Вячеслав Железнов - Р.А.Ц.

Пораженный, Горчаков смотрел на Хранительницу оннов. Недрогнувшей рукой обречь собственный народ на гибель! Не хотел бы он когда-нибудь стоять перед подобным выбором.

— Однако через день нам удалось нащупать следы порталов. Способ перемещения нематори имеет смутное сродство с нашим, разве что мы отправляем за грань лишь сознания Видящих-исследователей, а их могущество простирается и на материальные объекты. Для этого требуется неимоверное количество… энергии, и мы не пользуемся этим путем, поскольку он наносит вред Единению Душ, а также отсутствует острая необходимость. Однако сейчас я уполномочена, — и она тронула край своих бело-красных одежд, — провести станцию через грань.

Горчаков глубоко задумался. Онны не оставляли ему выбора. Слова их были вежливы, однако таили под собой сталь. Тот, кто не бывал здесь, не мог бы постичь все скрытые знаки, которыми было обставлено появление делегации. Культура оннов удивительным образом сочетала в себе изворотливость и азиатскую хитрость с прямотой золотоголовых викингов. Их язык был весьма сложен для изучения, поскольку оперировал таким количеством скользящих смысловых оттенков, что ум за разум заходил. Одна и та же фраза в соответствующем контексте могла менять смысл на противоположный, да и вообще редко какое высказывание имело меньше трех-четырех смыслов, переплетающихся, дополняющих и отменяющих друг друга. Искусство игры оттенков было доведено оннами до совершенства, и почиталось весьма уважаемым занятием для поэтов и дипломатов. Сорок три буквы в алфавите и своеобразное строение речевого аппарата давало все возможности для этого. К примеру, почти ультразвуковые дифтонги, непроизносимые согласные, идущие порой по шесть подряд, переливающиеся фонативные гласные… Все это приводило к тому, что люди большей частью могли освоить только слайз — низший, обладающий сильно урезанными возможностями.

С другой стороны, если онн допускал прямое высказывание, оно однозначно приводилось в исполнение, честь говорящего стояла на кону. Правда, добиться этого от онна… Может, здесь заключался ответ? Он катнул пробный шар:

— Я воин. — и судя по реакции, Оментари отлично поняла недосказанное — 'вот и говорите со мной, как с воином'. Ответила она неторопливо и размеренно, чуть растягивая слова.

— Да, генерал. Атака станции не слишком повредит народу как таковому, мы имеем средства, чтобы защитить себя от радиации, однако уничтожит питающий ландшафт. Нам просто станет нечего есть. Не буду скрывать, мнения разделились. Мы вполне можем воспрепятствовать работе вашей станции, и даже полностью ее… уничтожить — но нам нечего противопоставить нематори. А они вернутся, и достаточно скоро. Если не закрыть им путь.

— О чем вы умолчали, Хранительница? — сейчас Горчаков говорил вполне официально, оставив сближающее обращение по имени. Не до сантиментов. В делах такого уровня все решает логика и просчет вероятностей, никак не эмоции. Впрочем, ответ был ожидаем.

— У вас имеются все данные для анализа, генерал.

Снежному спокойствию Хранительницы можно было только позавидовать. Странный какой-то разговор, это чертово наложение смыслов, взаимоисключающие фразы. К чему все? И решение нужно принимать сейчас, он не обольщался насчет станции. Космические объекты поневоле хрупки и уязвимы, а на что способен Рассеянный народ, он насмотрелся в монастыре. Телекинез стотонных глыб, гаснущая под пальцами экранированная электроника, свитый в клубок луч лазерного фонарика… Вполне могло быть так, что несколько десятков Видящих, объединившись, дотянутся до орбиты… Он выдохнул стеснившийся в груди воздух и снова вызвал станцию.

— Геннадий Иванович, есть предложение поджарить непосредственно ушастых, в соседнем мире. Местные жители нам помогут. Сейчас Так-3 ведет станцию, вы сможете взять управление на себя?

Космонавт тоже задумался. Потом этак залихватски тряхнул головой:

— Сможем!

Горчаков перевел взгляд на величественную Хранительницу и склонил голову:

— Быть посему.

Они собрались в Хижине лича — пятьдесят оннов в одеждах со знаками Видящих высших рангов, и их Хранительница. Тремя кольцами они окружили алтарь, испещренный наводящими ужас знаками, Оментари же встала на центр камня. Как они объяснили, потребное количество энергии они возьмут из алтаря, благо лич под завязку зарядил его сброшенной собранной силой. Лич… Солдаты были готовы носить его на руках, все знали, кто прервал последнее страшное заклятие врага, но ни он, ни Матицкая до сих пор не подавали признаков жизни. Будь он человеком, можно было бы достоверно констатировать смерть, но у лича со смертью были свои отношения. Оба тела поместили в герметичные боксы — и надеялись.

Происходящее действо требовало точной синхронизации усилий. Участвующим пришлось провести две репетиции, прежде чем они согласовали все моменты. Персонал установки Перехода откалибровал импульс, в накопителях завелось немного энергии для начального толчка, онны-Видящие пробились к сокрытой в алтаре силе. Космонавты прочистили мозги компьютерам станции. Это была отдельная песня. Когда падающий от усталости экипаж закончил борьбу с БИУС 'Южного креста', командир сказал раскрасневшемуся бортинженеру:

— Олег, помнишь, ты спрашивал, зачем мы-то здесь, коль все автоматическое? Теперь понял? Вот зачем.

Наконец подготовку сочли достаточной. Наступал кульминационный момент. Онны затянули непонятную протяжную песню, сначала внешнее кольцо, затем среднее и внутреннее. С каждым кольцом скачкообразно повышалась громкость — и росло окутавшее Оментари темно-синее свечение. Звезды бесстрастно смотрели на нее через развороченный потолок бункера, и где-то там в вышине краткой вспышкой рявкнул и умолк газофазник, внеся крайнюю коррекцию орбиты. В спрятанном под РАЦем зале управления установкой пошел обратный отсчет. Невидимый 'Южный крест' затмил большую рыжую звезду прямо над бункером, и в тот же момент стремительно бегущие цифры сменились нулем. Разом просели индикаторы накопителей, вся энергия в единый миг выплеснулась колеблющим пространство толчком — и одновременно темно-синий луч неведомого сияния метнулся от алтаря к станции, окутав ее призрачным маревом. В следующий момент станция исчезла. Безо всяких эффектов, просто исчезла, словно выключили изображение на экране. Ничто более не заслоняло звезды, лишь нейтринные детекторы аппаратуры реакторного контроля зафиксировали короткий ливень частиц.

Когда в иллюминаторах вид на планету дрогнул и сменился новым, экипаж 'Южного креста' не заметил, был полностью поглощены управлением. Следовало вновь сориентировать станцию, скорректировать орбиту, пересчитать траектории, провести хотя бы первичное сканирование атмосферы перед запуском, иначе эффективность применения спецбоеприпасов могла быть значительно снижена. Словом, дел было невпроворот. Тренированные специалисты, лучшие из лучших, отобранные по конкурсу в несколько сот человек на место, космонавты справились с огромным объемом работы за пять часов. Бортовой вычислитель почти расплавлялся, лазерные охладители едва справлялись с разогнанными блоками. Конечно, они были рассчитаны на длительную работу на ста процентах мощности вычислителя, но в суматохе перманентной модернизации на станции установили блоки новой архитектуры, только-только из печки.