Ознакомительная версия.
– Это не он странный, – буркнул Вадим себе под нос, но тему развивать не стал. – Давай помогу.
Мороз – тот, который Летиция успела прочувствовать за время недолгого путешествия от бронетранспортера к «уазику», – показался ей недобрым и оттого кусачим. Но снег понравился: под яркой Луной, занявшей свой ночной пост, он светился тысячью звездочек, приятно похрустывал под ногами, обутыми с подачи Вадима в какие-то лепешкообразные херовины, и представлялся поистине вселенским покрывалом, укрывшим собой всю землю!
В «уазике» Лю заняла заднее сиденье с водительской стороны, а рядом пристроился бывший «танкист», сейчас переквалифицировавшийся в рядовые пассажиры страшненького советского джипа.
– А где танк? – поездка на «табуретном» БТРе не смогла лишить ее восторженного преклонения перед королем тяжелой бронетехники.
– Танк свернул на базу. Его гоняли на разборки исключительно для понта, а здесь он на фиг не нужен, – почувствовав недопонимание, Вадим охотно, даже чуть хвастливо пояснил:
– Это наша земля. Тут все известно, все знакомо – и враги, и союзники, и западлы всякие, потому ответственно тебе заявляю – ничего не бойся, бэтера нам хватит за глаза!
– Я и не боюсь! – соврала Лю. Боялась она не мутантов или неведомых «западл», пугало другое – сейчас словоохотливый подмосквич опомнится и завяжет ей глаза, как грозился в начале путешествия.
К счастью, Вадим развеял ее опасения.
– Противогаз можешь снять, воздух у нас гораздо чище, чем в первопрестольной. Для самоуспокоения подойдет и респиратор, хотя мы, местные, обычно ими не злоупотребляем, – его лицо действительно было открытым, но Лю последовала совету, а не примеру – заменила противогаз респиратором. – И обойдемся без повязки на глаза, ночь прекрасно справится с ее функцией.
– А что я могу увидеть криминального? Запомнить обратный путь – там мы в часах пяти от известной мне вселенной! Какой уж тут обратный путь?!
В ответ на гневный спич Летиции подмосквич с лукавой улыбкой продемонстрировал неожиданное знание латыни:
– Dura lex – sed lex! Что в переводе на постъядерный означает: командир, конечно, идиот, но приказы надо выполнять! Что ты хочешь, Айшвария-Лю, солдат – существо подневольное, ему сказали чужакам очи вязать, он и вяжет.
Девушка не нашлась, что возразить на железобетонную военную логику, да и мертвым латинским языком она не владела, чтобы срезать исполнительного Вадима труднопроизносимой мудростью предков. Потому с невинной женской хитростью сменила тему на более насущную:
– Ты уже можешь сказать, куда меня везешь?
– Могу, – мужчина простодушно кивнул.
– Ну, и?
– Везу я тебя вперед.
– Ты издеваешься? – темпераментная Лю напряглась, едва сдерживая вспышку гнева.
– Не злись, милая девочка, – Вадим напротив, излучал миролюбие. – Ты задаешь неправильные вопросы и потому получаешь неправильные ответы. Ты подумай, реши для себя, что на самом деле хочешь знать.
Игривый «танкист» явно испытывал ее терпение – Лю понимала это и старалась не вестись на провокацию, хотя горячая кровь требовала отнюдь не парламентских методов ведения диалога.
– Если я спрошу, к кому ты меня везешь, – ты вновь врубишь дурака и объявишь «заказчику» – я правильно понимаю правила этой глупой игры?
– Молодец, включила голову, – без особой теплоты похвалил Вадим. – Но что мешает пойти дальше и спросить: «А кто заказчик?»
– И что мешает тебе дуркануть по новому кругу?
– Природная честность! Я буду вынужден признаться, что «твой заказчик – женщина». Интересная информация?
Лю признала его правоту, чуть наклонив голову.
– И кто же эта женщина?
– Мимо, дамочка, ты закольцевала беседу. Эта женщина – твой заказчик. Познавательно?
Примитивная софистика Вадима откровенно раздражала. Хотя победить его – даже в дурацкую логическую игрушку – хотелось нещадно! Проучить умника, выставить его идиотом – благороднейшая из целей добропорядочного человека!
– Зачем я нужна женщине-заказчику?
Подмосквич выпятил губы, издав пронзительный, режущий ухо трубный звук.
– Туу-туу-ууу! Плохой вопрос, переход хода.
– Чем же он плох?
– Ты слышала, я говорил Шуре Кузнецову о том, что не знаю целей заказчика. Зачем тогда сотрясаешь воздух впустую?
Лю дернула плечами:
– Может, ты врал ему.
– Я похож на вруна?
«Уазик» тащился еле-еле по заметенной снегом дороге. Впереди идущий БТР своим корпусом пробивал путь в белой пучине, однако «козел»[12] с трудом пробирался по оставленной глубокой колее, постоянно вяз в ней, то и дело норовя сесть на мосты. Бронетранспортеру часто приходилось останавливаться, дожидаясь беспомощного четырехколесного «товарища».
– Ты очень похож на вруна, – путешествие затягивалось, так почему не развлечь себя словесной игрой? Лю приняла правила.
– Хочешь обидеть меня, девочка?
– Мальчик, ты годами не вышел, чтобы называть меня девочкой, – она не собиралась оскорблять его, всего лишь немного поддеть.
– А ты можешь называть меня мальчиком, – Вадим не обиделся, он тоже пытался отвлечься от нудной дороги.
– Ты слишком игрив для военного.
– Ты слишком легкомысленна для наемной убийцы.
– Я прежде всего девочка, а девочки легкомысленны по своей природе.
– Воздух! – в разговор, становящийся все более бессмысленным, вмешался водитель. Ткнул пальцем в окно, указывая на небо:
– Вичухи!
Диск ночного светила на миг закрыла огромная тень, превратив полную луну в усеченный полумесяц.
– Мать-мать-мать! – Вадим тут же забыл о всякой игривости и, совсем неделикатно вдавив девушку в сиденье, протиснулся к стеклу. Впрочем, не забыв пробурчать извинения, – пардон, мамзель Лю.
– Петя, ты скольких насчитал?
– Темно, командир… Троих точно видел, но легко может быть и больше!
– Гаси огни, живо! С бэтером свяжись!
Затрещала помехами рация, водитель, пробиваясь сквозь заполненный шумами эфир, прокричал отрывистую команду. Спустя секунды БТР слился с ночью, громкий рев движка сменился напряженной тишиной.
– Что вичухи могут сделать бронетранспортеру? – Летиция решилась заговорить далеко не сразу, около минуты они просидели молча, выжидая чего-то.
– Бэтеру ничего, – успокоил Вадим.
– Тогда…
– Но мы не в бэтере…
Слова бывшего «танкиста» заглушил шелест гигантских крыльев, раздавшийся прямо над головой. Машина еле заметно покачнулась на рессорах, будто от сильного ветра.
– Ершень-поршень! – яростно прошипел сосед Летиции. – Заметили, мрази! Так, сидим тихо, не двигаемся, молимся своим…
Ему снова не дали договорить. Что-то проскрежетало по крыше, оставляя в ней сквозные борозды – от борта до борта.
Ознакомительная версия.
