— Не так! — ответил за меня мужской голос.
Полыхнула синеватая, похожая на фотографический блиц, вспышка, ослепив меня, потом еще одна, еще и еще. Раскатисто бухнула СВД — один раз. И стало тихо. Так тихо, что я, казалось, слышу шорох волос, шевелившихся у меня под шапкой.
Потом я понял, что стою один среди трупов. Ксения, Мамонт, прочие сталкеры — все были мертвы. Ксения лежала у моих ног, и вокруг ее головы расплывалась черная лужа. Комбинезон Мамонта дымился на груди. Сталкер с СВД свалился с подоконника и лежал, уткнувшись простреленной головой в кучу рюкзаков. Еще один упал в костер, и запах горелой кости становился все удушливее. А у лестницы, прислонившись к перилам, сидел, широко раздвинув ноги, Шершень. Рядом с ним лежала гаусс-пушка — та самая, что дал мне Диакон.
— Блин! — Я наконец-то вышел из ступора, бросился к монолитовцу. — Шершень? Живой?!
— Все-таки успел выстрелить…падла, — прошептал монолитовец. — Ты… не ранен?
— В полном порядке. Ты как… когда?
— Увидел свет. Слышал… разговор. Все верно, Малой. Все верно…
— Шершень, ты чего?
— Саня я… тезка.
— Я…я тебе помогу. Твоих сейчас вызову. Ты это… держись!
— Поздно, — на губах Шершня выступила кровь, струйкой побежала по подбородку. — Иди в лабораторию… Портал перед фасадом… четвертого энерго… блока. Декодер у меня в… сумке. Доделай…
— Саня! Саня!
Монолитовец посмотрел куда-то вверх, мимо меня, вздохнул, как человек, доделавший наконец тяжелую работу — легко и удовлетворенно, — и миг спустя я понял, что Шершень больше не дышит. Мне осталось только закрыть ему глаза.
— Ах ты, жизнь говеная! — вырвалось у меня. — Эх, Саня, Саня…
Не помню, сколько я стоял на коленях у тела Шершня. Может, минуту, может час — потерялось у меня после всего случившегося чувство времени. А потом где-то далеко на станции снова послышалась стрельба — палили плотно и яростно, будто пытались наверстать упущенное. Я очнулся и полез монолитовцу в сумку.
Там лежал прибор, похожий на выносной жесткий диск для компьютера. Наверное, это и был тот самый декодер.
— Слушаюсь, командир, — сказал я, глядя в безмятежное спокойное лицо Шершня. — Уже иду.
Прежде всего, я убрал с тлеющих углей труп, потом вспомнил о костюмах в ящике. Бронекейсы с натовскими чудо-костюмами были заперты кодовыми замками, и кодов я, понятное дело, не знал. Поэтому поступил проще: взял гауссовку и выстрелил в упор прямо в замок одного из кейсов. Костюм был из какого-то неизвестного мне светло-серого мелкоячеистого материала, очень легкий и гибкий. Вся система жизнеобеспечения «Ланселота» была упакована в поясную сумку, удобно сдвинутую на поясницу. Кроме комбинезона в чемодане оказался шлем с тонированным забралом, пара перчаток и запечатанная в пластик толстая книжка — видимо, инструкция по эксплуатации. В английском я полный ноль, поэтому читать и не пытался, просто полистал, разглядывая в свете фонарика картинки. Кое-что я понял: все системы «Ланселота» управлялись с мини-компьютера, встроенного в левый рукав. Правда, там все на английском, но ничего, с Божьей помощью разберусь. Что самое интересное — на «Ланселоте» оказались два контейнера для артефактов. Серьезно готовился Лоулесс к походу на ЧАЭС, все предусмотрел, кроме одного.
Кроме предательства.
Зашвырнув книжку обратно в кейс, я сбросил свой долговский бронекомбез и надел «Ланселот» на себя. Когда я надвинул шлем на упоры в воротнике, раздалось шипение, в наушниках заговорил мелодичный женский голос — видимо, сообщал мне, что теперь я готов ко всем испытаниям. Немедленно заработала система подачи воздуха, и я с наслаждением сделал вдох. Костюм работал исправно.
К гауссовке осталось шесть батарей и пять плазменных гранат к подствольнику — я сунул их в рюкзак. Забрал из разгрузки Шершня магазины для G36, вытолкал из них патроны и ссыпал в рюкзак. Магазины к своему АК рассовал в поясные карманы «Ланселота». «Пасхальное яйцо» положил в контейнер, второй остался пустым. Обыскал сталкеров Мамонта на предмет полезных артефактов, но не нашел ничего путного ни в рюкзаках, ни на трупах. Хотелось еще забрать винтовку Шершня, но тащить на себе столько оружия было глупо — поэтому, почесав репу, я все же выбрал автомат Бандуры. А вот тесак Шершня я забрал себе. На память и на случай, если придется драться в рукопашной. Тесак лучше, чем нож, однозначно.
— Прощай, — сказал я Шершню, пожав на прощание его запястье. — Прости, что не могу тебя похоронить по-человечески. Может, твои собратья сделают это попозже.
Перед тем, как спуститься вниз, я не удержался и подошел к Ксении. Она лежала лицом вниз, поджав под себя руки. Заряд из гаусс-пушки пробил ей голову, и я утешал себя тем, что девчонка умерла, даже не поняв, что с ней случилось.
И тем, что я в ее смерти не виноват.
За полтора года своего сталкерства я привык к тому, что ночи в Зоне какие-то особенно темные, не такие, как на Большой земле. Но на ЧАЭС все было иначе. Часы показывали начало одиннадцатого, а лиловые сумерки вокруг меня и не думали сгущаться. Скорее всего, из-за аномалий — они полыхали вокруг, будто дьявольская иллюминация. На зданиях, на трубопроводах и под ними, на земле и воздухе. В наушниках слышались их треск, гудение, уханье, завывания. Прямо Лас-Вегас какой-то.
Ноги у меня ослабли, липкий противный страх ползал по кишкам. Да по-другому и быть не могло; я просто физически чувствовал присутствие смерти. Смерть была частью всего, что меня окружало — этих безмолвных обшарпанных зданий, пустых окон, шевелящихся под ветром зарослей высоченных, в рост человека бурьянов, корявых деревьев, полыхающих в темноте разноцветных огней аномалий. Этого пурпурного неба, лишенного звезд, по которому время от времени пролетали оранжевые и ослепительно-белые болиды. В моих наушниках шумел ветер, на экране ПДА не высвечивалось ни единого контакта. Недавняя стрельба вновь стихла, станция казалась вымершей. Полное одиночество.
Наверное, Шершень потребовал от меня невозможного. Но выбора нет. Надо идти, искать портал. Надо искать выход со станции. В противном случае, я навсегда останусь в этом гиблом месте.
Сжимая автомат, я сделал несколько шагов, и тут со мной заговорил «Ланселот». Заговорил по-английски, все тем же приятным женским голосом. Видимо, запустилась обучающая программа, поскольку на внутренней поверхности прозрачного забрала на уровне моих глаз появился голографический дисплей. Сначала я увидел описание моего комбинезона и перечень его возможностей. Вот когда пожалеешь, что не знаешь английского языка! Далее дисплей вывел подробнейшую карту Зоны — от Болот, до самой ЧАЭС. Потом навигационная система показала мне мое местоположение: я находился в двухстах метрах севернее четвертого энергоблока. Дальше пошли параметры среды — температура воздуха, радиационный фон, количество вредных примесей, опасные аномалии. Кое-что я понимал, а точнее интуитивно угадывал. Приятный голос, видимо, дублировал все эти данные — слова «рэдиэйшн» и «эномали» поймет даже такой пенек в английском, как я. Время от времени я слышал щелчки и гудение: похоже, «Ланселот» сам подстраивался под среду. Интересный костюм и своих деньжищ он, похоже, стоит. Вот только насколько надежна эта электроника? А то шарахнет меня какая-нибудь мини-«Электра», и все эти встроенные чудеса компьютерной техники погорят в секунду? А главное — виртуальный дисплей закрывал мне обзор. Не полностью, но закрывал. Я вспомнил про обломки прицела, который показывал мне Батюк. Верно, этот прицел как-то синхронизировался со всем интерфейсом костюма, позволяя использовать оружие, не отключая дисплей. Но прицела у меня нет, стало быть, надо искать способ убрать эту хреновину с забрала.
