заплакал и даже татуированная глыба Даррен пустил одинокую слезинка. А я обчихался, особенно когда Лу дунул мне в лицо очередным белым порошком и пальцами размазал по щекам, лепя какие-то символы, а остаток втер мне в татуировку. Кожу легонько обожгло, как после вечернего купания в теплой речке.
Мне уже хотелось ехать.
Обряды, церемонии, туземный оркестр с барабанами и песнопениями. Мой тезка, наверное, с меньшим пафосом в космос улетал. Но нет. Последней каплей стала необходимость осветить и нанести символы на гермомешок. Но здесь выручил Вадик первым дорвавшийся с маркером и на всю бочину нацарапал: "На Берлин!" Дедушку Лу чуть кондрашка не хватила, когда он открыл глаза, отвиснув от магического экстаза, и узрел надпись, и уже открыл рот в возмущённо праведном гневе.
— Все, поехали, — я не выдержал, включил рацию и передал по всем каналам. — Кто предложит присесть на дорожку, сам его завалю. Гоу, гоу, гоу! Лос, лос, лос!
Одновременно взревело несколько десятков моторов, и создав пробку перед воротами, мы, наконец, тронулись.
Опять я не узнал местность. В первую поездку все заливал дождь, сегодня взявший выходной или, как минимум, небольшой перекур. Но все улицы, а я уверен, что уже бывал здесь, видоизменились. Хозяйственник Соломон наводил порядок вокруг нефтебазы, может, навсегда, а, может, к нашей поездке. Дороги расчистили от завалов, убрали останки людей и монстров, да и дожди постарались. Исчезли все мои ориентиры: остов сгоревшего бензовоза, здоровый чемодан из кожи крокодила, который тащили, но бросили, когда ручка оторвалась, заветренное тело зомбачки в ярком зелёном платье и другие мелочи, которые не сразу бросались в глаза, но оставались в памяти.
Город и раньше-то не был образцом туристических мечтаний, а сейчас и вовсе превратился в однообразное серое полотно. Только ржавчина добавляла хоть какого-то цвета. Мы въехали в один из беднейших районов — одноэтажные сараи без окон или с окнами, но без занавесок, а только с темнотой внутри.
Что-то ощущалось вокруг. И хотелось бы сказать, что это гроза. Чувство наэлектризованного воздуха, сгущающиеся тучи и звенящая тишина. Но нет, это было что-то совсем неприродное.
— Прием, всем отрядам, — я высунулся из командирской башенки. — Кто-нибудь видит хоть одного зомби?
В разнобой посыпались отрицательные ответы, которые замкнул Леха:
— Город вымер, — сам пошутил, сам посмеялся миротворец.
— Не нравится мне, — я забрал себе лавры капитана очевидность. — Будьте начеку, возможно, опять засада. И заткнитесь все там уже в середине колонны.
Я окинул взглядом машины, идущие за нами, и вспомнил мем, который долго гулял в интернете. Нигерийские или какие-то другие африканские похороны, где гроб несут и танцуют. Вот и нами можно было этот мем обновить. Будет удивительно, если в улье о наших планах ничего не знают. Надо было вмешаться в совет, лучше бы сами по-тихому прошли.
Сюрпризы начались уже на подъезде к шахте. Небольшая гора или холм, в котором раньше был только один вход, сейчас напоминала муравейник.
— Движение на склоне, — скрипнула по рации голосом кого-то из "красных волков". — Видим трёх кротов.
Солнце так и не смогло пробиться сквозь тучи и лишь оттеняло молочно-желтые гигантские тушки, копошащиеся на горе. "Опарыши" работали, выполняя функцию бурильных машин. Я насчитал десяток новых тоннелей, прогрызенных под разными углами.
Когда "пиранья" выехала на пригорок, открылся вид на территорию перед шахтой. На ковер из грязных голов, извазюканных в земле мертвяков. Нас встречали.
— Пифдеф, — Вадик скрылся в водительском люке и хлопнул крышкой.
— Полный пифдеф, — я не передразнил, просто был солидарен, потом продолжил в рацию сразу на английском. — Всем отрядам! Приготовится к бою, перед нами орда.
Никакого строя у зомби не было — толпа варваров, где большую часть составляли шаркуны. Я попытался вспомнить численность Фритауна, не смог, но десятая часть здесь точно собралась. Шекхед стянула силы, в ожидании гостей. Во многих местах над головами шаркунов мелькали более высокие "циркули", а кое-где поток колыхался чуточку быстрей остальной массы — "прыгуны", которые то и дело выпрыгивали над остальными. Будто в очереди стоят и пытаются узнать за чем. Светлыми пятнами в толпе были только "опарыши" и ещё несколько машин и низких зданий, обсыпанные какими-то мелкими тварями, похожими на шпану, которая гоняла меня по гаражам.
— Не удивлюсь, если под ногами у них ещё и жуки трутся, — прошептал Саня. — Мирный, огнемет не проеби. А то жалко будет.
— Ну сколько раз повторять? — хохотнул наемник. — В сердце военного отсутствует место для жалости.
— Ага, если по жилам и венам течет бензин, а лучше напалм, то тогда добро. Я спокоен.
— Дофтали трепатьфя. Кофмоф, куда едем?
— На одиннадцать часов видишь будку? — я дождался, пока Вадик кивнет. — Обходим ее слева, потом под холмом вдоль стены рвем ко входу. Мы спешимся, а вы прикройте нам спину.
Зомби нас заметили. Несколько шаркунов из первых рядов потянулись в нашу сторону. Дошли до сломанного шлагбаума и будто упёрлись в невидимую границу. Скалили зубы, кривя шеи, но дальше не торопились.
Вся колонна втянулась на пригорок, в канале послышались возбужденные возгласы на разных языках. В основном испуганные. Одна техничка, а за ней и вторая, перегазовывая стали пытаться развернуться, толкаясь бамперами о соседей. Ждать больше было нельзя.
— Бамос, пума первая, — я заорал в рацию. — Валим всех!
Точный выстрел из пушки с броневика "глобалов" эхом пронесся над шахтой, перебив стройный гул моторов и возню мертвяков. "Крот" выкопавший тоннель в самой верхней точке потерял здоровый кусок мяса вместе с одной из конечностей. Остальные лапы подломились, и он кубарем покатился с холма, разогнался и рухнул на толпу шаркунов, разминая и разбрасывая их.
Это был сигнал. И для нас, и для зомби. Несколько техничек, кто успел проехать вперёд и выстроиться в
