— Дуй к навесу.
— Ага.
Гарин развернулся в указанном направлении и обомлел. Под навесом лежал снег. Не сугробы, а отдельные снежинки, но они были хорошо видны на темной поверхности крыши. Олег присмотрелся получше и понял, что под навесом идет снег. Именно под. Он падал не с неба, а как будто зарождался под крышей навеса, среди обитых рубероидом досок. Вокруг навеса снега не было. Его вообще нигде не было, кроме ограниченного четырьмя столбами квадрата.
Гарин чувствовал себя так, словно попал внутрь детской игрушки — стеклянного шара с искусственной метелью. Он шагнул к навесу и протянул руку. Мелкие волоски на руке мгновенно зашевелились, как будто попали в зону статического электричества. Олег поймал на ладонь снежинку и поднес к лицу. Снежинка была настоящей. Когда она растаяла, на ладони осталась капелька воды.
— Круто, — сказал Гарин.
— Офигеть, — согласился стоящий рядом Михаил.
Позади них хлопнула дверь, скрежетнула потревоженная бочка, затем послышались тяжелые шаги.
— Разделяю ваш восторг, друзья, — сказал Пельмень. — Но времени очень мало. Окно открывается ненадолго, а следующего бог знает сколько ждать. Может, четыре часа, а может, и все трое суток. Вы ничего не забыли?
— Ничего, — ответил Гарин и поправил на плече лямки рюкзака.
— Тогда слушайте инструкцию. Когда окажетесь на той стороне, сразу же куда-нибудь отползайте, чтобы я тоже мог проскочить. Вот, собственно, и вся инструкция. Остальное объясню на месте. Все понятно?
— Да, — сказал Олег. Он не мог оторвать взгляда от возникающих из ниоткуда снежинок и почти не слушал того, что говорил Слава.
— Что «да»? — обернулся к нему Столяров. — Что тебе понятно? Я лично ничего не понял. Пельмень, ты о чем? На той стороне чего мы должны оказаться?
— Ах, да… — Стоя сзади, Слава приобнял одной могучей рукой Михаила, а другой — Гарина, как будто хотел их подбодрить или успокоить. — Я забыл спросить, вы верите в телепортацию?
— Да, — машинально ответил Олег.
— Чего?! — напрягся Столяров.
— Ничего, ничего. Главное, чтобы она в вас верила, — пробормотал Пельмень и толкнул обоих приятелей под навес.
Как только Гарин пролетел между двумя ржавыми столбами, свет померк в его глазах. «О нет! — подумал он. — Только не еще один приступ!»
Но это не было приступом.
Это не было приступом. Во время приступов Олег всегда был один, а сейчас рядом с ним чертыхался и гремел чем-то Михаил.
— Где мы? — спросил Гарин.
— Ты что, не видишь? — зло прошипел Столяров.
— Нет.
— Значит, в темноте. Как думаешь, это уже та сторона или еще эта?
— В смысле?
— Пельмень говорил, что мы должны оказаться на той стороне, — напомнил Михаил. — Это уже она?
— Ну… наверное, — неуверенно предположил Олег.
— Тогда нам нужно куда-нибудь отползать, — сказал Столяров.
— Куда? — спросил Гарин.
— А я знаю? Давай попробуем вперед.
— Давай… Ой!
— Что там у тебя?
— У меня стена.
— И у меня стена. Погоди, я сейчас.
Луч фонарика уперся в стену, покрытую облупившейся синей краской. Затем осветил вытянутую комнату: метров пять в длину и два с чем-то в ширину. Окон не было, только дверь в противоположной стене. Посреди комнаты лежала на боку тумбочка с вывалившимся верхним ящиком. Видимо, это ею гремел Михаил. Больше в комнате не было ничего.
— Что будем делать? — спросил Столяров.
— Надо подождать Пельменя, — предложил Олег.
— Ну давай подождем.
Михаил сходил за тумбочкой, отволок ее в угол, приладил на место вывалившийся ящик и взгромоздился сверху. Гарин присел рядом на корточки и прислонился к стене.
— Не, ну он тоже, конечно, молодец, — сказал Столяров.
— Славка-то? — догадался Олег.
— Да. Хоть бы что объяснил толком! Что будет, куда отползать, сколько ждать…
— А ты бы поверил?
— В телепортацию-то? Ну, не сразу… — сказал Михаил. — Хотя вру. Черта лысого я бы ему поверил. Зона — это такое место… Я тут не удивляюсь ничему, но верить начинаю не раньше, чем собственными руками пощупаю.
— То есть в телепортацию ты уже поверил? — спросил Гарин.
— А то! Знать бы еще, куда нас перекинуло. И где Пельмень. Может, мы отползли недостаточно быстро? Может, у него там окно захлопнулось? Или снег перестал идти?
— Все может быть. Давай еще немножко подождем.
— Немножко — это сколько? — строго спросил Столяров.
— Ну, хотя бы минут пять.
— А потом что?
— Потом — не знаю.
Несколько минут прошло в полной тишине и темноте. Фонарик Михаил выключил, чтобы зря не жечь батарейки.
— А может, он просто не влез? — подал голос Столяров.
— Как это? — не понял Олег.
— Ну, Славка же здоровый бычара. Может, телепорт на такого не рассчитан.
— Вряд ли, — усомнился Гарин. — Раз Пельмень нас так уверенно к нему вел, значит, сам хоть раз уже пользовался телепортом. А скорее всего и не раз.
— В общем, это… Пошли, а? — сказал Михаил тоном изнывающего от безделья человека.
— Куда?
— Для начала — из этой комнаты. Там попробуем сориентироваться.
— А Славка?
— Славка не маленький. Что-нибудь сообразит.
— Надо ему хоть записку оставить, — сказал Олег.
— И что ты в ней напишешь? «Мы ушли»? — с иронией спросил подполковник. — Или нарисуешь здоровенный пельмень, застрявший в кринке со сметаной?
— Можно еще стрелками путь отмечать, — не сдавался Гарин.
— Это можно. Ну все, идем. Посвети на дверь, посмотрю, что с ней.
Дверь сдалась без сопротивления, стоило Столярову повернуть ручку. За дверью было довольно светло. Михаил осторожно просунул наружу голову, затем выбрался целиком, осмотрелся и поманил за собой Гарина. Тот выключил фонарик и вышел из комнаты.
Они оказались в коридоре, длиннее которого Олег, пожалуй, не видел в жизни. Возможно, это был оптический эффект, возникающий из-за отражения ламп дневного света в узорчатых кафельных плитках пола и в лаковом покрытии стен, обшитых березой или сосной.
— Золотой коридор, — пробормотал Столяров.
— Ты узнаешь это место? — оживился Гарин. Благодаря обшивке стен и яркому свету ламп действительно создавалось впечатление, что коридор наполнен золотистым свечением.
— Это трудно назвать местом, — сказал подполковник. — Сеть переходов соединяет четыре энергоблока станции, с первого по четвертый. Их суммарная длина больше километра. Я даже не могу сказать, в каком мы энергоблоке. Но мы точно на территории ЧАЭС. Пельмень не обманул. Он и вправду показал нам самую короткую дорогу сюда. Только сам почему-то не смог ею воспользоваться.
