Ознакомительная версия.
– Думаю, ответ на этот вопрос очевиден, – сказал Егор. – Я пришел, чтобы воспользоваться Машиной.
– Но зачем?
– Хотел устранить одну проблему.
Терехов пристально посмотрел Егору в глаза и вдруг побледнел.
– Боже… – выдохнул он. – Ты решил подкорректировать историю? Этого я и опасался! Я знал, что рано или поздно ты задумаешь проделать что-нибудь этакое. А ну, признавайся, парень, что ты натворил?
– Ничего особенного. Просто убил Гитлера.
– Убил… Гитлера?
Профессор вытаращил на Волчка глаза и едва не задохнулся от изумления, ужаса и возмущения.
– Убил, – подтвердил Егор. – А потом воскресил. Это было долгое путешествие. Кстати, у меня в кармане куртки есть сигареты. Будьте так любезны, проф, подайте их мне.
Терехов тряхнул седовласой головой:
– Ничего не понимаю.
– Сигареты у меня в…
– Да я не об этом. Я о твоих приключениях.
– Я и сам не все понимаю, – признался Волчок. – Знаю только, что совершил ошибку, а потом ее исправил.
– Но…
– Проф, что если мы поговорим об этом позже? – перебил Егор. – Если честно, я валюсь с ног от усталости. У вас найдется для меня чистая постель?
Профессор несколько секунд молчал, хмуря брови и гневно сверкая голубыми глазами, а затем голосом смирившегося с кошмаром человека ответил:
– Только если ты сходишь в душ и смоешь с себя эту дрянь.
– С удовольствием, – улыбнулся Волчок. – Но сперва сигарету. Если сейчас не затянусь, помру прямо на этом коврике.
Егор наконец закончил рассказ и замолчал, вопросительно глядя на Терехова. Тот сидел в красном плюшевом кресле, закутавшись в свой роскошный восточный халат и нахохлившись, как воробей. Фужер в его руке давно опустел, но профессор не обращал на это внимания.
– Ну? – спросил его Егор.
– Чего «ну»? – хмуро отозвался Терехов.
– Это было в самом деле?
– Где?
– Там. Огромные роботы со свастикой на боку, лужи крови, выжженные руины на месте Москвы… Это все мне не привиделось?
Профессор усмехнулся, повертел в пальцах фужер:
– Думаю, все это было взаправду. Время – таинственная и непонятная субстанция. Если вообще «субстанция»… Оно распадается на прошлое, настоящее и будущее. Но прошлого уже нет, будущего еще нет, а настоящее неуловимо, поэтому тоже не существует. Время – это распавшаяся вечность, и в этой распавшейся вечности неуловима ни одна из распавшихся частей.
– А как насчет «радости мгновения»? – поинтересовался Егор.
Профессор дернул морщинистой щекой:
– Радость мгновения не переживается, как полнота вечности. В ней присутствует отравленность стремительно мчащимся временем. Мгновение, как часть уходящего времени, несет в себе всю разорванность, всю мучительность времени, вечное разделение на прошлое и будущее. Мы, люди, с рождения отравлены временем, потому-то наши судьбы полны превратностей, а сердца – смутной тоски.
Егор хмыкнул и сказал:
– Жаль прерывать ваши философские рассуждения, проф, но я хотел услышать другое. Признает ли современная физика существование параллельных реальностей?
Профессор на секунду наморщил лоб, а потом ответил:
– Скажем так, она их не отрицает.
– И этому есть научные доказательства?
– Безусловно, – кивнул Терехов.
– Расскажите мне.
Брови профессора удивленно приподнялись:
– Сейчас?
– Да.
– Но я думал, ты устал.
– Это не важно. Я должен быть уверен, что все, что со мной произошло, было реальностью, а не кошмарным сном.
Терехов посмотрел на него грустным взглядом и сказал:
– Ты не сможешь узнать это наверняка, Волчок.
– Я понимаю. И все-таки жду вашего рассказа.
Профессор потянулся за бутылкой «Каберне». Наполняя вином хрустальный фужер, старик бросил на Егора странный, быстрый взгляд, однако Волчок, погруженный в свои мысли, не обратил на это внимания.
Наконец, фужер был наполнен, и Терехов, отпив глоток, приступил к рассказу:
– Кристофер Монро из Института стандартов и технологий организовал любопытный опыт. Опыт выглядел следующим образом. Ученые взяли атом гелия и мощным лазерным импульсом оторвали у него один из двух электронов. Получившийся ион гелия обездвижили, понизив его температуру почти до абсолютного нуля. У оставшегося на орбите электрона существовало две возможности – либо вращаться по часовой стрелке, либо против. Но физики лишили его выбора, затормозив частицу все тем же лучом лазера.
– И что было дальше? – поинтересовался Егор.
Мутные от вина глаза профессора заблестели.
– Тут-то и произошло невероятное событие! Атом гелия раздвоился, реализовав себя сразу в обоих состояниях! В одном из них электрон крутился по часовой стрелке, в другом – против часовой. Понимаешь, о чем я?
Егор наморщил лоб:
– Пытаюсь. Он что, раздвоился?
– Именно! Физик Эверетт, комментируя опыт с атомом, высказал мнение, что каждая элементарная частица является в действительности совокупностью множества идентичных частиц – сегодня мы бы сказали «клонов». В том смысле, что она одновременно принадлежит множеству параллельных вселенных, в каждой из которых находится в каком-то одном из мест. В момент измерения воздействие измерительного прибора «выделяет» ее из всего этого множества вселенных. То есть – фиксирует в нашем мире. Если же возникнут обстоятельства, при которых один объект должен проявить два противоположных свойства, вся вселенная разделяется на две ветви. При этом вектор времени из одномерного становится многомерным, то есть возникает несколько параллельных временны́х векторов.
Волчок тер пальцами нахмуренный лоб, стараясь осмыслить слова профессора:
– Значит… то же самое может произойти и с нашим миром? В какой-то момент он может раздвоиться, как этот атом?
Терехов улыбнулся и пожал плечами:
– Почему бы и нет? Думаю, это происходит каждую секунду нашего бытия.
– Значит, альтернативных миров существует великое множество?
– Вполне допускаю, что это так.
Егор сидел в своем кресле мрачнее тучи. Профессор тем временем поставил фужер на стол, протянул руку к стеллажу с книгами, снял томик в сверкающей глянцевой обложке и протянул Егору:
– На-ка, возьми. Полистаешь на досуге.
Волчок взял книгу и поднялся с кресла.
– Ты куда? – удивился профессор.
– Домой.
– Я думал, ты сегодня останешься у меня. В самом деле, Волчок, куда тебе идти – ты еще слишком слаб.
– Ничего. Для того чтобы дойти до дома, у меня хватит запала. Не провожайте, проф, я еще помню, где у вас прихожая.
Ознакомительная версия.
