Я поморщился. Нет, все-таки Гомер прав был. Насчет тутошней жизни. Не жизнь тут. Уходить надо. Дорогу запомнил. Вернусь домой.
– Это так бывает, – рассказывала Алиса. – Кто-то исчезает, ненадолго, на пару дней. Возвращается, говорит, что заблудился. А через месяц люди начинают пропадать. Про трубы детям рассказывают, чтобы они без дела не болтались. Шнырь считает, что это женщина, а это и мужчиной может быть. Кем угодно. Если оно пришло, то все уже. Ты думаешь, почему козы перестали доиться?
– Помочь нельзя?
Алиса пожала плечами.
– Не знаю, – сказала она. – Ты же видел, что у нас было… Скорее всего, они уже все мертвы. Вот тебе и ответы, Дэв.
– Какие ответы?
– Такие. Почему бронедверь открыли. Свой потому что пришел. А мне повезло, я гуляла в то время…
Алиса хмыкнула.
– Они меня все время ругали за то, что я гуляла, а вот… Жизнь мне спасло.
Алиса поежилась.
– А дети? – спросил я.
– А что дети?
Я поглядел на Шныря. Мелкий еще, расти и расти. Тощий, грязный, куртка с дырьями, блох килограмм, наверное.
– А что дети? – нервно повторила Алиса. – Что мы тут можем?
– Зачем ей дети?
Алиса пожала плечами.
– Откуда я знаю?! Зачем…
Она с силой терла ладони.
– Знаешь, никто никогда навок вживую не видел. Как они выглядят, тоже неизвестно. Находят разоренные семьи, вот и все. Один только раз…
Я вдруг подумал, что мы сидим на открытом пространстве. Слишком долго. Слишком хорошая цель.
– Надо в дом вернуться, – сказал я. – Эй, Шнырь, пойдем.
Мы вернулись в срезанный дом, поднялись до третьего уровня, велели пацану ждать, а сами пошагали наверх, за снаряжением. Через пять пролетов возобновили разговор.
– Один только раз, – шепотом рассказывала Алиса. – Девочка сбежала, смогла кое-что рассказать. Навка, она не убивает.
– Почему?
– Она просто детей любит. Не в том смысле, что питается
ими, нет. Она их держит в каком-нибудь месте, кормит, играет с ними, она как мама… Пока они не вырастают. И только потом…
– Понятно, – перебил я. – И только потом понятно. Надо им помочь.
– Как? Мы даже не знаем, где это все произошло…
– Шнырь покажет.
– Если дорогу запомнил…
– И что ты предлагаешь?! – крикнул я. – Вот так все бросить? Сдаться?! Давай, сдавайся! А я не буду. Меня какой-то навкой не испугаешь, я не такое видел!
Я ударил кулаком в стену, бетон загудел.
– Я пойду с ним, – я указал пальцем вниз. – Ты как хочешь…
Вполне возможно, что шанс спасти детей еще оставался. Возможно, что и других найдем. Если навка их не сразу убивает, то еще успеем отыскать, вполне успеем. А потом…
В голове у меня уже строились планы. Убью навку. Займу убежище. Схожу за своими – за Ноем, Старой Шурой. Станем жить здесь. Конечно, погани здесь больше гораздо, но и жизнь сытнее. Помидоры! Тыквы! Потом можно будет с другими убежищами объединиться, выйти за Кольцо, перебить рейдеров…
– Погоди, – догнала меня Алиса.
– Ну что? – не останавливаясь спросил я.
– Погоди, я сказать хотела.
– Говори.
Я шагал вверх. Через две ступеньки.
– Насчет невест. Я это… Пошутила. Просто… Ну, тут у нас шутки такие дурацкие, ты извини…
– Извиняю.
А я действительно не держал зла. Только так и не понял, чем все это закончиться должно было.
– Про этого, Шныря. Я согласна.
– Что согласна?
– С тобой согласна. Давай ему поможем, все как ты скажешь.
– С чего это?
– Да так А что? Теперь я это, одна совсем… Ладно, поищем эту йому. Только это…
– Что?
– Ты за ним приглядывай.
– Почему? – не понял я.
Алиса промолчала. Вот не люблю, когда паузы устраивают специальные.
– Пацаненок странный, тебе не показалось?
– Да нет… Испуганный.
Я поглядел на Шныря. Шнырь больше не выглядел испуганно. Дразнил Папу прутом, хихикал.
– Испуганный? – усмехнулась Алиса. – По-моему…
Сама как-то особо не испугана. Весь клан у нее перебили, а она вполне себе скоренько в себя вернулась. Да и я хорош. Я вдруг вспомнил, что давно не читал тропарей просто так, для души, не размышлял на правильные темы, не каялся и не подкручивал винты вериг. Укатал меня этот городок, укатал, душа портиться стала. Гомер бы не одобрил.
Ладно. Я дал себе слово, что как только вот разберусь со всем этим, так сразу совершу что-нибудь душеспасительное.
– Может, конечно, и испуганный, – согласилась Алиса. – Столько кругом разного, путаться в три года отучаешься. Но он… Он сказал, что живет на улице Рубеля. И рядом там…
– Левитана и Сурикова, – напомнил я.
– Да, Сурикова. Вот, смотри, я тебе показать хочу.
Алиса достала из рукава тоненькую книжицу в пластиковой обложке, принялась листать.
– Вот, – она сунула мне книжку. – Вот эти улицы.
Книжка была картой, и улицы Сурикова и Левитана располагались рядом, а Рубеля оказалась вовсе Врубеля улицей.
– И что? Такие же улицы есть.
– Есть. Только они располагаются совсем не здесь. Они на Западе. Там, откуда никто живым не возвращался.
Она перевернула страницу, там карта изображалась в полный рост, только мелкая. Все эти улицы действительно располагались на западе, далеко от нас, через центр.
– Он мог спутать, – сказал я. – Тут у вас столько всего, и наверху, и внизу, ты сама говорила.
– Может, спутал, – Алиса прибрала карту. – Я ведь не спорю.
– Он мелкий еще. Я ваши эти улицы сам не понимаю, то прямо, то налево, а указатели не везде висят…
– Может, и спутал. Может – это в нашей жизни главное слово. Слушай, только мы его с собой не возьмем.
– Почему? – не понял я. – Он дорогу ведь…
– Дорогу он не знает, – Алиса помотала головой. – И наоборот, заведет нас в какую-нить непролазь, не выберемся. А потом он мелкий. Мы себя-то еле-еле защищаем, а уж его и подавно.
Она была права. Тащить с собой еще и Шныря бессмысленно. Пусть нарисует, что помнит, или хотя бы расскажет, что помнит.
– Тут неподалеку… – Алиса замолчала, долго глядела на меня, затем продолжила: – Тут неподалеку есть местечко. Скрытное, глубокое, я там частенько останавливалась. Часа, наверное, три пути. Отведем его туда, еды оставим разной, воды. Короче, продержится. А мы потом его заберем.
– Правильно.
Заповедник Коломенское
Местность пошла под гору, и мы увидели реку. Вернее, то, что от нее осталось. Ручей, заросший тиной и мелким красным кустарником. Именно красным, причем красный цвет был очень насыщенный, листья точно кидались красными бликами, очень неприятно.
– Краснушка, – пояснила Алиса. – У вас такого, конечно же, не растет…
– Нет, не растет.
– Она бесполезная совсем, дрянь. В ней строка любит селиться, кстати. Здесь нет, не надо морщиться. Здесь вода рядом, а строка воду не любит. Я тоже не дура жилье себе рядом со строкой устраивать… Нам туда.
