Ознакомительная версия.
Вскоре затих и ван Бьер. Перекусив, он улегся у противоположной стены, и нам даже удалось немного поспать, прежде чем нас вновь поднял на ноги великанский топот.
Чем Рор все это время занимался снаружи, неизвестно. Но вместо того, чтобы молча пройти мимо нас в пещеру, он снова пожелал побеседовать с кригарийцем.
На сей раз их разговор был коротким. И если можно так сказать о рычании – более миролюбивым. После чего громорб неведомо зачем снова отправился в город, а следом за ним туда же заторопился монах.
– Куда это ты? – удивился я.
– Нет времени объяснять, – отмахнулся он. И наказал: – Сиди здесь и не высовывайся. Я скоро приду.
И не обманул. Я еще даже не начал волноваться, как Баррелий вернулся. Да к тому же не один! Однако его сопровождал вовсе не Рор, а человек. Монах помогал ему идти, поддерживая под руку, поскольку он сильно хромал. Почти как сам Баррелий, когда разыгрывал перед наемниками калеку.
В пещере было темно, но я быстро понял, кого привел ван Бьер. По голосу. Это была Ширва Кривоносая. И то, что она очутилась здесь, да еще со стрелой в бедре, говорило о том, что у наемников после смерти главаря начались серьезные разногласия.
Кригариец усадил Ширву у стены и, достав тряпку, что нашлась в одной из сумок, принялся извлекать из ноги Кривоносой обломок стрелы. Прикусив кожаный ремень, наемница шипела от боли, но Баррелий недолго с ней возился. После чего туго забинтовал ей ногу, вытер испачканные в крови руки остатками тряпки и заметил:
– Тебе повезло. Кровотечение ослабло, и если не случится гангрены – будешь жить… Так что там, говоришь, стряслось в отряде?
– Без Аррода начался полный раздрай, – ответила Ширва после того, как утолила жажду и немного отдышалась. – До тебя больше никому нет дела. После смерти Бурдюка и еще девятерых человек все принялись делить их золото. Но в конце концов не договорились и устроили поножовщину. Мне пришлось защищаться от этих бешеных, и я прикончила Кадира. А у того, если помнишь, было три приятеля. После его гибели они еще больше озверели и накинулись на меня скопом. И что мне оставалось? Пришлось удирать и прятаться. Хорошо, что одной дыркой в ноге отделалась – могла бы запросто без головы остаться. И хорошо, что ты расслышал, как я тебя звала, и не убил меня. Я ведь потому и отказалась участвовать в облаве, так как не желала тебе зла. И знала, что ты меня поймешь, когда решила просить тебя о помощи.
Я удивился: странно, никаких криков до нас вроде бы не долетало… Но тут до меня дошло, что их услыхал Рор, о чем он и сообщил гостю-человеку, когда был здесь в последний раз. А Баррелий, похоже, ничего не сказал Кривоносой о громорбе. Или не желал ее пугать, или держал нашего союзника в секрете, пока тот не объявится и не рассекретит себя сам. Больше походило на второе.
– А что с Шемницем и Гириусом? – поинтересовался ван Бьер. – Их головы все еще на плечах?
– Курсор пригрозил нам жезлом и они с полковником отошли в сторону, – ответила Ширва. – Подлые твари! Хотят выждать, чем закончится грызня, чтобы потом замириться с победителем, предложив ему свои услуги и связи в Фенуе.
– Это на них похоже, – согласился Пивной Бочонок. – При таком раскладе к утру в отряде останется не более полутора десятков человек. И каждому из них достанется больше чем по половине повозки золота… Недурно!
– Можно сделать расклад еще лучше, – предложила Кривоносая. – Что для тебя эти пятнадцать врагов после того, как ты убил Аррода, Трескучего и еще почти дюжину человек? С тобой на пару мы могли бы захватить весь караван! И стать вторыми богачами в Промонтории после Григориуса Солнечного! Завтра на рассвете мы застанем отряд врасплох при переправе через реку. Ты атакуешь его, а я прикрою тебя из лука. Будь уверен, у меня получится – я отлично стреляю. Особенно по тем ублюдкам, которые рискнули стрелять по мне… Ну, что скажешь, красавчик? Попробуем?
– Заманчивое предложение, – ответил ван Бьер. – Но у меня есть идея получше. Для начала тебе надо отдохнуть. А уже утром на свежую голову обмозгуем, что к чему.
– Вряд ли я смогу уснуть, – засомневалась Ширва. – Нога болит, аж мочи нет.
– Сможешь, обещаю, – заверил ее кригариец…
…И ударом кулака в скулу лишил ее чувств!
Слушая их разговор, я опять начал клевать носом, но после такой выходки Баррелия моментально вышел из дремоты.
– За что ты ее? – спросил я, глядя на распластавшуюся у стены наемницу.
– Тсс! – Монах приложил палец к губам. – Говори потише. Те, кто идут по ее следам, могут быть рядом.
Сказано это было по-кригарийски невозмутимо, но у меня от таких слов сердце тотчас ушло в пятки.
– Срань господня! Думаешь, приятели Кадира ее выследили? – перейдя на шепот, вновь спросил я. – Но зачем ты привел Ширву прямо сюда, а потом шарахнул ей по башке? У нее же есть лук и она могла помочь тебе сражаться.
– Помочь? – усмехнулся Пивной Бочонок. – Вот еще! Не знаю, кто за ней идет: кадировы дружки или кто-то еще. Но никакая она не беглянка и не жертва, а по-прежнему член их братства. Точнее говоря, приманка, на которую они пытаются меня изловить.
– А как же стрела у нее в ноге? Разве ей не взаправду продырявили ляжку?
– Взаправду, – подтвердил монах. И, ухватив Кривоносую за шиворот, поволок ее вглубь пещеры. Я как привязанный посеменил за ним. – Ширва, конечно, обломала торчащий из бедра наконечник стрелы. Но я и по форме раны определил, что ее нанес не двулезвийный наконечник – тот, что используют отрядные лучники. Вернее, наконечник мог быть и тот, только лезвия ему отломали. Нарочно – чтобы он оставил в ляжке Кривоносой небольшую аккуратную дырку. Причем оставил там, где нет важных кровеносных сосудов.
– Но… а вдруг это лишь совпадение? – Даже не знаю, зачем я заступался за Ширву, ведь она никогда не питала ко мне любви. – Почему у кадировых приятелей случайно не могла оказаться в колчане другая стрела? И почему они непременно должны были нанести Ширве тяжелую рану, а не легкую?
– И почему, пока я вел ее к пещере, она часто хваталась окровавленной рукой за заборы и стены, думая, что я этого не замечаю? – добавил ван Бьер. – И почему сегодня у нее ножи припрятаны не только в каждом сапоге, но и в волосах?
Он расплел узел на затылке у Кривоносой и достал оттуда кинжальчик. Примерно такой, какой мы с Ойлой посылали ему, когда он сидел в плену. На вид кинжальчик бы игрушечный, но в умелых руках он мог вскрыть человеческую глотку. Например, у спящей жертвы.
– Разумеется, это тоже совпадение, – передразнил меня Баррелий. После чего стянул с Кривоносой сапоги, в каждом из которых действительно оказалось по ножу, только уже настоящему. – Четыре странных совпадения за раз – какие пустяки, верно? И впрямь, давай забудем о них и пойдем спать.
Ознакомительная версия.
