Ознакомительная версия.
Позади, все ближе и ближе, слышалось тихое потрескивание ледяных полозьев.
Она боялась оглянуться, потерять хоть мгновение, отпущенное отпущенного ей времени.
Дыхание с хрипами и свистом вырывалось из обожженных холодом легких, но она упорно проталкивала в себя неподатливый воздух. При каждом выдохе, вместе с облачками пара, с губ срывались брызги крови. Она не чувствовала боли в растрескавшихся, кровоточащих губах, старалась не думать, что будет делать, когда доберется до леса. Пока она может двигаться – она жива.
Скрип становился все громче, и Таня не выдержала – обернулась.
Ледяные сани были совсем рядом.
Она увидела нечеловечески спокойное лицо Мораны, даже не взглянувшей на нее, и едва уловила движение Чернобога.
Бог небрежно взмахнул рукой, и Таня почувствовала, как спину между лопаток обожгло холодом.
Внутри взорвалась ослепляющая боль, и она с ужасом увидела, как из груди у нее появляется синеватый ледяной наконечник, а за ним и древко копья.
Мир вокруг закружился, и она ничком упала на снег.
Прозрачные весенние сумерки медленно вползали в город. В метро толпы менеджеров и секретарш вырвавшихся из душных офисов штурмовали вагоны, на Таганке привычный дневной затор перерос в столь же привычную безнадежную пробку, в которую с упорством лосося, идущего на нерест, вливались все новые и новые автомобили.
Вокруг парапетов подземных переходов собирались стайки измочаленных мужичков, припадающих к бутылкам пива.
Тем, кому повезло работать рядом с жилыми кварталами, устраивались на лавочках возле детских площадок, и вели неторопливые беседы, обсуждая невменяемое руководство и тяготы семейной жизни, не забывая потягивать пиво.
В небольшом уютном дворике, чудом сохранившемся в центре Москвы, угловую лавочку облюбовали двое мужиков распространенного типа «мелкий менеджер небольшой фирмы». Одному явно уже перевалило за сорок, второй выглядел помоложе, но лица у обоих усталые, в неторопливых движениях сквозит обреченность людей, для которых жизнь – серый замкнутый круг, по которому надлежит бежать, пока не помрешь.
– Вы не хмурьтесь так, Владимир, – выговаривал своему молодому коллеге Олаф, со вкусом обгладывая прозрачную полоску рыбьей спинки, добытой из плоской пластиковой упаковки.
Владимир со вздохом запустил руку в пакет, достал такую же полоску, с сомнением осмотрел и сунул обратно. Сделав символический глоток темного пива, осмотрелся. К подъезду семенила, неодобрительно поглядывая на расслабляющихся мужичков, сгорбившаяся бабушка, на ступеньках обернулась снова, но ничего не сказала.
Загорелся свет в окнах, сумерки незаметно сгущались, размывая незамысловатый пейзаж двора, превращая его в таинственную «терра инкогнита».
– Да я и не хмурюсь, – запоздало отреагировал Владимир, – просто не очень приятно, когда на тебя вот так смотрят.
– Вы, Владимир, просто не цените прелестей работы в мегаполисе! – отсалютовал бутылкой норвежец и надолго присосался к горлышку. Оторвавшись, выдохнул: – Неплохое пиво, надо сказать. Так вот, недооцениваете вы всю прелесть работы в большом городе. Я вот, надо сказать, предпочитаю работать как раз в городах. Вы посмотрите – здесь же никто никого не знает, поток лиц такой, что даже незнакомая подозрительная физиономия стирается из памяти аборигена уже через несколько минут. Вы думаете, эта бабушка, которая на вас так косилась, вызовет полицию? Уверяю, отпирая дверь, она уже будет думать о своей манной каше и зубном протезе, а никак не о незнакомом молодом человеке, пьющем пиво во дворе дома. А вот если бы мы с вами работали маленьком американском или немецком городишке, то уже через три минуты нас вежливо расспрашивали полицейские.
– Тут вы, конечно, правы, – согласился Владимир.
Олаф хмыкнул:
– Конечно, прав. А в каком-нибудь эвенкийском стойбище, к нам бы уже шагали суровые дурно пахнущие мужчины с охотничьими ружьями.
– Случалось в вашей карьере и такое?
– Случалось. Правда, были это не эвенки, и шли они не с ружьями, а луками и копьями. Поверьте, от этого веселее не стало.
Владимир не стал доставлять старшему товарищу удовольствие, и не принялся расспрашивать, чем закончилась та история. И так ясно, если Олаф стоит перед ним и аккуратно, мелкими глотками, тянет легенькое светлое пиво.
– А теперь, я советую принять ту самую таблеточку, которой я вас снабдил перед выходом, – негромко порекомендовал норвежец, и сам незаметно вытряхнул из рукава маленькую белую таблетку. Отправив ее в рот вместе с кусочком сушеной рыбы, запил ее очередным глотком пива, и аккуратно поставил бутылку в урну. Владимир последовал его примеру. После этого они обсудили, не взять ли еще по одной, и двинулись в сторону улицы, где в доме через дорогу светилась витрина маленького магазинчика, из тех, что круглосуточно ждут постоянных покупателей, предлагая им небогатый, но постоянный набор пива, водки и дешевого вина.
Дожидаясь просвета в плотном потоке машин, Олаф достал из кармана дешевенький мобильник, нажал кнопку вызова – номер, по которому он собирался звонить, шел первым в списке последних звонков. Приложив аппарат к уху, дождался тонкого свиста, подтверждающего, что линия защищена от подслушивания.
Привычно огляделся – не услышит ли кто-нибудь, то, что не предназначено для посторонних.
– Алло? Да, здравствуйте, Ян Александрович. Да, мы тут устроили с Владимиром вечер трудного дня, позволили себе по бутылочке пива.
Выслушав ответную реплику собеседника, продолжил:
– Разумеется. Но не в этом дело. Так вот, никаких средств особой защиты, – выделил он голосом слово «особый», – я не отследил. Следовательно, или там нет того, что нас интересует, либо это «что-то» находится в пассивном состоянии, а средства магической защиты они применять опасаются. Скорее всего, чтобы не привлекать нашего внимания.
Олаф снова прервался, слушая Вяземского. В этот момент в потоке автомобилей возник просвет, и Владимир бросился через дорогу, потянув за собой норвежца.
Перебегая дорогу, Олаф негромко говорил:
– А вот двоих парней «Спецотдела», контролирующих прилегающую территорию, мы с Владимиром опознали. Что? Нет, двое, больше нет. Кроме них только стандартные вестибюльные страдальцы.
Ступив на тротуар, норвежец жестом показал Владимиру, иди, мол, в магазин один, а сам остался около входа. Неторопливо расхаживая, он говорил в трубку:
– Вот именно. Володя тоже сразу об этом сказал. И я совершенно с ним согласен. То, что спецотделовских всего двое, явно говорит о том, что тут частная инициатива. Скорее всего, сам господин Суханов и старается. Так что, шума поднимать, конечно, не будем, но, если что, ведем себя нагло, широкой огласки им явно не хочется, так что, шумно давить не будут.
Ознакомительная версия.
