Легко поднявшись, я проследовал к костерку с булькающим над ним котелком, уже распространяющим запах свежезаваренного чая со свежими листиками земляники. Немного потеснив раздвинувшихся при моем приближении капитана со старшиной, я уселся в свою любимую позу лотоса и, несмотря на яркий свет, откинул капюшон… Это мои люди, мой коллектив… значит, я буду в него врастать и заботиться о нем в меру возможностей своей длинноухой личности. А потом… посмотрим, что будет потом, ведь это так интересно… Жизнь — самая азартная игра в мире.
— С добрым утром, воины. Покормите усталого сторожа?
Широкая улыбка на лице старшины, протягивающего еще теплый кусок копченого мяса, лежащий вместо тарелки на отмытом листе лопуха, была мне ответом.
— Вот, командир, попробуй, что у нас из твоего трофея получилось.
— Спасибо. Сейчас оценим. Кстати, надо будет после завтрака капитаном заняться — не дело, что он до сих пор в таком состоянии. Как раз листья мэллорна и опробуем.
С этими словами я вонзил зубы в восхитительно пахнущее мясо и даже зарычал от удовольствия, вызвав прилив гордости у старшины. Откусил от жадности слишком большой кусок, тщательно его пережевал и, с натугой сглотнув, выдал заслуженную похвалу повару:
— Сергеич — божественно! Как ты думаешь, на сколько нам этого мяса хватит?
— Ну, примерно на неделю, если экономить.
— Это хорошо! С нашим хвостиком из немцев я сегодня ночью немного разобрался, так что насчет погони можно не беспокоиться. Значит, подлечим капитана, и надо будет устроить что-нибудь громкое, по возможности с максимальным количеством трупов в рядах врага.
— Разобрался? Один? — Вклинившийся в разговор капитан не удержался от скептической шпильки.
— Не со всеми, но запугать запугал, так что в ближайшее время они будут хотеть только одного — вернуться к своим и никогда, никогда не заходить в эти леса ночью. И детям своим закажут. Из двадцати двух хумансов — шесть трупов и четверо раненых, какое, к Ллос, преследование? Если только раненых прирежут — но, судя по воплям, вряд ли.
— А если командир прикажет? Десяти человек тоже хватит, хотя и почти на равных будем.
— Вот командира у них уже нет, поймал горлом стрелу — слишком громко командовал. И собак, кстати, тоже. Одну застрелил, а вторую Леший увел — ему она приглянулась.
Притихший капитан на некоторое время задумался, осмысливая про себя свежеполученные сведения. Старшина и бойцы тоже временно отвлеклись на процессы пережевывания и глотания. Через несколько секунд почти одновременно раздались два голоса — мой и капитана:
— Может…
— Если…
— Давай, Ссешес, что хотел сказать?
— Да я вот о чем подумал: надо ребят потренировать, а то слишком уж зеленые. Ну и физические кондиции им подправить. Стыдно кому сказать: какая-то жалкая пробежка с раненым и грузом — и они уже язык на плечо высунули. А ты что хотел?
— Хм… как раз тоже хотел предложить — с ребятами позаниматься. Просто у меня сроки поджимают, а если говоришь, что меня подлечишь, операцию надо проводить как можно быстрее.
— Тогда договорились, пробуем на тебе листья мэллорна, ну а для ребят я парочку алхимических зелий сварю. Думаю, «кошачий глаз» пригодится, и мышцы им подправить надо.
В предвкушении грядущего опробования на них какой-то неизвестной гадости солдаты зашевелили челюстями активнее и с тревогой стали поглядывать в мою сторону.
— Только вот методики обучения у меня рассчитаны не на хумансов. С этим как быть?
— В смысле, в чем различие? Неужели так уж отличается?
— Начнем с того, что у вас просто ниже болевой порог. И менее эластичны связки.
— Ну и к чему это?
— Растяжка.
Вопросительный взгляд старшины и блеск понимания в глазах капитана подсказали, что такой краткий ответ их не устроит.
— Главная проблема с нашими бойцами — отсутствие гибкости и низкая выносливость. Если с выносливостью еще можно что-то сделать благодаря различным алхимическим препаратам, то с гибкостью труднее — допустима только разработка суставных сумок и растяжка сухожилий. Как вы все могли догадаться, процесс этот долгий.
— И что, никак нельзя ускорить?
— Как ты, капитан, правильно догадался, ускорить можно, но возникает проблема низкого болевого порога — придется выламывать и растягивать суставы, и даже в случае применения болеутоляющих средств велика вероятность того, что… ну как бы это помягче сказать… цветок жизни ученика может не выдержать и завянуть в самый неподходящий момент…
Вовремя отловленный лось позволил создать запас еды примерно на неделю. А это и поджимающие капитана сроки означало, что с рейдом к железке следует поспешить. Единственное, что мешало немедленно отправиться на столь увлекательное мероприятие, как фейерверк на рельсах, это отвратительное физическое состояние Андрея. Поэтому тем же утром с появлением Лешего на капитане поставили первый опыт по лечению с помощью листьев мэллорна. Со слезами на глазах один зеленый листик Дух Леса скормил больному. Правда, тот чуть не подавился, увидев, каким взглядом сопровождает Лешак ничем не приметный листик. На следующее утро капитан, конечно, не скакал молодым козликом, но стабильно держался на ногах и головные боли, мучившие его, отступили.
В этот день случилось еще много интересного. Чего стоила только сценка отбирания у старшины своей командирской волей единственного котелка, правда, с клятвенными заверениями о возврате, но, судя по выражению лица Сергеича, он в это не особенно верил. Вернувшийся из леса через почти три часа дроу обложился просто гигантским набором грибов, листьев, метелок каких-то трав и стал с упоением химичить, периодически отвечая на заинтересованные вопросы окруживших его бойцов. Иногда эльф сбивался в объяснениях на свой непонятный окружающим язык, но довольно быстро сам поправлялся и продолжал рассказ. Разносившийся от костра гомон периодически прерывался речитативом заклинаний и слабыми вспышками. Капитану, расположившемуся неподалеку, на подстилке этого самого дроу, все это напоминало интересную лекцию, совмещенную с показом лабораторных опытов в каком-нибудь институте. Если не принимать во внимание отсутствие стен, потолка и кафедры, с которой вещал преподаватель. Также пришлось временно закрыть глаза на лабораторное оборудование в виде походного котелка. Ну и на применение профессором магии, после которого он бледнел и с трудом удерживался на ногах. Впрочем, каждый ученый в чем-то волшебник. Картина получалась довольно занятная — этакая лекция зулусского профессора в институте имени Баумана, не хватало только парочки генераторов Ван де Графа, мирно искрящих в уголке.
