутинному патрулированию прибавились ещё и тренировки с оружием. Но не обычные: я под руководством драконицы училась синхронизировать движения тела и воздуха так, чтобы вкладывать в удары огромную силу и развивать неестественные для живого существа скорости. Эта наука далась мне гораздо проще, чем умение «видеть» всё вокруг, ведь полжизни в эльфийских горах я занималась почти тем же самым, только в меньших масштабах.
Зато когда Сайна потребовала, чтобы я одновременно и контролировала всё пространство вокруг, и сражалась с ней, учиться стало крайне сложно. Полгода на теле не проходили синяки от пропущенных ударов, при этом драконица то и дело указывала на ослабление моего «вИдения». Ещё год ушёл на то, чтобы освоиться с новой задачей, и вот уже неделю, как мне это удаётся. А завтра — последний день моей службы, и сердце трепещет в надежде узнать, наконец, правду о том, что случилось с Лайлой.
Я захлопнула блокнот и затянула обложку шнурком, отложила перо и протерла глаза. Старая масляная лампа чадила сильнее, чем освещала подземелье, но если бы я не успела записать всё сейчас, ранним утром, то потом уже не нашла бы времени на длинные и подробные заметки.
С наслаждением потянувшись, я подпоясала кожаную тунику, надетую поверх грубой белой рубахи, затянула потуже шнурки сапог и выбралась наружу.
Утренняя свежесть бодрила, сапоги тут же намокли, стоило только спуститься с кургана в высокую траву, которой порос небольшой островок в центре озера. Раньше, чтобы выбраться отсюда, приходилось плыть через озеро и мокнуть до нитки, теперь же можно вскарабкаться на огромный драконий череп и с него спланировать на другой берег. Коленки зашибу, зато не замерзну и не намокну.
Я знала, что солнце ещё нескоро взойдёт над горами, но свет мне давно не требовался. За прошедшие годы я, кажется, знала на острове каждый камень и каждый куст. И даже на мысленную карту опираться уже стало необязательно.
Я взбежала по крупным позвонкам на макушку скелета, привычно скрестила ноги и уселась на холодную кость. Здесь ветер дул сильнее, чем внизу, и уже пахло рассветом. Под напором стихии древние кости привычно затрещали, потом послышался то ли вздох, то ли стон, и всё снова затихло. Этими звуками наблюдательный пост приветствовал меня каждое утро, и я уже давно не пугалась их.
Покой неба над головой и скал под ногами ничто не тревожило. Только Сайна уже носилась по пещерам, будто лихорадочно что-то разыскивала. Я слышала, как учащается биение её сердца, которое она старательно пытается успокоить — знает, что я наблюдаю и, должно быть, бесится из-за того, что вижу её в момент слабости.
Засмотревшись на ловкие и быстрые движения, не заметила, как драконица успела подослать ко мне заклинание и щелкнуть короткой жаркой вспышкой по носу. По щекам прокатилась слабая, но мерзкая волна жара, кожу начало пощипывать. Я, недолго думая, остудила воздух вокруг себя, и противные ощущения почти сразу перестали беспокоить.
Ничего
