– Ну, чего возитесь? Замерзли, что ль? – рявкнул внешний матюгальник, пуганув тишину.
– Пошли, абордажник. – Сэм, пригнувшись и прихватив своего кота поперек живота, взбежал по трапу. Умело так взбежал, привычно. Обычные гражданские так не могут.
– Пошли так пошли. – Я взбежал вслед за Сэмом, очутившись в небольшом переходном тамбуре.
За нами опустилась броняха, и с коротким шипением открылась дверь в салон.
– Усаживайся. – Сэм махнул мне в сторону ложементов вдоль иллюминаторов, а сам прошел в рубку. Не знаю, что он там забыл, да и знать не хочу. Не до того мне. Да и что за типы сидят напротив, с которыми мой начальник поздоровался кивком и которые меня брезгливо игнорируют, а мне совершенно неинтересны.
Стремительно ушла вниз земля, вместе с ее санями и лошадьми, вместе с разбитым на поляне лагерем. Поляна почти мгновенно потерялась в заснеженном лесном массиве, а скоро и лес казался четко начерченным, ограниченным Великой. Точнее, рассеченным ею на две части.
Хотя на том, правом, берегу леса заканчивались на самом деле скоро, и начиналась холмистая степь. Где-то далеко отсюда, с высоты в несколько километров, на западе были видны очень приличные горы.
Я не успел как следует насладиться полетом, как челнок резко перешел в пике и четко затормозил в сотне метров от земли, нехило вжав меня в ложемент перегрузкой. После чего пилот аккуратненько усадил свой кораблик на посадочные опоры буквально в десятке метров от пещеры.
– Долорес, ты сдурела? Ты специально хочешь профессора искалечить, – едва отдышавшись от перегрузки, завопил один из седоков по правому борту.
– Раз профессор решился на полевой выход, он обязан подчиняться полетному плану, – отрезал Сэм, выйдя из рубки. – На выход, джентльмены, на выход.
Что ж, я с немалой долей сожаления встал с ложемента и пошел к открытому тамбуру. Встав около задраенного внешнего люка, я молча смотрел на то, как означенный профессор вместе со своими помощниками тащит в тамбур какое-то оборудование.
Выйдя из челнока, я с удовольствием вдохнул морозный воздух. Все-таки абсолютно чистый воздух корабля хоть и имеет свой вкус, причем у каждого корабля свой собственный, зимний лесной воздух – это нечто.
– А что, гравиплатформы не будет? – возмущенно завопил один из яйцеголовых после выяснения отношений с Брауном. – Какие сани?
– Вот эти, – невозмутимо кивнул тот на сверкающие хромом и ярко-желтой краской грузовые санки с широкими полозьями. – Вы знаете правила здешнего Эдикта. Никакой современной техники на земле без силового прикрытия. Челнок останутся охранять пять бойцов, а мы сами, ножками. Тем более что нам идти недалеко. Всего-то метров триста.
После некоторой истерики, которую устроили гражданские, специальное оборудование на сани выгружали я и механик челнока, немолодой энсин с механическим протезом вместо левой руки. Точнее, он командовал парой небольших роботов, а я принимал у них ящики с инструментами и аппаратурой и грузил на сани. Яйцеголовые недовольно крепили свое оборудование, обматывая узлы скотчем и пристегивая эластичными стропами. Кстати, не так уж и много этих ящиков было, всего на шесть саней – как раз на всех по одним санкам. Правда, включая профессора и Сэма. А начальство ящики таскать вряд ли будет.
Как всегда, мой флотский опыт был прав, и санки в пещеру Сэм с профессором не потащили. Вместо этого пришлось вязать две пары санок, которые потащили я и самый здоровый из ассистентов профессора.
– Ну, господин ссыльный. И где этот ваш управляющий контур? – ехидно и требовательно спросил меня профессор, едва я затащил свою пару санок в пещеру, сидя на одном из камней, которые мы с ребятами в прошлый раз притащили поближе к очагу.
– Где именно сам контур – не знаю. – Я усмехнулся, глядя, как наливается нехорошей кровью лицо чиновника от науки. – Но вот наш проводник знает.
И я показал на возникшую за плечом профессора призрачную фигуру старого кошколюда.
Профессор с помощниками резво подскочил, оборачиваясь. Какое-то время он просто впал в ступор, разглядывая проводника, а потом резко развил деятельность.
Вокруг прозрачной фигуры были развернуты приборы, ее просвечивали, замеряли напряженность поля. Фотографировали, снимали на видео, брали пробы воздуха (для чего, непонятно)… короче, яйцеголовые при деле.
Эта волокита вокруг кошколюда, с хитрой усмешкой наблюдаюшего за суетой, продолжалась почти три часа, после которой профессор подошел к нам с Брауном, уселся на кинутую на камень пленку и с благодарностью взял протянутую Сэмом кружку с кофе.
– Спасибо. Это что угодно, но не голограмма. Это намного больше похоже… – Тут профессор замялся.
– Похоже на призрак, вы это хотели сказать? – Я окунул в кофе кусочек сухаря. И вытащив, обмакнул размякший сухарь в дробленый сахар, после чего с удовольствием откусил кусок.
– Да. Но это ненаучно! – Профессор возмущенно воззрился на меня.
Я рассмеялся. И вновь макнул сухарь в сахарницу. Нет, я понимаю, что так в принципе некультурно. Зато очень вкусно. А сахарница моя личная. Как и запас колотого кленового сахара.
Так и сидел, грыз сухарь, пил кофе под злое сопение профессора и укоризненное качание головой Брауна.
– Так. – Я ополоснул кружку в озере и положил ее на рюкзак. Вытащил из кобуры револьверы, проверил их, после чего повесил через плечо сумку-мародерку, подхватил винтовку и встал. – Ну что, пойдемте, профессор, покажу вам здешний управляющий центр. С собой возьмите одного ассистента и оружие прихватите. – И пояснил, глядя в удивленное лицо главного яйцеголового: – Тут еще два входа кроме этого. Ну или выхода, если вам так больше нравится. Поторопитесь. С вашими шаманскими плясками вокруг призрака скоро стемнеет, топать в темноте по некрополю – удовольствие ниже среднего.
– Матвей, это экспедиция Ордена. – Сэм с усмешкой перебросил мне пару фонарей. Конечно, не штурмовых армейских, но вполне нормальных туристических. С хорошей батареей, с мощными излучателями, а не то убожество с ручным приводом, которое у меня в сумке на поясе. – И держи еще.
Сэм встал, откинул крышку одного из ящиков и достал оттуда FNXX-50 во вполне приличной поясной кобуре и три поча с запасными сороказарядными магазинами.
– Привыкай, ордынец. А то совсем дикарем стал. – Сэм усмехнулся и хлопнул обалдевшего меня по плечу. – И не забудь режим маскировки включить. Но лучше – в городе не носи вообще. Ты достаточно неплохо и с шестизарядниками обращаешься.
– А… – Я хотел было заикнуться насчет длинноствола.
Впрочем, Сэм меня понял.
– Нет. Длинных стволов мы не носим. Их не спрячешь. – Мой начальник усмехнулся. – Но ты что-то стал тормозом. Надевай оружие – и веди ученых, а то они тебя линчуют.
