– Да что ж такое с Сетью творится? – прошептал Зиро, вцепившись в поручни.
Внезапно болтанка прекратилась, Пакман отступил, и «пуля» вновь набрала расчетную скорость. Они проскочили еще одну станцию, на следующей, «Промышленной», они планировали выходить. И поезд словно прочитал их мысли, на подходе к станции он сбросил скорость и, как полагается, плавно остановился возле перрона. «Станция «Промышленная», – прозвучало объявление. Открылись двери.
Зиро осторожно высунул голову наружу и огляделся. Все чисто.
Они вышли и направились к выходу. Двери закрылись, поезд зашипел, готовясь к отправлению. Когда они подходили к турникетам, охраняющим вход на станцию, резкий свист приближающегося поезда заставил Зиро обернуться. К станции мчался еще один поезд. По тому же треку, но в противоположную сторону.
– Ммать! – воскликнул Зиро и резко рванул с места.
Со страшным, всепоглощающим грохотом поезда столкнулись. Головы обоих составов мгновенно смяло в гармошку, задние вагоны «пули», на которой они приехали, вынесло на станцию, они крушили все на своем пути, опоры крыши станции подломились, и она обрушилась. С протяжным металлическим стоном поезда стали заваливаться набок. По их изувеченным вагонам били рваные разряды синей электрической плазмы.
Когда они прыжками скатились вниз по лестнице на улицу, поезда сорвались с трека вниз.
– Я думала, поезда могут двигаться только в одну сторону по одному треку, – сказала Инфинити, когда они немного успокоились.
– Ну, – сказал Зиро. Согнувшись, он пытался успокоить дыхание. – Я тоже. Наверное, все это из-за вируса. Все компы с ума посходили.
– Значит, нам повезло, – задумчиво произнесла Инфинити, смотря на пустынную улицу перед ними. Ни одной живой души, если не считать за души мигалок. Твари расползлись по всем городу.
– Вот видишь. Может, мы не такие уж и плохие, если кто-то там, наверху, опять дал нам шанс.
Инфинити одарила его странным взглядом, значение которого Зиро затруднился идентифицировать.
– Где твоя мать живет?
– Тут недалеко, пойдем.
И она повела его дворами, засаженными липами и кленами. Это был непопулярный, один из самых дешевых районов, на стыке промышленного и жилого секторов города. Зиро казалось, что звук их шагов слышен издалека, настолько было тихо, ни голоса, ни бормотания телевизора, ни музыки, ни шума машин, ничего, все укутала мертвенная сонная тишина, и это нервировало их обоих. В некоторых окнах горел свет, и Зиро смотрел в них, желая увидеть, как где-то колыхнется занавеска, мелькнет силуэт, что-нибудь, что скажет ему: здесь все, как прежде, здесь все хорошо, но ничего этого он не видел, он видел лишь светящиеся квадраты в прямоугольниках домов. Его пальцы нервно поглаживали кожу на рукояти Меча.
Инфинити быстро шагала впереди.
– А твои как? – тихо спросила она.
– Никого не осталось, – сказал Зиро.
Инфинити вздохнула.
– Ну вот. Второй подъезд.
Инфинити приложила к замку большой палец, и дверь открылась.
Двери квартир на первом этаже были открыты настежь, и Зиро все понял. Инфинити бегом вбежала на четвертый этаж, попутно ища в сумочке ключи. Но дверь квартиры ее матери тоже была открыта.
– Мама! Это я! – Инфинити ворвалась внутрь. – Мамочка, ты дома? – Она побежала проверять комнаты.
Зиро помялся немного и прошел в гостиную. Она была наполнена прошлым. Мебель, популярная в советский период, ковер, обои в цветочек. Много цветков в горшках. Книжные полки, заставленные всякими мелкими осколками воспоминаний: вазочки, фигурки, фото в рамках… Одна из стен вся в фотографиях, на них больше всего было Инфинити на разных стадиях развития. Вот она в коляске, вот идет в школу, бантики в косичках и цветы в руках, вот она на выпускном, в красном вечернем платье. Длинные волосы ей тоже шли. Мать ее в молодости была довольно красива, отец, сильный мужчина, с умным взглядом из-под густых бровей. Зиро показалась, что Инфинити как-то не очень похожа на родителей. Впрочем, фото – дело такое… Зиро было неловко, он чувствовал себя лишним здесь. Откуда-то возник рыжий кот, он уселся на безопасном, по его мнению, расстоянии и подозрительно разглядывал Зиро.
– Значит, она тоже… – сказала Инфинити, зайдя в гостиную.
– Мне жаль, – сказал Зиро и сразу же проклял себя за это. Дерьмовенькая фраза. Зачем он ее сказал?
Инфинити бессильно опустилась в мягкое кресло. Она смотрела на воспоминания, прибитые к стене, и Зиро знал, о чем она думает. Что будет, если она увидит лицо матери в толпе зомби?
Кот подошел к Инфинити и, поджав уши, начал тереться об ее ноги.
– Мотя, зайчик, – Инфинити потрепала кота по голове. – Проголодался, бедняжка?
Она взяла кота на руки и понесла на кухню. Сухой корм ударил об кошачью миску.
– Пойдем? – сказал Зиро девушке, когда та вернулась
– Пойдем, – как-то вяло отозвалась Инфинити.
Они вышли. Инфинити затормозила перед дверью.
– Закрыть дверь? – спрашивала она сама себя. – Или оставить открытой? Она же, наверное, без ключа ушла… Или…
Некоторое время она никак не могла решиться, дергая дверь туда-сюда. Наконец она осторожно прикрыла ее, не захлопывая.
От родительского гнезда Инфинити до «Битого Кластера» было рукой подать.
– Бывала в «Кластере»? – спросил Зиро.
Они подходили к клубу.
– Бывала. – После того, как они побывали в доме ее матери, что-то изменилось в ее лице – оно стало как-то жестче, что ли. – Но редко, – продолжила Инфинити. – Там же одни нерды собираются. Обступят и давай парить про архитектуру процессоров, пуская слюну. Скукотища.
– Да ладно! – обиженно сказал Зиро. – Там и нормальные чуваки есть.
Внутри «Кластера» гремела музыка, окна вспыхивали концертной иллюминацией. По пути они не встретили ни одного лунатика, но Зиро не позволял себе расслабиться, постоянно напоминая, что они где-то здесь и могут появиться в любую минуту.
На стенах клуба висели афишы «Хеллблендера», где Пипетка делал «йоу» вместе со своими перцами.
Зиро остановился под неоновой вывеской клуба и решительно рванул на себя тяжелую дверь. Ему казалось, с того момента, когда он был здесь в последний раз, прошла целая жизнь. А ведь это было всего-то сутки назад.
Они миновали холл и вышли на танцпол. Остановились возле барной стойки.
Шоу было в самом разгаре. Гремела музыка – рваный бит, скрэтчи, дистортированные гитары и ураганная читка. На танцполе, в стробоскопических вспышках цветомузыки, бесновалась толпа. Весь танцпол был плотно забит людьми, по субкультурной классификации здесь преобладали техноготы, молодые люди, разряженные под хай-енд вампиров, все в агментах, как один – «Хеллблендер» быстро приобрел у этой публики культовый статус. Техноготы танцевали какой-то странный танец, который даже и на танец-то не походил, Зиро такого никогда не видел – каждый на танцполе, не сходя с места, рвано, развинченно дергался всем телом, часто нагибаясь и как-то попадая при этом в ритм речитатива. Не танец, а какой-то эпилептический припадок паралитика.
