когда я артефактом для нарезки костей принялся пилить хитин скорпов на крупные куски и отрывать с помощью своих шести единиц силы.
— Хватайте чешую скорпиона и жала с ядом — с ними осторожнее, — скомандовал я им. — Можете в халат складывать, можете иначе как-нибудь тащить. Мне побоку.
— Цена вопроса? — уточнил умник, оправдывая характеристику.
— Пять стартов за поход, — сказал я, прикинув, сколько выручу за пластины, которые понесет троица. Сам бы я купил пластины хотя бы на доспех: это тяжёлая кость, которую огромных размеров не найдешь. Это огромное, монолитное пространство для артефактных печатей и стоить должно не меньше черныша. Да и не писали о скорпах в бестиарии. Возможно, удастся выдать хитин за эксклюзив и сбыть сразу все пластины.
— А если я не хочу за пять стартов нести? — спросил хлыщ, но я по глазам видел, что тот и за три монеты понес бы.
— Значит, бесплатно понесешь, — пожал я плечами. Адепт подумал, стоит ли ему лезть в бутылку, но не стал. Вот и славно.
На неофита я не слишком рассчитывал, но тот сумел удивить: попросил проделать дырочки по углу пластин, продел в них тонкую верёвку и собрался тащить пластины волоком. Причем нагрузил себе ровно как адепты в свои охапки.
До барьера не бежали — тащились: с охапкой хитиновых пластин не слишком уж и побегаешь. За время пути я успел расспросить неофита про его дар — оказалось, пацан настраивается на человека сквозь глубокую медитацию, и сам не понимает, как у него получается. Я попросил показать, как это работает, но выяснилось, что для работы дара нужен перерыв: неофиту сложно настраиваться на две цели без перерыва в неделю.
Ещё я успел поговорить с умником, получив от разговора некое удовольствие, и пожалеть, что не было бури, и я не могу уйти цепочкой телепортаций от хлыща, который влезал в любой диалог максимально не вовремя и глупо. И всё это под самодовольным и глупым взглядом. Честное слово, под конец пути я даже начал жалеть убогого. Смещенный, явно не раз ломанный нос и кривые уши показывали, что окружающие пытались вбить пацану правила поведения, но раз у них не получилось, то и у меня вряд ли выйдет.
На подходах к барьеру я присвистнул. Огромная куча тел, следы от боевых заклятий и покрасневший от крови песок, который до сих пор не смог промыть дождь, намекали, что битва была жесточайшей.
Думаю, к лучшему, что меня здесь не было на момент атаки — если от заклятий адептов можно как-то уворачиваться, и сражаться с двумя десятками на равных, то от шальных заклинаний магов вряд ли можно так просто уйти: здесь вовсе по площади били…
Глава 20
Прохождение барьера достойно небольшого пересказа. По обе стороны защиты дежурили третьеранговые адепты, с ног до головы одетые в артефактную экипировку. Мои сопровождающие обменялись паролями с дежурным, затем адепт предложил каждому из нас положить ладонь на светящийся белым светом артефакт и сказать, что он не желает вреда школе Утренней звезды, а так же ученикам и учителям школы. Мои сопровождающие прошли проверку, а я предупредил, что если скажу так, артефакт определит слова как ложь. Адепт почему-то напрягся, а когда артефакт засветился красным после моих слов, дежурный передал что-то жестами напарнику через пелену барьера. Тот кивнул, вытащил из-за пазухи амулет и заговорил в него: барьер приглушал звуки, и я не слышал, о чем разговор.
Не понимаю, почему вдруг такая суета. Думаю, школа никогда не была образцом дружелюбия и взаимопомощи, и я не уверен, что с нововведением в виде проверяющего ложь артефакта я — первый адепт, который желает убить кого-то из школы. Здесь у каждого ученика найдутся если не враги, то очень плохие знакомые. Или за барьер пока ещё никто не ходит, и я действительно первый?
Долго ждать не пришлось: спустя минуты три к адепту, нервно мнущему рукоять висящего на поясе меча, вышел незнакомый мне перворанговый маг — видимо, из руководства, наорал на стражника за то, что его разбудили, выслушал оправдания и проблему, опросил меня и сопровождающих. Я честно сказал, что желаю из-за личных причин убить как минимум двоих адептов, но против руководства и преподавателей ничего не имею, и не собираюсь драться на смерть с учениками при встрече — Ниаз я пока даже видеть не хочу, а с архимагом не хочу сталкиваться. А если и столкнусь… Ну, можно скрепя сердце, сделать вид, что никакой подставы с артефактом не было, и затаить зло до перехода на ранг мага — тогда я точно смогу размазать деда по камням коридоров.
Умник сказал, что меня поручено разыскать и проводить в школу, как кандидата в друиды, и проблема была решена.
Пацаны дотащили хитин до моей комнаты, я сразу выдал им обещанное — монеты у меня были и до похода в руины, а теперь, после потрошения поясов адептов, в моем кошельке лежит сумма больше ста пятидесяти стартов.
И уже возле комнаты начались первые проблемы. Во-первых, дверь была открыта. Защита комнаты стояла нетронутой, и это вызывало недоумение — чтобы открыть замок, защиту необходимо сломать… или обмануть. Например, один хитрый дед мог бы зайти, никак не потревожив защиту. Сложнее представить, чего Апелиус не сможет сделать.
Я затянул хитиновые пластины в комнату, запер за собой дверь, и тщательно осмотрел помещение — сперва энергетическим зрением, не отходя от порога, затем уже прошёлся по всем углам, осторожно проверил каждую закорючку в нагромождении защитных печатей. Затем уже последовал осторожный обыск — если старик сюда зашёл, и ничего не испортил, то точно что-то забрал, или подложил. Комнату убитого ученика можно использовать как в качестве склада для какой-нибудь запрещенки, или можно поставить в нее какой-нибудь артефакт или механическую ловушку на случай, если ученик выжил. Впрочем, когда я осматривал комнату энергетическим зрением, артефактов не нашел. А когда обыскал тумбочку, шкафчик, свёртки с одеждой, не нашел ловушек. Так же я недосчитался части зелий и книги, в которой описывалось превращение в оборотня.
Хорошо, что эта скотина на моей кровати не спала — постель
