Он бывал здесь всего пару раз, но его нрав уже знали. Поэтому за день до визита происходившее в конторе электростанции напоминало пожар в борделе. На территории объекта приводили в порядок все, куда мог упасть взгляд хозяина, разве что траву не красили в зеленый цвет. На бетонированной площадке для курения в ста метрах от здания работники передавали друг другу новость: «Приедет Сам». И только в узком кругу, запершись на ключ, позволяли: «Мазая принесло».
Вышколенные инженеры и служащие привычно вскакивали с мест и вытягивались по струнке, когда он, как буря, влетал в кабинеты, с ходу начиная рвать и метать. Он объяснял им популярным языком, что коммунизм закончился, и теперь они работают не на государство.
В коридоре какой-то сотрудник имел несчастье попасться ему навстречу в свитере. При прежнем руководстве это было допустимо.
– Ты кто? Почему одет как бомж? Минус двадцать процентов премии…
Мазаев направился в специально обставленный для него кабинет. Туда он по очереди приглашал ответственных сотрудников, устраивая каждому «торжественную порку». Большинство он вызывал просто так, для острастки. Действительно важные вопросы были оставлены на потом.
Нового начальника охраны Мазаев вызвал последним и с ходу начал долбить как кувалдой:
– Этого дерьма, которое они зовут системой видеонаблюдения, чтоб я больше здесь не видел, – он ткнул толстым пальцем в монитор. – Даже рожи не разобрать. Приобретем цветную, стоимость вычтем из премий. Сегодня при дорогих гостях все должно пройти на высшем уровне. Смотри, чтоб все твои лодыри были на постах. А у кого форма не выглажена, пойдет охранять свиноферму.
– И вот еще… Отстреляй, наконец, этих тварей. Какого хрена они бегают как в зоопарке?
Он имел в виду трех дворняг, которые поселились на территории пару месяцев назад, еще до передачи станции в частные руки. Сердобольные женщины подкармливали псин объедками из столовой, и те не знали горя; шкура у них лоснилась.
– Понял меня? Никакой санэпидстанции. Бери ствол и бегом на сафари. Зоофилы, нах…
Вскоре с улицы донеслись громкие хлопки, перемежавшиеся жалобным визгом. Его приказы выполнялись беспрекословно.
Закончив распекать своих людей, хозяин потянулся в удобном кожаном кресле. Ничто так не помогает снять стресс, как хороший втык.
Сквозь приоткрытое окно издалека донесся стрекот. Вот и гости пожаловали…
Мазаев раздвинул жалюзи и увидел, как четырехместный вертолет «Робинсон» закладывает красивый круг над окружавшими станцию холмами.
Полеты малой авиации почти над всеми городами разрешили давно, и Мазаев мог позволить себе хоть три таких штуковины, но предпочитал наземный транспорт. И пусть в дорожных авариях погибало куда больше людей, чем в авиакатастрофах… Зато при крушениях самолетов и вертолетов очень часто разбивались люди, смерть которых была кому-то желательна. Не то чтобы у него было много врагов, просто он знал, что подстроить дорожную аварию «под несчастный случай» труднее.
Быстро долетели, черти.
Это он предложил встретиться здесь, а не в куда более комфортабельном центральном офисе. До офиса еще надо добраться, а у него вечно не хватает времени – надо было посещать свои латифундии и встречаться с местными ханами.
Равиль за эту идею неожиданно ухватился. Похоже ему, ненадолго заглянувшему на Алтай по пути из Москвы за кордон, хотелось похвастаться новой игрушкой. А в том районе Новосибирска, где находился офис, летать все еще запрещалось.
Скрипнув суставами, Мазаев поднялся и накинул пиджак, проклиная необходимость встречать делегацию на площадке, приспособленной под вертолетную.
Через пять минут он уже с деланной теплотой приветствовал гостей. Равиль Рахимбаев, татарин с греческим загаром, в английской рубашке и при канадском галстуке – его он, впрочем, сразу снял по случаю жары – тоже сделал вид, что рад видеть Мазаева. С ним прибыла длинноногая секретарша, которой он галантно помог спуститься с подножки вертолета, а также горбоносый юрист и двое охранников, один из которых выполнял обязанности пилота.
Передача прав собственности на последние спорные предприятия вместе с оформлением бумаг заняла полчаса. Разрез Караканский-Северный и одноименный горнообогатительный комбинат располагались в такой же Тмутаракани, но несколько восточнее. Подписи были поставлены. Самое интересное, что в ходе сделки никто никаких предприятий в Западной Сибири как бы не продавал. Из рук в руки перешли предприятия, платившие львиную долю налогов в городе Лимасол, Кипр. Потом они вдвоем удалились в кабинет, а приближенные остались в приемной.
– Это твой начальник охраны заказал или ты распорядился? – с усмешкой спросил Рахимбаев, отхлебнув армянского коньяку. Набожным мусульманином он не был. – Они у тебя что, голубые береты?
– А что мне их, в ватники одеть? – Мазаев набычился. – Так ведь уважать не будут.
Про то, что еще имелись помповые ружья в оружейке, бронежилеты и хороший инструктор в центре подготовки охранников, он умолчал. Также ни словом не обмолвился о стрельбище и полигоне с полосой препятствий.
Они были старыми товарищами (если в мире большого бизнеса это вообще возможно) и партнерами почти десять лет и в непростые для страны годы кризиса, сумели не только выплывать, но даже процветать. Совсем недавно их интересы разошлись, как разошлись и взгляды на бизнес-стратегию – один остался в добывающей промышленности, другой все больше занимался сельским хозяйством и энергетикой. Развод и раздел имущества прошел тихо, без скандалов. Лишь некоторые куски становились камнями преткновения, но и тогда они решали все миром.
– Ну, и как станция, работает? – прищурил чуть раскосые глаза гость. – Чего это ты вообще надумал ее прикупить?
– Росэнерго проводил аукцион, – небрежно махнул рукой Мазаев, будто речь шла о мини-пекарне. – Подключают частных инвесторов к этой, маму ее, малой гидроэнергетике. Привлекают бабки. Вот в связи с кризисом и приватизировали эту штуку на 30 МВт.
– И за каким хером тебе этот геморрой? А если плотину прорвет, как на СШГЭС? Они же не станцию, а тебя закроют.
– Да что там прорвет? Нет там плотины. Только каскад турбин – речка бежит, турбины крутятся. Немцы строили, «Сименс».
– Все равно, с государством нельзя играть. У него и тузы в рукавах, и карты крапленые, и ствол за пазухой. Отберут, если понадобится, и спасибо не скажут.
– Да че я, фраер? У меня не отберут.
Пожав на прощание друг другу руки, они расстались, и каплевидный вертолет поднялся в небо, разгоняя лопастями знойное марево.
Вернувшись к себе, Хозяин снова тяжело опустился в кресло. Радикулит давал о себе знать, спина начинала ныть как по часам, всегда ближе к вечеру. Надо бы пройти еще один курс в этой клинике в Израиле. Надо бы… Мазаев включил огромный плазменный телевизор «Сони» – как и вся обстановка из личного кабинета, он стоил потраченных денег.
