Начать с того, что здесь всё — ну буквально всё! — было устроено совершенно не так, как на более высоких горизонтах. Даже на восьмом… Нет, всем было известно, что это — Ком. Что здесь нет ничего неизменного. Что разные регионы даже одного горизонта могут сильно отличаться друг от друга. Но то, что эти отличия могут быть столь разительны, не представлял никто.
Например, тот факт, что убийство местной твари никак не гарантировало хоть какую-нибудь добычу, которую команда бродников может с нее взять. Девятый горизонт заселяли твари, невероятно чувствительные к выбросам хасса, здесь, на нижних горизонтах Кома, всегда сопровождающим смерть. Любую. Человека или твари — без разницы. Ибо люди, добравшиеся до этого горизонта, также были по уши переполнены хасса… Поэтому не успевало пройти и одного орма после окончания схватки, а у места недавно закончившегося боя уже объявлялись местные «конкуренты», яростно претендующие на добычу. А иногда, если схватка была долгой и упорной и в ее процессе команда бродников понесла какие-то потери, эти конкуренты объявлялись и гораздо раньше. Бывало — даже до ее окончания. Да, они были всего лишь падальщиками, но это были падальщики девятого горизонта! И к ним нужно было относиться крайне серьезно. Например, в уже упомянутых выше случаях частенько случалось так, что к моменту окончания схватки тела погибших бродников оказывались утащены с места боя, а частично даже и сожраны. Более того, подобная ситуация даже считалась многими за «легко отделались»: иногда, пока команда занималась добиванием добычи, падальщики успевали уволочь не только трупы, но, еще и пару-тройку раненых, не способных к моменту их появления оказать серьезного сопротивления. Но даже это не было самым страшным. Просто если потери команды во время боя оказывались слишком тяжелы, и ее боеспособность после его завершения оказывалась недостаточной, то…
Так же довольно скоро выяснилось, что основной «фишкой» местных тварей, делавшей их столь опасными, являлась скорость. То есть, конечно, не просто скорость, а скорость, помноженная на мощь, причем — куда большую, чем у всего того, с чем они ранее сталкивались. В итоге две трети тактических наработок, которые были уже досконально отработаны командой и показали свою высокую эффективность во время предыдущих рейдов, здесь оказались совершенно бесполезны: твари прорывались через них с минимальными повреждениями и яростно атаковали.
Впрочем, с подобной проблемой на этом горизонте сталкивались и все остальные, только что прибывшие на этот горизонт. Вернее, всем остальным, как правило, приходилось еще хуже, поскольку число отработанных тактических схем у них было куда меньшим, чем у команды «Кузьмич». Да и степень подобной отработки явно должна быть куда худшей. Ну не принято в Коме проводить в тренировках столько времени, сколько затрачивали на подобные отработки бродники команды Андрея. Все это послужило причиной возникновения некой местной традиции, заключавшейся в том, что в Гронке не было команд, которые прибыли извне. Совсем. Ни одной. Более того, никто из ныне живущих в поселении не мог припомнить случая, чтобы команда, прибывшая с более высокого горизонта, не развалилась бы в течение половины, максимум — одного блоя. Ну, из числа тех, в которых выжило большинство бродников… Все они, опытные, сложившееся, состоявшие из друзей-побратимов, после первого-второго рейда обычно начинали рассыпаться и разбегаться по другим командам, поодиночке или небольшими группами. Всем же хочется жить и зарабатывать! А первая же парочка выходов ясно показывала, что в старой команде надежда что на первое, что на второе становится чрезвычайно зыбкой…
Так что, похоже, согласие Стоппа сдать Андрею два командных блока на столь льготных условиях могло быть вызвано отнюдь не неким личностным мотивом, связанным с Селистервом Кумлой, а просто обычным расчетом. Ибо, согласно все тем же традициям, аванс, выплаченный за аренду блока, назад не возвращался. То есть мотив-то вполне мог и присутствовать, но решение было принято отнюдь не из-за него… И, кстати, также не исключено, что столь наглое и по всем меркам беспардонное предложение, сделанное мастеру Навиглелю, тоже имело под собой не столько попытку прощупать Андрея, сколько всеобщее убеждение в том, что его команда непременно развалиться. Да и невероятная откровенность местных имела под собой ту же самую основу. Ведь подобная откровенность, весьма необычная для других горизонтов, в представлении местных отнюдь не означала желания помочь укрепиться будущему конкуренту. Отнюдь. В их представлении это была всего лишь рекламная акция. Каждый из бродников-ветеранов, прихлебывая халявное пиво, выставленное одним из этих «вчера припершихся в поселение молокососов», своей откровенностью
всего лишь давал тонкий намек собеседнику, в какую команду ему следует стремиться после того, как то «недоразумение», в составе которого он пришел с более высокого горизонта, начнет закономерно разваливаться. А некоторые даже не заморачивались никакими намеками, а прямо предлагали не валять дурака и присоединиться к нормальной команде. Ну, пока еще в ней есть места. А то «вон вас сколько набежало, кое-кто может и раньше тебя подсуетиться». И в этом в их представлении не было ничего зазор-ного. Все прибывшие с верхнего горизонта команды непременно разваливаются. Так было всегда. Почему же сейчас что-то должно пойти иначе?..
— И как, удачно? — уточнил Андрей, поднимаясь на ноги и формируя на себя одну из своих наиболее мощных лечебных форм. Чувствовал он себя, в принципе, неплохо, но все-таки приложило его явно неслабо. А Ком — это такое место, где мало победить… ну, или хотя бы пережить схватку и взять добычу. Нужно еще суметь добраться с ней до того места, где ее можно продать…
Бабурака разулыбался еще шире.
— Удачно. Очень! С два моих кулака будет!
«Косарь» был дорогой тварью. Общий доход от ингредиентов, которые можно было снять с него, редко был ниже миллиона кредов, а чаще приближался к полутора. Но иногда, при удаче, появлялась возможность снять куда более крупный куш. Те ягоды лоскирта, на которых они так «поднялись» еще в Балкере, и рядом с ним не лежали.
Дело было в том, что одним из самых ценных ингредиентов, добываемых из «косаря», была «амбрада» — некий странный нарост или желвак, время от времени образующийся на крупном брюшковом ганглии и стоивший просто немереных денег. Уж что там отыскали вего составе «высоколобые», никто точно не знал, но отрывали они его просто с руками. В первую очередь, впрочем, из-за того, что и предложения-то особо не было: «косарь» был слишком опасной тварью, чтобы какой-либо команде пришло в голову специально его фармить. Ибо негласный общий счет в смертельной схватке людей против «косарей» колебался где-то на уровне сорок к одному. И это еще не учитывая того, что, как минимум, существенную часть команд, без следов пропавших в Коме, явно можно было записать на его счет. Так что подавляющее большинство команд этого горизонта при малейшем намеке на то, что они имеют возможность где-то как-то пересечься с этой тварью, как правило, просто разворачивались и дергали от предполагаемого места встречи со всей возможной скоростью. Для скорости даже бросив добычу… Впрочем, нет, это он перегнул, пожалуй. Бросить добычу для бродника так же неестественно, как ходить затылком вперед. Большинство скорее подохнут, но не отдадут… Но это не отменяло главного — «косари» среди добычи команд встречались только случайно. А если учитывать, что «амбрада», по статистике, попадалась, дай бог, у одного «косаря» из пятнадцати, то столь высокая цена становилась совершенно понятной.
