Данилой.
А я постоял немного и пошёл на кухню.
Первым порывом было выпить.
Но едва я осознал эту мысль, как подавил её. Не хватало ещё снова напиться и наделать ещё больше глупостей. И так дров наломал.
Как пацан хернёй маюсь. Вместо того, чтобы оставшееся перед академией время с умом использовать.
— Владимир Дмитриевич, чего стоите? Садитесь! — вырвал меня из размышлений голос Прасковьи, которая сидела рядом, чистила овощи.
Я сел на свободный стул.
Прасковья молча встала, ополоснула руки, вытерла их полотенцем, а потом налила мне стакан горячего чаю — чайник пыхтел на плите — и поставила передо мной тарелочку с эклером.
— Откуда эклер? — спросил я прямо.
— Испекла, — просто ответила Прасковья.
— Когда успела? Мы же вот только все съели?
Прасковья подумала немного, а потом сказала негромко:
— Сила у меня такая. Я могу эклеры создавать сколько угодно.
— Пирожные? — спросил я, пытаясь сообразить, как их можно создавать? В голову приходила только работа с тестом…
— Это не просто пирожные. Они восстанавливают силы и баюкают душевную боль.
Я уже хотел было откусить эклер, но после слов Прасковьи о душевной боли, положил эклер обратно на блюдце и отодвинул.
Как ни странно, Прасковья нисколько не удивилась. Она просто отложила все дела, пододвинула стул и села рядом.
— Что-то случилось? Расскажите! — попросила она.
— Я ведь знал, что от секса бывают дети, — начал я. — Но совершенно не думал об этом. В результате испортил жизнь Матрёне. А тут ещё Марта с Полиной и золотая ци, — зачастил я, понимая, что даже я не могу разобраться в своих мыслях, не то что кто-то другой.
Но Прасковья, похоже, меня поняла.
— Не испортили вы жизнь Матрёне, не корите себя, — сказала она.
— Ну как не испортил?.. Я же… — начал было я, но Прасковья решительно остановила меня.
— Простите нас, Владимир Дмитриевич, — сказала она решительно. — Надо было раньше повиниться, но всё как-то думалось, что обойдётся.
— В смысле? — растерялся я.
— Вы нас поймите, — начала объяснять кухарка. — Ваши батюшка и матушка погибли. Вы хоть и носитель их крови, а были совсем без силы. Мы просто хотели подстраховаться. Мы очень надеялись, что Матрёна получит благословение рода и забеременеет. И тогда родовой артефакт, в случае вашей… В общем, родовой артефакт продолжал бы работать, и мы остались бы в этом доме.
— Что? — Я не верил своим ушам.
— Мы с Кузьмой, Матрёной и Егором Каземировичем всё обсудили и решили отправить Матрёну к вам… Тут как раз и день величания Рода очень кстати пришёлся. Ну в общем вот так.
Я слушал Прасковью и у меня волосы дыбом вставали. Получается, мои домочадцы сговорились и подсунули мне служанку…
— Не сердитесь на Матрёну, — словно почувствовав моё состояние, сказала Прасковья. — Она искренне вас любит. Если хотите наказать, накажите меня. Мы давно должны были рассказать вам об этом, ещё когда у вас сила только пробудилась.
Прасковья говорила, а я вспоминал, как после бани Матрёна королевой вошла в гостиную, как все обрадовались, как потом заботились о ней.
А потом вспомнил, как Егор Казимирович отправил Матрёну на завод, чтобы выдать её замуж буквально за первого встречного.
И снова Прасковья словно поняла о чём я думаю, потому что сказала:
— Потом, когда вы пробудили силу, и она стала расти, мы поняли, что натворили. Мы подвергли Матрёну опасности, — Прасковья вздохнула. — Сами знаете, как к бастардам относятся… Вот и решили замуж её выдать, чтобы никто не узнал, что ребёнок ваш.
Я вспомнил мужиков на заводе, как они перемывали Матрёне кости и усмехнулся — как же не знали? Да об этом любой догадался бы.
— Мы просто хотели, чтобы род Корневых жил! — закончила свой рассказ Прасковья.
Её слова прозвучали так искренне, что я даже растерялся немного — вот как на них злиться после этого?
— Почему вы не пришли и прямо не сказали мне? — спросил я.
— Подумали, что вы молодой ещё, не поймёте о чём просим. Или обидитесь. Вот только родителей похоронили, а тут мы с таким предложением.
Представил, как приходит ко мне делегация слуг и говорят: «Владимир Дмитриевич, нужно, чтобы в случае вашей гибели род Корневых не погиб, заделайте, пожалуйста, Матрёне ребёночка» И понял, что послал бы их куда подальше.
— Что касается Полины и Марты, — продолжала между тем Прасковья. — Вы получили благословение рода. Теперь все подходящие для продолжения рода девушки будут влюбляться в вас и очень хотеть за вас замуж. Но благословение рода повлияло и на вас. Вы не только привлекательны для девушек, но и благословение будет вынуждать вас ставить выше всех дел дела продолжения рода.
Я сразу же вспомнил, с какой лёгкостью сегодня оправдал поездку на каток. Вместо того, чтобы взять лошадь и после установления барьера отправиться к деду Радиму и тренироваться. Я ведь знаю, что в академии будет совсем не просто.
— И что мне теперь делать? — спросил я. — Как мне справиться с этим самым благословением, которое скорее как проклятие работает.
— Не говорите так! — воскликнула Прасковья.
— Ну да, — усмехнулся я. — Не буду.
Потому что если такое благословение, то каким будет проклятие?
— По поводу того, что делать, — задумчиво произнесла Прасковья. — Могу поделиться, как я справлялась с благословением моего рода, когда мужа убили…
Я вспомнил грустную историю кухарки, про то, как на их род напали и как она попала в рабство, откуда её и выкупил отец настоящего Володи Корнева. И кивнул, мол, слушаю внимательно.
— Контроль основывается на трёх этапах, — начала делиться знаниями Прасковья. — На первом этапе важно сосредоточение. Это глубокое погружение в себя. В этот момент нельзя отвлекаться. Погрузившись и сосредоточившись, вы можете рассмотреть свою ци, изучить её течение, структуру, цвет, объём. Можно даже попробовать почувствовать вкус и запах. И вообще все ощущения. Чем лучше прочувствуете, тем проще вам потом будет работать с ци.
Это было чем-то похоже на мою обычную медитацию, хотя имелись отличия. Я, например, не подключал все органы чувств и структуру своей ци не изучал. Только цвет и течение. И то на цвет обратил внимание, потому что у меня три разных ци.
Мне стало интересно,
