Ознакомительная версия.
— А ты зачем подслушиваешь? Это неприлично.
— Я подслушиваю? — возмутился полукровка. — Уж конечно, развесил я уши, каждый «ах» ловлю. Можно подумать, ты сама глухая…
Вообще-то, Даша и сама кое-что слышала. Непреднамеренно. Со звукоизоляцией здесь не очень…
— Конечно, у полудиких смолчать умишка не хватает, — проворчал Мин. — На Холмах гон, между прочим, вполне регулярн…
Даша попыталась щелкнуть бесстыдника по мохнатой макушке, но Мин уклонился и жалобно сказал:
— Ты бы объяснила, а не дралась. Вот что я такое сказал? Правда, она ведь…
Даша попыталась объяснить. О тактичности и о правилах приличия. Мин внимал, разглядывал звезды, потом закинул лапу на лапу по-другому и скорбно вздохнул:
— Вроде ясно. Одно, второе, третье — законы благопристойности. А если все вместе — запутанно. Может, это суеверие, а? Вот если мне интересно, отчего вы с Костяком, э-э… воздерживаетесь, так это значит, что я жутко неприличный?
— Это значит, что ты озабоченный. И не только ты. И все, говорить на эту тему я не желаю! Понятно?
— Что ж тут непонятного? Сглазить боишься.
До наглеца Даша опять не дотянулась — откатился, мерзко хихикая. Крыша заскрипела.
— Ладно, слазим, — мрачно сказала Даша. — Если что, обратно поднимемся.
В доме было тихо.
— Спит хозяйка, а конюх ушел, — прошептал Мин.
— Почему конюх? — изумилась девушка.
— А кто? От него лошадьми так и перло. Ты что, не чувствовала?
— Буду я нюхать, — Даша поморщилась.
Надо же, гость еще и конюх. Нет, профессия вполне достойная, но раз Мин этого профессионала, не входя в дом, распознал…
— Он, наверное, еще там, — с сомнением сказала девушка. — Иначе Эле нас бы позвала.
— Притомилась, — пояснил полукровка и ткнул пальцем в сторону калитки. — Вон, у вас отперто, и вообще он тут много бродил. Сама внюхайся.
— Прекрати. Вдруг он… — Даше стало не по себе, и девушка поспешно заперла калитку. Но что-то спокойнее не стало.
На цыпочках вошли в дом. Нет, с хозяйкой все нормально было — дышала ровно, раскинулась на кровати безмятежно. Даже слишком безмятежно, одеялом не озаботившись. Даша с грустью подумала, что хозяйке жутко не везет по жизни. Такая красота, и то с принцем-пачкуном, то вот с конюхом. Даже бывшая Перчатка навсегда избранной остается: иссиня-черные волосы, словно нарочно, густой волной по подушке раскинуты, грудь округлая равномерно вздымается, сияет в полосах лунного света…
— Не пялься, — прошипела Даша замершему полукровке.
— Не пялюсь, — заверил Мин и продолжил завороженно пялиться.
— Мама у тебя наверняка повоспитаннее была, — рассердилась Даша, ухватила дикаря за шерстистый затылок и повернула физиономией к двери.
— При чем тут мама, я же сейчас по отцовской линии, — логично возразил бесстыдник. — И не щипайся. Лучше посмотри, не стащил ли чего этот… Он, видно, поужинал неплохо. Вон как пахнет…
Даша спешно проверила кошель с мелочью — на месте. Вот крышка с горшка точно снята, на дне одна гуща осталась. Выхлебал взвар гость. Ну, с потерей компота можно смириться, хотя варилось на два дня. Даша накинула на хозяйку одеяло.
— Деньги не тронул — уже хорошо, — заметил опечаленный последним действием Мин. — Ты посмотри внимательнее. Странный гость-то…
— Да что у нас брать-то? Деньги припрятаны, на остальное кто польстится, — Даша на всякий случай проверила оружие и одежду. Вроде все на месте. На столе беспорядок, крошки, корки, пятна. Ну, это неприятно, но поправимо. Девушка заглянула за крошечную выгородку кладовочки и ахнула. С балки свисала оборванная веревка, а окорок исчез. Отличный окорок, родной можно сказать! Себе оставили, хотя мясник такую хорошую цену давал. И крышка с кадки сдвинута… Нет, сало на месте, только соль мерзавец поскреб. Но окорок-то!
— Ах ты…!
— Что? — заинтересовался полукровка. — Что это ты сказала?
— Говорю, окорок пропал. — Даша выскочила из кладовочки, затрясла хозяйку за плечо: — Эле, проснись! Нас обобрали!
Хозяйка заворчала, повернулась на бок, натягивая одеяло на голову.
— Нет, сильно притомилась, — заметил Мин.
— Да ты хоть помолчи! — Даша тянула одеяло, хозяйка удерживала. — Эле, да очнись ты! Может, еще догнать гада можно?!
Хозяйка из-под одеяла довольно внятно ответила. В смысле, куда все могут пойти и чем заняться.
— По самые уши? Языком? — изумился Мин. — А вот это самое слово…
— Умолкни! — не выдержала Даша. — И отвернись…
Скинула платье, мигом натянула штанишки и кофточку. Нож на пояс, дубинки…
— Аша, ты что?! — оторопел полукровка. — Ночь на дворе. Куда? Сожрут или и вовсе… С ума сошла?!
— У нас все, что осталось от Вас-Васа, сперли. А я, значит, сидеть буду?
Мин попятился и загородил дверь:
— Утром найдем. Костяку скажем, он поможет. Никуда этот конюх не денется.
— А если он окорок сожрет? Тогда ворюгу на мясо разделаем, да?
— Ну, может, и сожрет. Но разве можно за мясо жизнью рисковать? Ты знаешь, как я Вас-Васа уважал. Но если ты сама побежишь, мне хозяйка голову оторвет. А потом Костяк еще раз открутит.
— А ты скажи, что не пускал. А я тебе промеж ушей дубинкой врезала, — Даша взмахнула проверенным оружием. — Вообще, это ты за ворами охотиться должен. Или опять мамин период? Ты полудикий дарк или нет?
— Так я… — Мин насупился, сердито подтянул ремень с ножнами. — Пошли. Но не говори, что я тебя не предупреждал.
* * *
На улице было жутковато. Обе луны сейчас вроде и не светили, темнотища. Слабым пятном угадывался далекий фонарь у Старого Рыбного рынка. Охотники-сыщики шли в другую сторону. Старались держаться в тени заборов, Мин, поддерживая полы плаща, перепрыгивал через лужи. Плащ взяли для маскировки — в нем Мин казался ребенком. Но маскироваться было не от кого — заперся в своих домах Каннут и уже спал. В голову Даше мигом полезли все недавние слухи и сплетни о дарках зловещих. Тот же йиена вспомнился…
Мин обернулся:
— Аша, давай вернемся. У тебя уже зубы клацают.
— Это от свежести. Надо было мне тоже плащ взять.
— Так есть же. Я ж в нем только путаюсь. — Полукровка с готовностью освободился от неудобной «мантии».
Пришлось брать проклятый плащ и вешать на плечо.
Сыщики добрались до перекрестка.
— Туда! — Мин решительно взмахнул дубинкой.
— Точно? — Двигаться по узкой Козлиной, уводящей в сторону Низкого тупика, Даше совершенно не хотелось. Здесь и днем-то ходить было нехорошо.
— Да уж куда точнее. — Полукровка яростно втянул дырочками ноздрей ночной воздух. — Во — конюх и ветчина. Ладно, такой пахучий конюх может еще и попадется. Но твое-то копчение я сразу распознаю. Слюни уже текут.
Ознакомительная версия.
