единиц урона
Вы нанесли 35 398 единиц урона (х2)
Вы нанесли 12 145 единиц урона
Грубый топор ударил её в бок — выше серокожий уродец со шрамом просто не дотягивался. Рёбра отозвались тупой ноющей болью.
Вам нанесли 7 988 единиц урона
И пока она морщилась от удара, отвлекаясь на первого, второй раненый враг решил сбежать. Он загребал ногами, зажимая обильно кровоточащую шею. Его буквально шатало, но как испуганный зверь, он собирался вначале удрать, а потом уже умереть от полученных ран.
“Поднимет тревогу!” — гаркнул паладин.
Орчанка ничего не ответила и, оттолкнув подступившего слишком близко противника ударом древка в зубы, распласталась в мощном броске.
Вы нанесли 3 990 единиц урона
Изнурительный выпад буквально вытянул её струной над землёй, сокращая расстояние до беглеца. Лезвие копья вышло у него из груди и на миг приподняло в воздух. Хобгоблин ещё попытался автоматически сделать два шага, прежде чем понял, что его ступни не касаются земли.
Вы нанесли 21 788 единиц урона
Вы исцелили себя на 6 536 единиц здровья
Минус 50 %.
Усиление от расовой способности заставляло её руки вздуваться дикой первобытной мощью, поэтому Фурия развернулась и играючи швырнула беглеца обратно в его напарника. Истекающий кровью урод соскочил с копья и, нелепо взмахнув руками, врезался в обладателя модного шрама.
Оба они покатились по земле, при этом полуживой издавал горлом какие-то влажные клокочущие звуки и намертво вцепился в своего сородича. Более целый оказался снизу и с рычанием попытался сбросить с себя второго водоноса. Тот выдавил из себя какую-то неразборчивую фразу, когда копьё орчанки трижды пронзило их обоих, глубоко уходя в землю.
Вы нанесли 34 257 единиц урона (х2)
…
Вы нанесли 35 966 единиц урона (х2)
Стальной шквал судя по криту нашёл сердце безухого, или какой-то иной важный орган, заставив того обильно выплюнуть кровью в глаза лежащего снизу. Тот ответил на это гневным криком и обеими руками оттолкнул от себя навалившееся тело.
11 %.
Изрезанный, пробитый в нескольких местах живой мертвец раскрыл рот для пронзительного крика. Его сломанная челюсть неприятно хрустнула, словно кто-то наступил поблизости на гравий. Однако, Фурия прицелилась, и активировав Мизерикорд, пробила затылок хобгоблина четырёхгранным остриём. Он упал беззвучно на грудь своего напарника.
Шрамированный было снова попытался столкнуть с себя тело и высвободиться, когда крепкая ступня орчанка опустилась на спину покойника, придавливая их обоих к земле.
Выживший противник встретил её глаза мрачным дерзким взглядом, однако, когда копьё резко пошло вниз, отчаянно заголосил.
— Стой! Стой! Я тебе пригожусь! Я всё расскажу!
Фурия, всё-так же опираясь одной ногой на тела, согнулась в поясе, немного приближаясь к собеседнику. И улыбнулась ему, нет, оскалилась, демонстрируя впечатляющие нижние клыки.
— Конечно, расскажешь. Куда ты денешься.
* * *
“Нет, Фурия, тебя нельзя допускать к допросу военнопленных. Ты же видела, что он не врал тебе. Зачем продолжила его калечить?”
Ваше запугивание повысилось до 12 (+5)
Девушка считала системное сообщение.
Чтобы эта тварь ощутила хоть немного того ужаса и бессилия, которое обычно испытывали их жертвы.
В ответ на это паладин лишь скрипнул зубами.
Как там звали ту деревню? Севилья?
“Сарто.”
Кто-то в Сарто получил от этих диких тварей милосердие? Справедливые схватки? Честный бой один на один? Погребение мёртвых? Уважение прав мирных жителей? Или их угнали в рабство, зарезали, как скот, а потом съели эти недомерки?
Ансельм не ответил.
Чего молчишь? Скажи мне, что я не права?
“Ты не права. И не потому, что в той несчастной деревне события пошли иным чередом. А потому что, если между нами не будет различий, очень быстро мы скатимся ровно до таких же мерзостей, за которые презираем наших врагов. Я уже видел, к чему приводит эта дорога. Со мной служило много честных и отважных мужей, почти все из которых потеряли кого-то во время войны. Когда мы вступили в бои на территории Тёмного союза, именно эти люди оправдывали свою жестокость твоими словами.”
“У меня убили стариков, поэтому вон тот орчонок, едва держащий в руках ножик, заслуживает метра стали в шею. Все знают, что их дикое племя хранит луки под рукой. Лучше убить его сейчас, чем получить стрелу в спину.”
“Я видел, как умирала моя невеста. Эта хижина должна сгореть со всеми раненными, запертыми внутри, чтобы больше ни один человек не испытал того, что выпало мне.”
Фурия сглотнула.
“Лёгок ли иной путь? Нет, и ещё раз нет. Он возьмёт с тебя большую плату. И окажется стократ тяжелее, чем альтернатива. Война никогда не станет делом благородным и торжественным, как рыцарские турниры. Это не повод превращаться в зверей. Потому что поверь мне, все твои жертвы придут потом к тебе в ночной тиши. Когда ты останешься наедине со своими мыслями, образ этого мелкого ублюдка со сломанными пальцами, молящего тебя о пощаде, встанет молчаливо перед тобой. Не расширяй толпу своих безмолвных обвинителей. Не надо. Сражайся, когда этого требует твоя совесть, но ни в коем случае не упивайся чужой кровью и чужой болью.”
Девушка опустила голову и осознала, что её руки дрожат. Только сейчас она заметила кровь, обильно запятнавшую доспехи. Серый металл окрасился алым, поэтому первоначальный цвет едва проглядывал под слоем юшки.
Я… я услышала тебя, Ансельм.
Обратный путь она проделала молча, снова заняв выжидательную позицию на порядочном расстоянии от форта. Орчанка повторно просеивала крупицы полученной информации.
В замке расположилось племя Рогатого Черепа. Около четырёх десятков бойцов. Точную цифру допрашиваемый назвать не смог. Заправляла ими, как не удивительно самка. Железнолобая Кесма. Пленник, судя по тому в каких эпитетах он её описывал, боялся вождя ничуть не меньше, чем её лейтенанта. Вообще-то он использовал фразу “главный мордоворот”, но мозг девушки трансформировал слова в более подходящее звание. Бреларрк оказался багбиром, альбиносом. Последнюю часть она тоже перевела для себя сама. Обладатель шрама лишь сказал, что Снежка выгнали за цвет шкуры из племени, поэтому он однажды прибился к ним. И очень быстро завоевал себе высокое положение с помощью звериной жестокости и безжалостности, приправленной хитростью. Несмотря на вид тупого громилы, Бреларрк скрывал незаурядный ум.
Кесма использовала его, как цепного пса, спуская на неугодных членов племени и внешних врагов. Собеседник никак не мог взять в толку, почему багбир не убьёт вождя и не займёт её место. Напротив, альбинос проявлял невероятную преданность и покорность по отношению к ней.
Кроме того, где-то в донжоне оставалось и несколько селян, захваченных
