конечно! Она висит здесь давно.
— Дело в том, что для женщин ваши экспонаты — всего лишь груда железа, — сказал я. — На вопрос, не изменилось ли что-нибудь в коллекции, Хельга ответила, что понятия не имеет.
Генбах рассмеялся.
— Вы правы, господин Блаунт! Это всё равно, что спрашивать мужчину о платьях.
— Примерно, — согласился я. — Только платья, которые носят женщины, нам нравятся, а вот им оружие — нисколько.
Граф покачал головой. Веселье покинуло его.
— Да-да, действительно. Будь я убийцей, наверняка повесил бы орудие преступления обратно, чтобы не вызвать подозрений. И, как оказывается, напрасно.
— Так вы позволите забрать эти экспонаты? — напомнила Глория.
— Берите! — махнул рукой Генбах. — Может, найдёте там немного немецкой крови.
— Благодарю, Ваше Сиятельство. Возможно, на клинках вообще её нет.
— Это снимет с меня подозрения?
— Это снимет подозрения с палашей.
— Уже что-то, — граф встал и подошёл к ковру. — Я сам сниму их для вас, — отцепив палаши, он передал их лейтенанту. — Только будьте аккуратны, не повредите их. Вот этот, например, я получил в подарок от османского посла. Мы с ним были на охоте, и мне довелось подстрелить кабана, который собирался разделаться с турком.
Глория обещала быть осторожной и выдала графу расписку в том, что оружие взято на экспертизу и будет возвращено владельцу, если на нём не обнаружится следов крови. Генбах небрежно бросил бумажку в стоявшую на столе шкатулку из красного дерева.
Мы поблагодарили графа за приём, помощь следствию и извинились, что были вынуждены напомнить о постигшем его несчастье, после чего собрались уходить. Генбах вызвался проводить нас до дверей.
На пороге Глория вдруг замешкалась.
— Простите, Ваше Сиятельство. Последний вопрос. В последнее время вы не заказывали новую мебель?
Генбах чуть приподнял одну бровь.
— Нет, мисс Глостер, я предпочитаю антиквариат. Он куда красивей и добротней.
— Может, отдавали реставрировать?
— И снова вынужден ответить отрицательно. Почему вы спрашиваете?
— Так, была одна мысль.
Граф позвонил в маленький колокольчик, лежавший на столике для визиток, и на зов немедленно явился дворецкий, чтобы проводить нас до ворот. И, вероятно, убедиться, что мы убрались восвояси.
Глава 55
— Завтра воскресенье, так что стоит сходить в церковь, — заметил я, когда мы уселись в машину. — Послушаем проповедь отца Бэйзила? Кажется, у него своя версия случившегося.
— Имеешь в виду Божью кару?
— Как тебе такая картинка: фанатичный служитель церкви, слегка тронувшийся, вообразил себя Господним мечом и, покрыв тело крестами, ночью отправился убивать того, кто, по его мнению, погряз в грехе.
— Случается всякое, но мне трудно представить человека, ратующего за веру, ненавидящего грех и в то же время бегающего под окнами нагишом.
— Вопрос спорный, но твои слова к сведению приняты, — кивнул я. — Что ж, едем в гостиницу, а завтра после проповеди наведаемся к Арманам.
Однако наши субботние приключения не закончились. Едва мы добрались до гостиницы, оказалось, что нас поджидает Абрамсон. Полковник сидел в трапезном зале и подкреплялся жареной курицей со спаржей. Обменявшись приветствиями, мы присоединились к нему.
— Побывали у Генбахов, — сообщил я, пока мы дожидались заказа. — Кажется, он действительно опечален смертью жены.
Абрамсон пожал плечами.
— Не знаю, не знаю. По-моему, это ничего не значит. А это что? — полицейский указал на три палаша, которые Глория положила на свободный стул рядом с собой. — Предполагаемые орудия убийства?
— Вроде того, — отозвалась девушка. — Решила проверить на всякий случай.
Абрамсон одобрительно кивнул.
— Правильно, нельзя упускать ни одной детали.
— Зачем вы хотели нас видеть? — спросил я, понимая, что полковник приехал не просто так.
Абрамсон быстро огляделся и подался чуть вперёд. Мы наклонились ему навстречу.
— Вы были у цыган? — проговорил он, понизив голос.
— Были. А что?
— Помните, я обещал рассказать, что сумел узнать про них?
— Мы решили, что вы передумали, — заметила Глория.
— Просто ждал удобного случая. Он как раз представился. Между прочим, что вы скажете про этих цыган? Как впечатления? — Абрамсон почти шептал, так что со стороны мы, должно быть, походили на группу заговорщиков.
— Необычные цыгане, — ответил я. — Мрачноватые. Я думал, они веселее.
— Вам у них не понравилось, верно? — быстро спросил Абрамсон.
— Нет, — признался я.
Глория пожала плечами.
— К чему вы клоните, полковник? — спросила она. — Что за удобный случай?
— Вчера похоронили одного мужчину, — тихо сказал Абрамсон. В глазах у него мелькнул азартный огонёк. — Уверен, цыгане им заинтересуются!
— В каком смысле? — нахмурилась девушка.
— Заметили среди цыган чернокожего? Его зовут Жофре Гизо. Кажется, он из южноамериканских колоний. Прибился к табору. Наверняка бежал от закона. Так вот, всё дело в нём!
— Я по-прежнему ничего не понимаю! — раздражённо призналась Глория.
— Когда-нибудь слышали про вуду? — прищурился Абрамсон. — Это религия африканских туземцев. Жестокий и страшный культ, последователи которого приносят жертвы и насылают на своих врагов проклятия. И невольники, которых когда-то привезли в Америку, продолжали исповедовать эту религию на плантациях.
— Да, мне знакома эта колдовская практика, — кивнул я. — Хотите сказать, Жофре Гизо занимается магией вуду?
— Разумеется! И он научил цыган!
— Ну, и что? Почему вас это так беспокоит?
— Не то, что цыгане стали заниматься вуду. Это одно не сделало бы беды. Но, видите ли, господин Блаунт, — голос Абрамсона зазвучал совсем тихо, — африканские колдуны умеют оживлять мёртвых!
— Я в курсе. Что с того?
— Вы так спокойно говорите об этом! — удивился полковник.
— Сказки! — бросила Глория.
— Вы думаете? — быстро спросил Абрамсон. — А я видел, как Гизо это делает! Своими глазами!
— Вы уверены, что человек был мёртв? — спросил я.
— Я присутствовал на его похоронах!
— И где он теперь?
— Исчез.
— Вы считаете, что цыгане захотят оживить мужчину, которого вчера похоронили?
— Почти уверен.
— Почему? Вряд ли они воскрешают всех подряд.
— Конечно, нет. Только сильных мужчин, которые могут работать.
— Ясно, — слова полковника я воспринял, мягко говоря, скептически. Для подобных ритуалов требуются особые тайные знания. Трудно представить, чтобы ими обладали люди из табора. — От чего умер этот человек?
— В том-то и дело! — обрадовался вопросу Абрамсон. — Неизвестно!
— Как?! — удивилась Глория. — Разве вскрытие не делалось?
— Нет. Смерть выглядела вполне естественной.
— То есть, тело не повреждено? — уточнил я.
— Ага! — Абрамсон оскалил зубы.
