— Ну да, конечно. На нашем заводе самый короткий рабочий день, самая высокая оплата, социальные пособия. И мы выпускаем лучшую продукцию в городе. Если бы ты видел ту машину, которую я сделал перед ралли! Я не стал её демонстрировать. Это было бы просто нечестно. Я выступал на устаревшей тачке, и победил, несмотря на то, что конкуренты пытались мне помешать. Вплоть до того, что могли убить меня.
— Фолькленд, твои машины лучшие не потому, что твои рабочие так хорошо работают. А потому что ты — талантливый конструктор. А Роджер — великолепный бизнесмен. Без вас обоих, рабочие ничего бы не смогли сделать. Неужели ты будешь с этим спорить? Из-за тебя в городе стало больше паразитов. Ты создавал для них приюты и выплачивал пособия. За счёт тех, кто талантлив и трудолюбив. Зачем ты это делал, Фолькленд? Молчишь? А я тебе объясню. Ты хотел завладеть этим городом, ты жаждал, чтобы тебя боготворили, ставили тебе памятники из золота. Молились на тебя.
— Райзен, ты — идиот, — усмехнулся Фрэнк. — Не понимаешь элементарных вещей — я просто хотел помочь людям. И делал это исключительно анонимно. Я не трезвонил об этом в газетах, и не привлекал к себе внимания. Мне это не нужно. Тебе просто этого не понять.
— Также, под псевдонимом Тревор Спенсер ты клеветал на уважаемых людей города, — продолжил Райзен спокойно. — Что тоже привело к их разорению.
— Ты про Каваллини?
— Разумеется. Он был вынужден продать театр. Очень дёшево. И кому же именно он продал? Тебе! Именно этого ты и добивался.
— Каваллини — бездарность. И все прекрасно это поняли, Райзен. Я предложил людям настоящее искусство. А он потакал низменным инстинктам толпы. Он ничего не мог дать зрителю, кроме голых задниц и матерщины. Это вышло из моды, он разорился. Это его проблемы. Не мои.
— Но самого главного ты не учёл, — торжество в голосе Райзена достигло апогея.
Он вытащил пачку фотографий, на которых был запечатлён миловидный темноволосый парень с нежным овалом лица, как у юной девочки. Вьющиеся волосы изящной волной обрамляли высокий, чистый лоб. Пронзительные умные глаза, маленький рот с пухлыми губами, волевой подбородок с ямочкой.
— Мне очень лестно, Райзен. Но я так до пластической операции не выглядел. Этот парень получше будет.
— Нейл Саммерс и Джон Коннели опознали в этом молодом человеке тебя. Они же знают, как ты реально выглядел, когда работал на заводе Хаммерсмита. Ты не сможешь это отрицать.
— И кто он?
— Психопат-убийца. Вымогал деньги у несчастных родителей за похищенную дочь, двенадцатилетнюю девочку, которую насиловал, потом убил. И пришил ей веки к бровям, чтобы долго выдавать за живую.
Райзен с удовольствием заметил, как пленник замер, от лица отлила вся кровь.
— Что, Фолькленд? Ты не ожидал, что мы это узнаем?
— Райзен, я этого не делал, чёрт возьми! — возмущённо воскликнул Фрэнк. — Роджер знает, как я выглядел до операции! Это знает и Юргенсон, его личный врач! У Саммерса и Коннели огромный зуб на меня. После того, как я вывел их на чистую воду. Рассказал правду об их, так называемой, профсоюзной деятельности. На самом деле, они занимались настоящим рэкетом. Им выгодно мне отомстить. Роджер скажет…
— Кармайклу тоже выгодно тебя прикрывать, — перебил его Райзен, брезгливо поморщившись. — Благодаря тебе он утроил прибыль своего завода. Стал лидером на рынке. Ему было скучно в одиночестве. Он убил сразу двух зайцев. Вместо своего лоботряса-племянника нашёл преемника и великолепного конструктора. А то, что ты — безжалостный насильник и убийца, его не будет волновать.
— Райзен, ты не пойдёшь на такой подлог, — покачал головой Фрэнк. — Я не верю. У тебя тоже есть принципы. Да, я признаю, что я — лидер мятежников. Мы действительно грабили бизнесменов. Я готов понести за это наказание. Могу отсидеть в тюрьме, ты можешь меня повесить за это. Но я не убийца и не маньяк. Зачем мне похищать невинного ребёнка?
— Ну, к примеру, чтобы отомстить. Эта несчастная девочка — дочь Барта Джордана, который не выдал тебе кредит, когда кто-то похитил твою жену и требовал выкуп. Ты разозлился, и решил, таким образом, его наказать.
Фрэнк сглотнул комок в горле, у него задрожала нижняя губа, выдавая сильное волнение. Вместе с удовлетворением, у Райзена шевельнулась жалость в груди.
— Райзен, в запальчивости ты потерял весь свой хвалёный рациональный разум, — неожиданно подал голос Фрэнк. — Когда этот мошенник Джордан не выдал мне кредит, я уже был похож на Эдварда, а не на этого мерзавца. А, во-вторых, никакой дочери у Джордана нет. Я знаю, ни у кого из крупных бизнесменов города нет детей. Воспитание детей — бессмысленная трата времени и денег на существ без интеллекта, разума, которые не могут ничего дать взамен, пока маленькие…
Райзен помрачнел. Противник вновь перехватил инициативу.
— А у тебя есть дети, Фолькленд?
— Да. Две девочки и мальчик.
— Так почему же ты не захотел к ним вернуться? А, Фолькленд? Что тебе помешало? Ну, когда ты был никем, ты не мог это сделать. Но сейчас, когда почти весь город принадлежит тебе. Лучшие мощности на заводе Роджера.
Фрэнк сжал плотно губы, отвёл глаза.
— А, вот я тебя и поймал! Ты не хотел уезжать, потому, что хотел занять моё место!
— Бред. Райзен, там, на большой земле, я был советником мэра Сан-Франциско по правам человека…
— От коммунистов… — брезгливо перебил его Райзен.
— От демократов, Райзен. От демократов.
— Это одно и то же.
— Через десять-пятнадцать лет я мог стать мэром. Мэром города, который в сто раз превышает твой, — спокойно пояснял Фрэнк. — Но ты знаешь прекрасно. Вокруг твоего города установлен барьер.
Райзен усмехнулся, в глазах появилось дьявольское самодовольство.
— Барьер стоит только для выхода в море. А ты мог сделать самолёт, вертолёт, космический корабль.
— Космический корабль? — быстро переспросил Фрэнк. — Откуда ты знаешь…
— Так почему, Фолькленд? Вот я тебя и поймал. Ты остался, чтобы завладеть всем. А теперь все узнают, что их благодетель — психопат, убийца, маньяк, насильник. Это ведь не единственный случай похищения. Но я могу дать тебе шанс умереть честным человеком. Ты должен будешь рассказать все о мятежниках, дать координаты штаба, сдашь всех своих людей. Изложишь письменно все, что вы делали. И тогда мы просто тебя повесим. Но никто не узнает, что ты — психопат-убийца.
— Никогда, — проронил Фрэнк, самообладание уже вернулось к нему. — Никогда в жизни, Райзен. Скорее ад замёрзнет, чем я предам своих друзей. А пытками ты ничего не добьёшься. Я прошёл такой ад на заводе Хаммерсмита, что выдержу все.
