Тут в голову приходит ассоциативная мысль, настолько неожиданная, что останавливаюсь на полушаге. Фотография! Фото Михаила Сергеевича, где он стоит с Эрихом Штейном. Вот база создания безупречной легенды для самой Елены. Я — Серж, но не альфонс, а специально запрограммированный профессором молодой человек. Работа выполнена по просьбе и с оплатой друга Миши для любимой дочурки, безутешной в горе от гнусности и подлости натуры настоящего Сержа. Ключевые свидетели отсутствуют (насчет Михаила Сергеевича — реально надеюсь), опровергнуть дезу очень трудно. Кстати, ведь еще не прочитаны дневники. Возможно, там найдутся дополнительные данные, которые удастся вписать в логическую схему. Сегодня и завтра читаем, да и сейф пора возвращать в исходное состояние.
Меня тошнит. Меня реально тошнит от того, что я читаю, и от лезущего из всех щелей предательства. Эта тварь поганая, этот Миша, пидор долбаный…
Англичане, как всегда, для захвата государства использовали пятую колонну. Михаил Сергеевич был в ранге заместителя начальника Департамента государственной безопасности России, и он являлся вражеским агентом. В дневниках и мемуарах история описана многозначительными намеками и отрывками, но с опытом моего мира составить понятную картину труда не составило. Несмотря на наличие красавицы-жены (Елена удалась в нее), этот урод тяготел к гомосексуализму, на чем и был завербован. Самого начальника ДГБ отравили медленно действующим ядом. Ему становилось то лучше, то хуже, все выглядело как «продолжительное тяжелое заболевание», номинально он исполнял обязанности, но фактически службой руководил (а точнее, все делал для ее развала) Миша. Подобные ключевые фигуры имелись во всей верхушке — предатель высокопарно называл себя «одним из тридцати, изменивших мир». Дальнейший сценарий ничем не отличался от «оранжевых революций» и «мы ждем перемен». Переворот, приход к власти агентуры Англии, массовые волнения, подогретые разгулом преступности, проплаченными митингами и террористами, обращение шайки подонков, захвативших власть в России, к «государству, олицетворяющему мировую демократию». Чинь помочь не смог: англы с ним решили не церемониться и нанесли мощнейший ракетно-ядерный удар по всем крупным центрам, пустив второй волной химическое оружие. Сейчас та часть материка абсолютно непригодна для жизни. Также был нанесен удар «гуманными» боеголовками (нейтронное оружие?) по стратегическим ядерным силам сдерживания России и молниеносно введен «миротворческий контингент». Помню, видел на свалке работу таких «миротворцев». Россию покрыла сеть военных баз английского содружества, каждый начальник базы отвечал за свою территорию и пользовался абсолютными правами. Население стало негражданами третьего разряда. Трехмесячное чипование. Отказавшиеся не могли пользоваться платежными системами, любыми видами услуг, их активно вывозили в «адаптационные лагеря». Понятно, оттуда уже никто не возвращался. Колониальная Империя не церемонилась с захваченной страной, но и многое решили заложенные в местном варианте русских послушание, дисциплинированность, сама суть общества потребления. С Реджистансом расправились за семь лет, в основном захватчикам активно сопротивлялись жители сельской, горной и лесной местностей. Не понял, а мы с Солдатом? Ага, вот: «отдельные, крайне немногочисленные, акты неповиновения и диверсий продолжаются и сейчас, но…» Кстати, одной из целей Реджистанс избрал предателей, высших чиновников и военачальников колониальной администрации. Индивидуальный террор — доходчивая штука, понимаю. Мишаня, гад, от возмездия ускользнул. Треть тетради посвящена его радостным слюням по поводу получения эко-дома, «образца свободы и гармонии для жителя цивилизованного мира», и злобным нападкам на криворуких рабочих и технонедотеп, не умеющих монтировать и обслуживать оборудование. Напрасно он так, напрасно. Очень толковые парни пакостили, и совершенно заслуженно. О, вот о Серже. Минуты три с чувством матерюсь во весь голос. Оказывается, папашка Сержа был последним секс-партнером Мишани. Мля, да что за пидорство кругом?! А сам Серж? Удивительно — нет. «Внимательный, отзывчивый, почтительный молодой человек с ранимой душой». Ага, альфонсина. Халявщик поганый.
Заключительная часть дневника посвящена проблемам предателя. Внезапно умирает супруга. Самоубийство? Он тоже так думает, но строки содержат чувства, более похожие на облегчение. Колониальная администрация отказывается выплачивать пособие «по потребностям». Так, что-то заставили делать: «труд, который увековечит мое имя, поставит меня в ряд великих реформаторов и созидателей нового демократического мира, труд, достойный памятника…» Ничего себе самомнение.
Последние страницы посвящены болячкам. Я, конечно, не врач, но если это не рак печени… Верю, есть небесная кара для предателей. Туда ему и дорога. Развязываю завязки второй папки с толстой пачкой отпечатанных на машинке листов. Обращение к дочери: «Милая Леночка, это главный труд моей жизни. Береги, цени его, сделай все, чтобы достигнутое твоим великим отцом вошло в Историю». Как напыщенно… Просматриваю листы и наливаюсь бешенством. Эта мразь пидарасная написала учебник по истории для населения Северо-Восточных колоний. Вот хрен тебе по всей поганой морде! Накидываю куртку и выскакиваю во двор. Стемнело, небо затянуто тучами, похолодало. Влажный воздух остужает пылающее лицо. Где моя зажигалка? Гори, сволочь, гори! Пламя охотно пожирает скомканные страницы, ветерок разносит легкий бумажный пепел из мангала. При свете пламени глаза выхватывают полные яда и лжи строки. Не будет тебе памятника, ублюдок, и парился над печатной машинкой ты зря. Пачка почти закончилась. Стоп! На последней странице подпись автора. Я уже остыл достаточно, чтобы снова включились мозги. Автограф может пригодиться. Затухающие красные искорки перебегают по черному пеплу. С листом возвращаюсь в комнату, читаю: «невозможно переоценить, в чем я, один из тридцати, секретный сотрудник КИБ № 0175, собственноручно расписываюсь». Заковыристая подпись, «Михаил Сергеевич Свиридов». Кстати, а где первый лист? Прекрасно, и его не сжег, лежит на дневниках. Перечитываю текст, невесело усмехаюсь. Я хотел абсолютную легенду? Вот она, в руках. Осталось только допечатать лист в середину и добавить в мемуары сведения о создании совместно с профессором Штейном человека нового времени, идеально стертого и гармонично записанного для любимой доченьки. Меня!
На следующее утро проснулся разбитый и мрачный. Прочитанное накануне всю ночь гнало кошмары в сны, поужинать забыл, как и почистить на ночь зубы. В общем, полное ощущение, что вывалялся в грязи. За окнами идет дождь. Черт, я же оставил пироги с салатами на улице! В доме уже двадцать градусов тепла, а холодильник еще не запускал. Выскакиваю в трусах и футболке на мокрое крыльцо. Нет, все нормально, висят под козырьком, даже полиэтиленовый пакет не очень намок. Включаю радио, ставлю чайник, умываюсь. Апатия полнейшая. Знаю, что надо сочинять и печатать листы для легенды, но отвращение к подобной работе во всем организме. Надо, чтобы улеглась информация. Не приедет же Елена в такую погоду? Слушаю прогноз. А завтра тем более не приедет. Завтракаю. Очень вкусно, но полного удовольствия нет. Просто физически хочется вымыться, смыть оставшуюся от чтения записок предателя грязь. Вымыться… Это мысль! Что мешает собрать временную систему к водонагревателю и душевой кабине? И к стиральной машине заодно. Проверяю устройства. Перед каждым есть запирающий шаровой кран. Вывинчиваю краны по очереди, внимательно отслеживая — не хлынет ли вода? Нет, грязевая пробка держит крепко, тут все нормально, чего нельзя сказать о качестве сборки. В двух местах труба держится буквально на одном витке. Возвращаю на место краны, перекрываю. Переношу свою трубу от раковины к водонагревателю. Нет, сначала разобрать всю систему на его выходе. Решение было правильным. Еще три точки диверсии. Черт, сколько времени уже вожусь, надо было запускать стиральную машину. Ага, не проверив? Нет уж, болтик в генераторе научил осторожности.
