– Ты прав, мне нет цены, – ответила Инна из призрачного зеркала. – Я не вещь, не скот, не рабыня и не подопытная крыса. Обычно у меня не возникает собственных желаний, я обхожусь чужими, но чтобы было так, надо относиться ко мне по-человечески. Сейчас у меня есть одно очень сильное желание – выйти из этой тюрьмы, вернуться к Косте и спокойно жить. Это очень сильное желание.
– Отлично, – сказал Саша. – Оно в точности совпадает с моим. Ты выйдешь из тюрьмы, я обещаю, но только не сегодня, а в пятницу, в крайнем случае – в понедельник. Мне нужно переговорить с одним большим человеком, я не смогу связаться с ним рань ше, чисто технически не смогу.
Отражение Инны в зеркале нахмурило брови.
– Ты не понимаешь, – сказала она. – Я в любом случае выйду отсюда, с тобой или без тебя. Исполнять желания – мое свойство, оно может реализоваться как угодно, но оно обязательно реализуется. Ты не можешь решать, выпустить меня из этой тюрьмы или оставить в ней, ты можешь только помочь мне выйти отсюда чисто, без кровопролития.
– Даже так? – удивился Саша. – Неужели тебя настолько сильно приперло?
– Посидел бы сам на моем месте, посмотрела бы я, как тебя бы приперло, – ответила Инна. – Хочешь, поменяемся местами? А то я могу пожелать.
Саша поежился.
– Не надо, – сказал он. – Хорошо, я помогу тебе выбраться. Но ты должна кое-что пообещать.
– Обещаю, – сказала Инна. – Не трудись формулировать просьбу словами, я читаю твои мысли. Я не зверь и не адская тварь, я не буду разрушать мозг человека, которого люблю. Тут довольно забавно получилось, мое индивидуальное свойство вступает в конфликт с видовым и блокирует его… Ты что, не понимаешь этого? Странно, я думала, тебе все объяснили. Мы, анчутки, распространяем безумие, это наше видовое свойство, потому нас и сажают в тюрьму. А еще у каждой из нас есть индивидуальное свойство, я, например, исполняю желания. Я желаю не проявлять видовое свойство, и мое желание исполняется. Видишь, как просто?
Саша растерянно помотал головой.
– С вами все в порядке? – спросила официантка.
Она, оказывается, стояла рядом и с беспокойством наблюдала за ним.
– Все в порядке, – сказал Саша. – Принесите счет, пожалуйста.
Официантка удалилась. Саша дождался, когда она скроется из поля зрения, и снова обратился к Инне:
– Ты должна пообещать, что твое желание не причинять вред людям не исчезнет внезапно.
– Если я смогу жить нормальной жизнью, оно не исчезнет, – пообещала Инна. – Сам подумай, с чего ему исчезать? Вы, люди – приятные и интересные существа, вы мне нравитесь.
– Значит, договорились, – констатировал Саша. – Сейчас я расплачусь и поеду тебя спасать. А кстати, почему я так уверен, что смогу тебя спасти? Меня в твоей тюрьме дальше проходной не пустят.
– А тебе дальше и не надо, – сказала Инна. – Все уже продумано. Не беспокойся, просто приезжай, я буду ждать.
– И еще одно, – сказал Саша. – Вам с Костей придется провести несколько дней в одном тайном месте. Мне потребуется время, чтобы утрясти ваш вопрос, тут вот в чем дело…
– Я уже поняла, – оборвала его Инна. – Я ведь читаю твои мысли, не забывай.
Призрачная картинка внезапно растворилась, мир снова стал реальным, это было непривычно. Саша подумал, что если исходить из нормальных человеческих понятий, он сейчас собирается сделать колоссальную глупость. Но Инна права, у него нет выбора, желания должны исполняться. Если она не врет… да даже если и врет… что реально он может противопоставить анчутке, которая начала исполнять желание? Он может только расслабиться и попытаться получить удовольствие.
10
– Ну как? – спросил Иван Васильевич. – Сделал уже пропуск?
– Вроде сделал, – ответил Антон. – Не идеально, конечно…
Иван Васильевич заглянул через плечо Антона в открытый фотошоп. Картинка на экране компьютера изображала стандартный бланк разового пропуска, на который Антон только что наложил изображение большой круглой печати, отсканированной с другого пропуска, уже использованного. Для этого Антону пришлось сходить в дежурку к охранникам, которые увлеченно смотрели по телевизору футбольный матч, и спереть использованный пропуск из коробки, в которую они их сваливают. Еще одно везение – пропуск был выписан на женскую фамилию, так что лицевую сторону удалось скопировать целиком, только дату пришлось подправить.
– Какая дата в оригинале стояла? – спросил Иван Васильевич.
Антон взглянул на оригинал пропуска и ответил:
– Позавчера.
– Отлично, – констатировал Иван Васильевич. – Позавчера другая смена была, сегодняшняя смена ее не видела. Я, кстати, помню эту женщину, она тогда в первый раз к нам приехала, сегодняшняя смена ее в лицо не знает. Должно прокатить.
– На печать взгляните, Иван Васильевич, – попросил Антон. – По-моему, не очень похоже получилось.
– Сойдет, – отмахнулся Иван Васильевич. – Все равно эту бумажку никто разглядывать не будет, они будут на другое смотреть.
С этими словами Иван Васильевич продемонстрировал другую бумагу, выглядящую куда более внушительно. Заголовок бумаги гласил «материальный пропуск», ниже было написано от руки «изделие» и далее длинная последовательность цифр и латинских букв.
– А что это за изделие? – спросил Антон.
– Пока не знаю, – ответил Иван Васильевич. – Вот, например, хороший кандидат.
Он указал на пустую коробку, пылящуюся в углу дежурки с незапамятных времен, Антон уже не помнил, когда она здесь появилась.
– Ну-ка, кто это у нас был? – спросил Иван Васильевич, обращаясь к коробке. – Не знаю, кто, но серийные номера есть, аж три штуки. Дай-ка перепишу… есть. Антон, помоги.
Они запихнули в коробку неисправный телевизор, тоже пылящийся в дежурке не первый год. Это был очень старый телевизор, с настоящим кинескопом, весил он килограммов пятнадцать, не меньше.
– Давай, печатай филькину грамоту, и пойдем, – сказал Иван Васильевич, заклеивая коробку скотчем.
Антон распечатал филькину грамоту, Иван Васильевич проставил на обратной стороне текущее время и расписался. Они вышли из дежурки, Иван Васильевич нес две бумажки, а Антон – коробку с телевизором. В коридоре к ним присоединилась анчутка. Они поднялись на лифте на плюс первый этаж, вышли с лифтовой площадки в общий коридор, до поста охраны осталось пройти какие-то двадцать метров.
– Иван Васильевич, подождите! – раздался сзади громкий голос.
– Одну минуту, Виктор Ильич! – отозвался Иван Васильевич так же громко. – Сейчас только девушку выведу, это одну минуту займет.
Антон почувствовал, как по спине у него стекает пот, то ли от тяжести коробки, то ли от испуга. Ох, сейчас они попадут…
