– Ну что, пробуй, – предложила Малия.
Обернувшись и бросив завистливый взгляд в сторону детской горки, я встал на край и посмотрел вниз. Как-то сразу закружилась голова, и четырёхсотметровый, достаточно плавный спуск сразу показался крутым и дли-и-инным.
Долго размышлять мне не дали, я почувствовал толчок в районе пятой точки и с воплем покатился вниз. Сперва я просто в испуге балансировал. Но потом вбитые базой рефлексы стали действовать, и пришлось для сбрасывания скорости уходить то вправо, то влево. Как лыжники, скатываясь, сбрасывают скорость боковым скольжением, так и я действовал. Здесь все так скатываются. Под самой горой я уже катился прямо до самого конца, притормозив внизу. Через пару секунд рядом затормозили дамы.
– Ну и кто меня пнул?
– Не пнул, а помогла сделать выбор, – ответила Малия.
– Какой там выбор был?! – возмутился я. – Я уже катился. Ладно, как бы то ни было, мне понравилось, пошли ещё покатаемся.
– Может, хватит уже? Я устала, – взмолилась Малия спустя несколько часов.
– Да ты что, я только во вкус вошёл! – возмутился я.
– Ты уже сорок раз скатился с семи разных горок. Хвати-и-ит!
– Ну вот, нашёл интересное занятие, а меня домой тащат, – забурчал я, но повернул не к подъёмникам, а в сторону кафе рядом с парковкой, где нас ждала мама Малии. – Больше тебя с собой не возьму. Ты давай к маме иди, а я пока лыжи сдам. Надо узнать, придётся мне платить штраф за скол или нет.
– А нечего было ёлки сшибать, – ответила вредная девчонка и поспешила в сторону кафе, неся на плече лыжи и палки.
– М-да, что-то мы закатались, семь часов тут уже. Пора закругляться, Малия права. Да и вестибулярный аппарат уже потряхивает, – вздохнул я и, сняв лыжи, направился в сторону нижнего пункта проката.
За скол покрытия на одной из лыж всё-таки пришлось платить штраф. После сдачи инвентаря и улаживания проблем с его порчей я прошёл к парковке, и мы сразу полетели домой.
– А весело было, правда? – спросил я с заднего сиденья.
– Весело, – согласилась нуресса Олла. – Особенно когда ты с того трамплина летел и врезался в рекламный щит.
– Ну не пробил же. Тем более брезент слабо натянут был, мягкий. Ничего себе не повредил, только локоть ушиб.
– Надо по лыжне кататься, а не перекатываться с одной горки на другую. Начинал ты на восьмёрке, она спокойная, а девятка – для профессионалов. Видел ты, какой там трамплин?
– В упор видел, причём под собой. И вообще я там не виноват был. У меня лыжу закусило, вот я, балансируя на одной ноге, и пробил снежный барьер, выкатившись на девятку. Только равновесие восстановил, а тут набор скорости и полёт. Ладно, хоть трамплин широкий был, мимо не пролетел.
– Служащий, что за эту горку отвечал, чуть не поседел. Сразу медиков вызвал, скатился за тобой, а ты под щитом лежишь, ржёшь и орёшь, что хочешь ещё раз так долбануться. Наверное, головой ударился.
– He-а, не ударился, – отмахнулся я. – Я в полёте перевернулся и спиной в щит врезался, вниз головой. А когда стал падать, меня снова развернуло ногами вниз. Только ноги не удержали, лыжи разъехались, и я на пятую точку шлёпнулся… А так… мне понравилось. Будет время, ещё покатаюсь.
Долетели мы до усадьбы нормально. Я, переполненный впечатлениями, поблагодарил хозяек за прогулку и отлично проведённое время и направился к себе. Из-за сильной усталости только принял душ и сразу свалился спать.
Проснулся где-то в час ночи, но спать уже не хотелось. Поэтому я решил заняться делом. Связавшись с Тимофеем и узнав, что у него всё нормально, никаких происшествий не было, я стал просматривать письма с предложениями по инженерной работе. К двум быстрым перспективным работам в системе Торен добавилась ещё одна. Тоже ремонт и усовершенствование станции. Причём присланная от военных. Сумма в контракте по оплате за работу меня впечатлила, поэтому, несмотря на ночное время, я стал обзванивать этих трёх работодателей.
Дозвонился до всех. Хотя двоих пришлось будить, но никаких неудовольствий и претензий не было. Мы быстро обговорили условия, время начала работ и сроки окончания. Я разбил их на три этапа. Первыми занимаюсь военными, у них срочно, тем более оплата была очень сладкая – шестнадцать тысяч кредитов плюс две за срочность. Потом перестройка внутренних коммуникаций фармакологической корпорации, которую собирался открывать филиал медицинского центра на одном из гражданских терминалов, и внеплановый ремонт шлюзовой камеры с заменой ремонтного дока на грузовом терминале. Там были свои инженеры, что поддерживали работоспособность терминала, но они были чисто корабелами, то есть не станционщики. Поэтому и приходилось вызывать специалиста со стороны.
После подписания всех договоров на работы я закопался в сеть и стал составлять из открытых источников план-схему инженерных работ в системе Торен, ища свдения о требуемом количестве для этого инженерного состава и сколько наличествует в действительности. Через полчаса я закончил с анализом, и вот что у меня вышло.
Для покрытия разнообразных работ, где требовались инженерные знания, нужно было от восьмисот до тысячи инженеров разной направленности. Однако в системе их было зарегистрировано всего двести семьдесят три, причём универсалов всего восемнадцать. Меня в этом списке не было, я не регистрировался в местной сети, работал частным образом, только на себя. По примерным прикидкам таких, как я, незарегистрированных инженеров, в системе ещё человек пять-шесть, вряд ли больше. Вот и получалось, что тут в системе с инженерами-станционщиками некоторый напряг. Будем этим пользоваться.
Кстати, через два часа мне нужно приступать к своей первой работе. Время я терять не собирался. В космосе ночное время эфемерно, там дежурства расписаны, так что можно вылетать.
Оставив на почте Малии письмо, что я отправился на работу по контракту, пообещав вернуться через пять дней и надев комбез, поспешил в сторону выхода из усадьбы. Такси я уже вызвал.
Из своей комнаты выглянул управляющий, видимо, сработала охрана, объяснив ему суть моего ухода, я покинул усадьбу. Через час уже был на орбите. Дождался буксира, который подхватил у остова моего носителя контейнеры с конструкторским комплексом, и поспешил к военной базе. Пора снова зарабатывать денежки.
Спустя четыре дня я вышел из салона грузового такси, дождался, когда кузов покинет дрон, и поспешил к воротам усадьбы Олла «Живая вода». Управляющий, узнав, кто прибыл, без проблем пропустил меня на территорию. Вот странно, в усадьбе работает семнадцать человек, а общаюсь я в основном с управляющим. Слуги, что подают блюда в столовой, не в счёт.
