"Ага! Вижу вас, партизаны хреновы! Что ж вам неймётся?"
Стас плюхнулся за стволом кедра, прерывисто дыша и хаотично гоняя мысли в голове. Волосы под сбившейся банданой вспотели, спина взмокла, ноги чесались, ладони тоже. Услышав выстрелы Корсара, он вспомнил указания командира про Витька и женщин и огляделся. Никого. Спохватился - патронов в винтовке не было. Лихорадочно стал рвать карман, вынимая новый магазин. Предпоследний. "Говорил, говорил же ему, зачем рюкзак бросать на!"
Стас заторопился, вздрагивая от канонады перестрелки рядом, еле-еле вставил обойму, проверил рукой затворную раму и перевернулся на живот. Уф-ф.
Корсар не спешил сменяться с позиции, постреливая одиночными и пару раз ухнув из подствольника.
Где-то за кромкой деревьев, ну, метров триста минимум, стуканула очередь из РПД, затем секунд через десять - хлопок и взрыв от РПГ-7.
Стасу тоже стало спокойнее и приятнее от мысли, что дядька Егор жив и мочит этих обезьянок так же, как они с Корсаром. Он даже улыбнулся пыльным строгим лицом. "Эх, выбраться бы отсюда на лайнер - и домой на! А там от зависти все лопнут в сети после моих рассказов на!"
Стас дёрнулся, испугавшись возникшей фигуры Корсара. Тот шагал спокойно и непринуждённо, закинув автомат на шею, ПНВ на лбу, шаг уверенный и твёрдый.
Парень аж опешил, но встал и поприветствовал командира. Вместе они направились в сторону Петровича и очередного взрыва ручной гранаты. Корсар ёмко и чётко ответил на немой вопрос напарника:
- Положил на всех на! Пошли, поможем Петровичу!
Кажется, начинало светать, когда Витёк и толпа заложниц дошли до полосы дюн и, увязая по щиколотку в песке, побрели на верхнюю точку холма.
Вскоре они достигли катеров и Василия, который не раз уже приложился к фляжке с ромом, побеждая холод от ветра с моря и дрожь от неизвестности и страха. Толку-то, что Александр показал ему заранее, как управляться со станковым пулемётом на треноге, Василий всё равно пугливо и тоскливо ютился на корме глиссера, слушая шум прибоя, завывание ветра в дюнах и стук своего сердца под тельником.
Приход Виктора, да ещё с женбатом и тяжёлыми сумками, в которых угадывались обещанные командиром сокровища пиратов, внезапно развеселил матроса и сподвигнул к болтовне и куче вопросов.
Витёк неохотно отвечал, помогая женщинам наводить порядок, принуждал Василия к помощи, размещая груз и заложниц на обоих катерах.
И ежеминутно поглядывал в сторону джунглей. Где-то там идёт бой отважных ребят со злыми бандитами. А он, Виктор Пузырёв, тут с бабами возится и слушает нетрезвую скороговорку матроса Василия.
Но Виктор знал, что такое приказ! И чтил советы старших. Поэтому, чтобы не обосраться напоследок после удачной операции, нужно ждать и приготовиться к, возможно, спешному отплытию. И Витёк рьяно взялся за подготовку плавсредств и людей к отходу.
...Петровича застали в позе "зю", смахивающим кровь с головы и меняющим последний барабан в РПД. Он в пылу боя даже перестал обращать внимание на тыл, на отползающего прочь Помпея, на покоцанное осколками камня лицо. Горячность боя унесла мужика в пылкую нирвану, где забываешь, кто ты, что ты и зачем здесь. Он настолько посвятил себя обороне и уничтожению врага, что появившиеся друзья заставили его нехило напугаться и матюгнуться.
- Красавец, отец! - Корсар прилёг метрах в двух, мигом вступая в перестрелку и оценивая ситуацию. Стас плюхнулся рядом, также с ходу вникая в обстановку.
- Уф-ф, братцы, увлёкся я чё-то! - Петрович пустил очередь куда-то влево и прильнул к поверхности скального выступа. - Жарковато было, но справился! С десяток их осталось. Вроде присмирели, а то пёрли как наркоманы афганские!
- Вижу, вижу, Петрович! Молодец! - Корсар дал короткую. - Помпея чуть не прошляпил только. Вона он корчится, за Стасом!
- А-а, ёшкин кот! Забыл опосля про уголька этого, каюсь! - погранец лёг на спину, утирая лицо. - Всю морду побило крошкой. Да картечиной, похоже, цепануло башку седую.
- Ниче, батя, до свадьбы заживёт! Гы-ы! - осклабился Корсар, саданув из ГП-25. - Не видел наших?
- Нормалёк наши, прошли давно уже! Правее в зелёнку ушли. Сумку забрали да дёрнули, куда, видимо, ты велел. Мы что, когда, куда?
- А ху... валяться, валим отсюда! Помпея забираем. Стволы пустые бросай. РПГ добей последний... вон там, у реки, движуха наметилась мелкая!
- Есть, командир! Сделаем.
Егор Петрович выпустил последнюю длинную очередь из РПД, отбросил пулемёт, взял РПГ, поводя им влево.
- Стас, прикрываешь, пока мы до плёса того бежим, - Корсар отполз назад и встал, собирая вещи и оружие, - токо не увлекайся, как Егор Петрович!
- Лады, командир! Есть на, - Стас приник к винтовке.
- Налегке оставляем, бей короткими. Эй, Помпеюшка?!
Его слова прервал выстрел гранатомёта и одобрительный мат Петровича. Видно, в цель!
- Уходим. По коням!
Водрузив на себя рюкзаки и стрелковое оружие, подняв за шиворот пленного, корсары забросили в реку со скалы РПГ-7 и пулемет и мелкими шажками спустились на землю. Через минуту их фигуры растаяли в ночи.
Внезапно вынырнувшая луна серебряным блеском осветила окрестности. Отливая синевой от редких облаков, она придала джунглям, реке и камням свинцовый оттенок, снова обозначив вдалеке силуэты уходящих людей.
Стас вздохнул, решив протянуть ещё минуты три, и обернулся к деревне. Точнее, к тому, что от неё осталось.
Пол-лагеря сгорело и ещё дымило, иногда пуская всполохи пожара. Фонари побиты, дизель-генератор уничтожен, склады ликвидированы. Две трети населения погибли либо ползали ошалело ранеными.
Стас, решивший, что больше повоевать не доведётся, стал выпускать очередями оставшийся боезапас патронов. По кажущимся целям, по остаткам базы, по подозрительным кустам.
Пустой. Всё. Ну и ладно!
Парень забросил за спину ставшую уже родной винтовку и очень поспешно засеменил прочь, в сторону скрывшихся товарищей. Вскоре он присоединился к ним и, взяв верёвку-поводок Помпея, зашагал полноправным звеном боевого отряда к морю.
Три часа спустя, когда уже светало, два катера, набитых людьми и драгоценным грузом, пришвартовались к морскому лайнеру, где их встретили с почестями, тепло и весело.
Корабль двинул в путь, унося своё чрево и сотни людей подальше от этих мест, от такой далёкой и близкой Африки.
Только грустный мальчик-абориген по имени Помпей, освободившийся с помощью оставленного ему мачете, долго стоял на самой высокой дюне и почему-то равнодушным взглядом созерцал ещё тёмный горизонт ...
