к нему боком.
Осторожно обойдя парня, казак достал из ранца гранаты и так же бесшумно сместился к напарнику. Быстро разделив боезапас, они сместились в стороны, чтобы увеличить охват, а Мишка, убрав бинокль, снял с плеча винтовку. Выбрав подходящий сук, он опустил на него ствол и, взяв в прицел быстро шагающего белого, хищно усмехнулся. Когда вся банда оказалась в пределах броска гранаты, парень плавно нажал на спуск.
Грохнул выстрел, и неизвестный, заорав от боли, рухнул на камни. В ту же секунду в воздух взвились гранаты. Казаки, не дожидаясь разрывов, швыряли их, словно камни. Одну за другой. Хунхузы ещё только срывали с плеч оружие, готовясь дать отпор, когда прямо в их рядах начали подниматься кусты разрывов. Мишка успел выстрелить ещё дважды, но потом вынужден был спрятаться, пережидая разлёт осколков гранат и обломков камней.
Едва дождавшись, когда эта бомбардировка закончится, Мишка снова вскинул винтовку. Из банды в двадцать три головы живым и относительно целым остался только один, и этот счастливчик, кособоко перебирая ногами, сейчас пытался убежать от этого страшного места. Зло усмехнувшись, Мишка чуть повёл стволом и спустил курок. Пуля ударила бандита между лопаток, буквально швырнув его на камни.
Закинув винтовку за спину, парень достал пистолет и решительно вышел из засады. Казаки, следуя его примеру, поступили так же. Обходя лежащих хунхузов, Мишка тщательно проверял пульс у каждого, прикладывая пальцы к шее, после чего проводил контроль резким ударом ножа в сердце. На эту шваль ему даже патронов было жалко. Посмотрев на его действия, пластуны дружно достали ножи.
Добравшись до раненого и явно контуженного взрывом белого, Мишка пинком перевернул его на живот и, ловко связав ему руки за спиной, принялся обыскивать. Буквально вывернув мужику все карманы и содрав с него пояс, парень наложил ему на ногу жгут и, выпрямившись, вопросительно посмотрел на казаков. Старший, правильно истолковав его взгляд, молча протянул парню кожаный саквояж. Уже расстёгнутый. В котором лежали три пачки английских фунтов и стопка завёрнутых в вощёную бумагу соверенов.
– Дома решим, что делать станем, – ответил Мишка, возвращая саквояж казаку.
Пластуны быстро освобождали тела бандитов от всего, что имело хоть какую-то ценность. Отдельной кучей лежало всё собранное оружие. Закончив, казаки всё так же молча срубили две пары жердин и быстро связали волокуши. Уложив на одни носилки всю добычу, они уложили на вторые пленного и, закинув ремни волокуш на плечи, решительно зашагали в обратную сторону.
Понимая, что ему оставили главную задачу, прикрывать отход, Мишка ещё раз обошёл все тела и последним покинул пустошь. Обратный путь был хоть и дольше, но веселее. Казаки от предложений помочь только отмахивались, прося парня делать только одно. Не подпустить к ним возможного преследователя. Заночевали они в стороне от тропы. Назвать это ночёвкой можно было с большой натяжкой. Просто срубили лапник, накрыли его овчиной, имевшейся у каждого, и повалились спать. Поднялись, едва начало светать.
Быстро перекусив кусками вяленого мяса, они снова впряглись в волокуши и зашагали дальше. К середине этого дня они вышли к своим лодкам. Отправленный в станицу с ребёнком казак был тут. Увидев принесённую ими добычу, он только удивлённо присвистнул, вопросительно покосившись на старшего. В ответ тот так же молча переадресовал вопрос парню. Понимая, что именно их интересует, парень только пожал плечами, негромко пообещав:
– Что взяли, продаём, а деньги потом на четверых раскидываем. Не тот случай, чтобы рядиться. Только деньги иностранные я в контрразведку сдам. Им нужнее. Так что малость подождать придётся.
В ответ казаки только одобрительно закивали, полностью соглашаясь с таким решением. Впрочем, ожидать чего-то иного было бы глупо. Добычу они взяли серьёзную, так что на всех хватит. Но уже погрузившись в лодку, Мишка сообразил, что у пластунов могут быть какие-то нужды в оружии и боеприпасах. Выпрямившись, он ткнул пальцем в груду стволов, сообщив:
– Ежели кому что нужно, берите сразу. Это считать не станем.
– Ежели только патроны к японкам, – чуть подумав, вздохнул старший. – Пацанам своим винтовки взял, а патрон к ним уж очень дорог.
– Забирайте все, – махнул Мишка рукой. – Меж собой разделите. Остальное ко мне на подворье. Буду в порядок приводить.
– И охота тебе возиться, – хмыкнул ждавший их у лодок казак.
– Оружие уважения требует, даже если продавать его собираешься. Да и цены приличной за нечищеное не дадут, – ответил ему вместо парня старший.
– А кому продавать-то станем? Тут же стволы английские. Хотя нет, вон один немецкий, «Манлихер».
– Где? – тут же сделал стойку Мишка.
– А вот, – ответил казак, протягивая ему найденное оружие.
– Точно, «Манлихер», – удивлённо хмыкнул парень. – Только это не немецкая, а австрийская винтовка.
– Да забирай ты её, – рассмеявшись, отмахнулся старший пластун. – Ишь, глаза засверкали.
– Грешен, люблю оружие, – с улыбкой признался Мишка, аккуратно опуская винтовку на пол.
– Потом полюбуешься, – поддел его пластун. – Лучше поглядывай, а то мы тут как утки на воде. Знай стреляй.
– Это верно, – спохватился Мишка, хватаясь за свою винтовку.
Что ни говори, а оптический прицел был только у него. К тому же пользоваться биноклем в такой ситуации – только время терять. Преследователи или просто хунхузы из другой банды вполне могли появиться на берегу в любую минуту. Их группа крепко нашумела на пустоши, а брошенные тела ясно укажут любому, что победители ушли с серьёзной добычей.
Считать, что бандиты кинутся мстить за своих, было неправильно, но отобрать отобранное – это запросто. Вёсла ритмично опускались в воду, толкая лодки к родному берегу. Сплавившись прямо до пристани, они начали выгружать добычу, не дожидаясь помощи. Мишка, оставив казаков заниматься делом, помчался домой за телегой.
Увидевшие его женщины дружно запричитали, но тут же осеклись под строгим взглядом парня. Впрячь в телегу коня – дело десяти минут. Велев женщинам готовить стол, Мишка рысью погнал коня к пристани. Казаки быстро загрузили всё добытое в телегу, и парень, разгрузив её дома, развёз их по домам, с ходу отправившись в контрразведку. Всю дорогу молчавший от контузии пленный, очевидно, сообразив, где оказался, поднял голову и, глядя на парня мутными от боли глазами, на ломаном русском спросил:
– Где есть женщин, который взять девочка?
– Сдохла, – коротко выдохнул Мишка.
– Ты убить её?
– Да.
– Ты… бастард, – яростно ощерился пленник.
– Сам ты ублюдок. Мразь, – огрызнулся Мишка, наотмашь хлестнув его ладонью по морде. – Джентльмен сраный. Только и умеете, что за бабами да детьми прятаться.
– Мы не прятаться, – прохрипел пленник, сплюнув кровь. – Мы хотеть с тобой говорить. Но нам нельзя ходить на ваш сторона. Мы хотеть, чтобы
