пакете с бантиком, особо положительных эмоций не вызывали. Наверное, многие из молодых девчонок, не обделённых материальным благополучием и внешними данными и, потому, склонные к греху переборчивости, проходили этот этап. Когда сверстники, пусть и вполне «упакованные», кажутся сопливыми малолетками, живущими на папины-мамины денежки (что, довольно часто, соответствует истине), а душа просит чего-то необычного. Да, принца на белом коне — но принц должен быть брутален, могуч и способен постоять за себя не только путём вызова по телефону папиных секьюрити. К сожалению, люди, отвечающие этому списку требований, как правило, отнюдь не принадлежат к «прынцам». Потому как принцы редко попадали в горячие точки, а их рельефная мускулатура была следствием посещения тренажёрных залов и далеко не всегда могла быть применена по назначению. В этом отношении парни, упорно машущие текстолитовыми или стальными мечами, выглядели куда привлекательнее.
Лена понимала, что подобные предпочтения продержатся, как это часто бывает, недолго. С милым рай и в шалаше, это верно, но гораздо лучше, когда этот шалаш расположен где-нибудь в элитном районе, имеет хороший метраж и красивый вид из окна. Папа-Друзов приличное жильё дочери мог обеспечить без особых сложностей, но тут вставал вопрос о том, кто с ней это жильё разделит. К известной досаде девушки, большинство молодых людей, которые имели шанс ей понравиться, не слишком-то на неё заглядывались. Эдакое клеймо «блондинки из богатой семьи» — то есть, существа избалованного, ветреного и к жизни не приспособленного. В общем, рано или поздно ей предстояло выбрать среди предлагаемых отцом вариантов если не идеального, то хотя бы приемлемого кандидата в мужья.
Не исключено, что именно осознание неизбежности этого выбора и заставило Лену ухватиться за идею посетить иной мир. От предложения тайного «доброжелателя» за версту несло шизой, это так, но к запаху психиатрической больницы примешивался и чуть заметный, но явственный аромат чего-то необычайного. Так человек, вполне знающий не только банальную математику, но и теорию вероятности, покупает лотерейный билет или садится к рулетке. Потому что в определённые моменты вся логика вдребезги разбивается о заставляющее трепетать душу «а вдруг».
Ну вот, это «вдруг» тебе перепало полной мерой. Довольна, авантюристка?
На мгновение вынырнув из раздумий, Лена с удивлением обнаружила, что её спутник и, по совместительству, хозяин уже не гарцует где-то в отдалении, а едет совсем рядом с возком. Лицо его, и ранее не лучившееся весёлостью, стало совсем мрачным.
— Что-то случилось? — не удержалась она, забыв добавить обязательное «хозяин».
Оррин, похоже, недоукомплектованности фразы не заметил.
— В лесу люди, — сообщил он. — Если они здесь по наши души, чуть что — падай на дно возка. Борта толстые, не каждая стрела пробьёт.
Тон всадника был на удивление спокоен, словно он только что поведал не о потенциальной засаде, а о чём-то донельзя обыденном. Хотя кто их тут знает, может, разбойники на дорогах в здешних местах — самое обычное и популярное в народе дело. Кроме того, Лену слегка удивило, что слова Оррина как-то не очень вязались с обращением к бесправной рабыне. Может, она ему уже нравится и воин таким образом проявляет заботу? Или он просто беспокоится о недавно обретённом имуществе? В смысле, о рабыне.
То ли затаившиеся в засаде враги услышали слова всадника, то ли просто пришло им время показать себя во всей красе, но на дорогу шагах в десяти от путников выбрались трое.
Любой, взглянув на загородивших дорогу мужчин, сразу понял бы, что разбойниками здесь и не пахнет. Добротно одеты, кольчуги не выглядели старыми и драными, плащи на плечах все были одного цвета, да и оружием этой троице служили тяжёлые мечи, а не более свойственные обычным душегубам дубины и топоры.
Оррин оглянулся и присвистнул. Леночка последовала его примеру — по части оглядывания — и увидела, что дорога назад отрезана. Опять трое, в таких же плащах и кольчугах. Только у двоих в руках длинные, в рост человека, луки. И стрелы уже наложены на тетивы — выстрелить смогут в мгновение ока, а промахнуться с такой дистанции… ну, Лена бы не промахнулась, пусть её никогда и не учили пускать стрелы на скорость.
Впереди послышалось конское ржание. Из-за деревьев появился всадник на красивой гнедой лошади. Сбруя блестела от набитых серебряных пластин, да и сам всадник производил впечатление человека весьма обеспеченного. И очень знакомого, к тому же.
— Кэрл Тристан, — усмехнулся Оррин. — Какая встреча.
Бородатый коротышка криво усмехнулся и сплюнул, едва не попав на сапог одному из стоящих рядом воинов.
— Это для деревенского отребья я кэрл Тристан, всадник. А для тебя я тэн Воган…
Оррин вдруг многозначительно хмыкнул. Причину этого Лена не поняла, зато, по всей видимости, более чем хорошо понял бородатый, и его круглое лицо начало стремительно заливаться краской [43].
— И если ты действительно всадник Фаррел Оррин, чему пока свидетелем является только твой язык, то ты должен был бы знать меня в лицо. Потому, что все, бывавшие при дворе Его Величества, знают тэна Вогана Мак Ибера…
— Только не все сумели его там разглядеть, — пробормотал Оррин так, что расслышала только с трудом сдержавшая хихиканье Лена, а затем добавил в полный голос: — Что ж, тэн Воган Мак Ибер, теперь я знаю тебя. Насколько я понимаю, спрашивать, почему благородный тэн сидит в паршивой харчевне и скрывает своё истинное имя, не стоит. Стоит спросить иное — а что тебе нужно от меня, тэн Воган? Если ты хотел задать вопрос или сделать предложение, тебе никто не мешал поговорить со мной там, в деревне. Если я где-то перешёл тебе дорогу, и ты желаешь увидеть цвет моей крови — для этого тоже не нужно таиться в лесу, что более приличествовало бы какому-нибудь сброду.
— Ты складно говоришь, называющий себя Фаррелом Оррином, — скривился Воган, прекрасно понимающий, что над ним в настоящее время вполне открыто издеваются. — Ты появился в селе, где я занимался делом, знать о котором тебе не положено. Ты оскорбил меня и нанёс мне ущерб. Ты унизил меня в присутствии этих сервов…
— Вообще говоря, я унизил всего лишь какого-то кэрла Тристана, — уточнил Оррин, насмешливо улыбаясь. — Не понимаю, какое отношение это имеет к благородному тэну из славного рода Мак Иберов.
— …ты присвоил себе эту девку, хотя
