многочасовым пребыванием в не слишком-то удобном кресле.
Шутка ли — от Новинска до столицы со всеми посадками лететь целых двадцать девять часов!
В аэровокзалах занять себя было тоже особо нечем. Заглянуть в буфет, сбегать на почту, посетить уборную, походить туда-сюда, разминая ноги, — на этом обычно все доступные пассажирам развлечения и заканчивались. Содержание вечерних газет ничем от статей в утренних принципиально не отличалось, телеграмм на имя Альберта Павловича не присылали. Правда, как-то раз мы зашли в парикмахерскую и побрились, а я заодно и подстригся, на этом всё.
Всякий раз я возвращался в аэроплан со всё большей неохотой, а на последнем перелёте никак не менее часа безрезультатно пялился в иллюминатор, силясь разглядеть столичные огни. Ну и разглядел, конечно же, в итоге. Уже непосредственно перед посадкой облака расступились, открылся вид на предместья, многоэтажные дома, белые полосы заснеженных каналов, мосты и дворцы. Где-то там скрывался, если только не успел покинуть город, Леопольд, и впервые я ощутил нечто сродни охотничьему азарту. Накатило жгучее желание во что бы то ни стало его отыскать и не позволить нанести ущерб интересам республики, а ещё мне хотелось разобраться в его мотивах и понять, что толкнуло нормального вроде бы человека, не монархиста и не морального урода, на измену и убийство. Как я мог так в нём ошибиться? Скрывалось за эксцентричностью психическое расстройство или неприглядная изнанка есть в каждом из нас, просто нужен один-единственный толчок, чтобы сломаться и упустить контроль над собственным альтер эго?
Вспомнился лагерь для военнопленных и каждый пятый, выдернутый из нашего строя, пробежался по спине неуютный холодок. А как бы сам поступил, встань на пару человек левее или правее?
Но я тут же взял себя в руки и решительно мотнул головой, прогоняя неуместные сомнения.
Не о том думаю! Всё уже, на посадку пошли!
На трапе меня встретил порыв морозного ветра, я надел перчатки, посильнее натянул на голову кепку и поспешил через заснеженное поле к зданию аэровокзала, на ходу заматываясь шарфом. Затянутое тяжёлыми тучами небо нависало над головой, мела позёмка, летели редкие снежинки и всюду растёкся густой сумрак, будто ещё не рассвело.
Когда высокие двери отрезали от нас непогоду, я расстегнул пальто, за цепочку вытянул карманные часы, взглянул на них и озадаченно хмыкнул.
— Здесь всегда так?
— Ты о чём? — удивился Альберт Павлович, бросил высматривать кого-то и повернулся ко мне. — Как — так?
— Темно!
— Просто ещё не рассвело.
— Да как же не рассвело? Без пятнадцати двенадцать! Полдень!
Вдовец снисходительно улыбнулся и пояснил:
— Вы забыли о часовых поясах, молодой человек. Разница между столицей и Новинском — пять часов.
Альберт Павлович кивнул.
— В семь вылетели, двадцать девять часов летели, прилетели снова в семь. Время подведи.
Я так и поступил, не слишком-то и смущённый тем, что попал впросак. Не подумал просто, бывает. Пусть уже и путешествовал раз через всю страну, но путешествовал-то без часов, а на вокзалах время всегда местное.
Дальше меня отправили на розыски багажа, и я едва приволок четыре не таких уж и лёгких чемодана к дожидавшимся меня в буфете спутникам. Сверхспособности задействовать не решился из-за крутившихся тут и там подозрительных личностей со столь цепкими взглядами, что те ощущались едва ли не полноценным воздействием.
Ладно хоть и дальше переть на себе поклажу старших товарищей не пришлось: Альберт Павлович не стал мелочиться и привлёк к этому делу носильщика, споро погрузившего на свою тележку все наши чемоданы.
— Такси будем ловить или возьмём извозчика? — спросил я, когда мы вышли в зал прилёта.
— Ни то, ни другое, — ответил куратор, оглядываясь. — Нас должны встретить.
И точно — моложавый господин в пальто с меховым воротником и каракулевой шапке, который до того переходил от одной группы пассажиров к другой с какой-то табличкой в руках, наконец-то почтил своим вниманием и нас.
— Господин Вдовец? — обратился он после недолгих колебаний именно к Филиппу Гавриловичу, дождался утвердительного кивка и продолжил: — Меня прислали за вами из министерства.
Альберт Павлович поглядел на табличку, на которой значилась фамилия заведующего первой лабораторией, хмыкнул и сварливо произнёс:
— А что же Ваня Богомол нас встретить не приехал?
Господин с аккуратными светлыми усами озадаченно глянул в ответ и пояснил:
— В восемь у министра совещание, Иван Михайлович в числе докладчиков.
— Ну если так… Если у самого министра… — поджал губы куратор и обратился к заведующему лабораторией: — Командуйте, Филипп Гаврилович! Это ведь вас тут встречают.
— Да бросьте, Альберт Павлович! Ну что вы в самом деле? — примирительно улыбнулся Вдовец и попросил окончательно сбитого с толку господина из министерства: — Ведите, уважаемый.
Мы двинулись к выходу, только я слегка отстал и пропустил вперёд толкавшего тележку с нашим багажом носильщика. Пока шёл к дверям, вновь утеплился, но мог бы и не утруждаться: только вышли на улицу и к нам тут же подрулил сверкавший хромом вертикальных прутьев решётки радиатора четырёхдверный «Адмирал» с правительственными номерами.
Вот это я понимаю! Вот это сервис!
Шофёр в тужурке и форменной фуражке немедленно выбрался из-за руля и открыл багажник, оказавшийся достаточно объёмным, чтобы уместить в себе весь наш багаж. Альберт Павлович задержался расплатиться с носильщиком, а усатый господин предупредительно распахнул перед Вдовцом переднюю дверцу со стороны пассажирского сиденья и предупредил:
— Я на своей! — После чего поспешил к стоявшему чуть поодаль автомобилю, далеко не столь представительному на вид.
Я вслед за куратором забрался на задний диванчик, и машина без промедления тронулась с места.
— И сколько тут ехать? — спросил Вдовец, устроив на коленях кейс.
— За полчаса обернёмся, — сипло сообщил нам шофёр, выруливая за ворота, и простужено шмыгнул носом, потом несколько раз глухо кашлянул.
— Вам бы подлечиться, уважаемый, — участливо посоветовал Альберт Павлович. — Чаю горячего с малиновым вареньем попить, отдохнуть.
— На том свете отдохнём, — не слишком приветливо бухнул в ответ дядька и поспешил добавить: — Нешто я не отдохнул бы, выдайся такая возможность? Людей нет…
— Дефицит кадров — воистину бич нашего времени, — согласился с шофёром мой куратор и больше уже того от дороги не отвлекал.
Поначалу катили вдоль заснеженных полей с редкими рощицами и отдельными строениями, ничего интересного на глаза не попадалось. Да и южные предместья столицы отличались от окраин Новинска исключительно наличием сугробов. Снега намело изрядно, проезжую часть почистить никто не удосужился и преимущественно машины катили по двум глубоким колеям. Я как-то нисколько не удивился даже, когда ехавший перед нами автомобиль сопровождающего из министерства вдруг занесло и развернуло, да
