Каролина помотала головой. Еще недавно жизнь ее была понятна и проста. А вот теперь она сидит в гостях у оборотня, который чуть ее не убил, и слушает концерт музыкантов – приятелей этого самого оборотня. И только теперь она поняла и прочувствовала: к прежней жизни возврата не будет. Никогда. Никогда.
Москва. 15.33
Раздался звонок, и Олег Пеплов открыл дверь. На пороге стоял худощавый мужчина.
– Добрый день! Вы капитан Пеплов?
– Да.
– Можно войти?
– Проходите, – капитан отступил в глубь прихожей.
– Спасибо.
Гость вошел и закрыл за собой дверь:
– Вы руководили вчерашней операцией на улице Волгина?
– А в чем дело? Кто вы такой?
– И заметили там нечто необычное? – словно не расслышав, продолжал незнакомец. – Не так ли?
– Весьма необычное, – ответил Пеплов. Ему вдруг показалось, что гость имеет право на такие расспросы. – Клыкастого урода, погибшего от солнечных лучей. Заметьте, я не сумасшедший.
– Я и не сомневался. Меня зовут Николай Гуменник, и я, если можно так выразиться, занимаюсь схожим делом. Мне жаль, что вы оказались втянуты в это, но теперь уж ничего не поделаешь – и вам придется работать со мной.
Капитан внимательно взглянул на него, и Гуменник кивнул:
– Да, вы почти угадали. Я не из ФСБ, но полномочия мои не меньше. Предупреждаю: выбора у вас нет. Вы прикоснулись к государственной тайне высшего разряда, поэтому либо работаете со мной, либо… За вами приедут санитары, и вы уже никогда никому не докажете, что не сумасшедший. А после дюжины уколов вообще превратитесь в безвредный овощ, пускающий слюни и гадящий под себя. Ну, так как, будем работать вместе?
Пеплов развел руками и попробовал пошутить:
– Прибавка к зарплате будет?
– Скажем так: ваш оклад увеличится раз в десять по сравнению с нынешним, – серьезно ответил Гуменник. – И на премии можете рассчитывать.
– Согласен, – тут же сказал Пеплов.
– Отлично. Хотите узнать некоторые подробности дела?
– Еще бы!
– Слышали о резне в особняке предпринимателя Чижинского?
– Еще бы, – повторил Пеплов.
– Потом был взрыв в особняке, также принадлежавшем фирме Чижинского. Выживших нет. По нашим сведениям, дотла сгорело более двух десятков человек, в основном бизнес-партнеров покойного, его охранников и друзей. А его личный секретарь пропал. Еще взорван ресторан «Вуковар», Москву захлестнула волна убийств… Все это вы знаете.
– И что? – нетерпеливо спросил Пеплов.
– Убийства продолжаются, их осуществляет религиозная группировка, именующая себя Священной Дружиной. Это фанатики, никогда не задумывавшиеся о благе государства и людей, в нем живущих, они считают, что призваны очистить мир от зла, но самое тяжкое зло – в них самих. Большая часть их лидеров заочно приговорена к смерти…
Внезапно Пеплов почувствовал: его собеседник врет! И еще – глаза этого странного бледнокожего типа подозрительно напоминали глаза той издохшей на балконе твари.
– Тот человек, что сгорел при вас, был вампиром, – продолжал Гуменник. – Не удивляйтесь, они существуют, но их существование сотни лет скрывала эта самая Священная Дружина. Якобы для того, чтобы оградить человечество от, так сказать, ненужного знания, а на самом деле, чтобы заставить служить кучке избранных, обладающих этим знанием… Их всех надо истребить до последнего человека. И вы в этом поможете.
– Проклятье! Я не убийца! – Пеплов поймал себя на том, что сжимает рукой нательный крест.
– У вас не осталось выбора: или вы, или они. Эта невидимая война идет уже долгие годы. Они враги всего существующего порядка, и если угодно – прогресса и человечества…
– А кто тогда ты?! – вдруг рявкнул капитан.
– Почуял? – прошипел кайтиф, оскалив клыки. И от этой ухмылки у неробкого капитана сжалось сердце. – Ну, ладно – будем играть начистоту. Ты догадался правильно: я сам тоже вампир, как вы, людишки, выражаетесь. Да-да, самый настоящий – вроде того бедолаги Евлампия, которого ты чуть не поймал. Да примет его Вирм – дураком был всегда, дураком и остался… И вариантов у тебя теперь два: либо ты с нами, либо тебя нет… Да не хватайся ты за крест! – Гуменник презрительно скривился. – Он тебе не поможет. Ты хоть и крещеный, да только веры в тебе настоящей… – раздался гнусный смешок, – столько же, сколько золота в бочке у золотаря!
Подавшись к оторопевшему Пеплову, он легко разжал пальцы чемпиона отделения по армрестлингу и сорвал крестик с его шеи. Повертел в руках и с ухмылкой вернул Олегу.
– Да и грешник ты великий. В Чечне два раза был? Был. Зачистки проводил, мирных жителей мордовал? Мордовал. Проституток бесплатно пользовал? Пользовал… Торгашей тряс, опять же! А ведь сказано: «Не возжелай добра ближнего своего»! А уж насчет исповеди и отпущения грехов – сам понимаешь! Наш ты человек, одним словом. Так что выбирай, капитан… Имей в виду: если будешь с нами, то не только денег много будет – и карьеру поможем сделать. У нас и генералы свои есть, глядишь, и министры появятся…
– Вы хотите… меня… – начал было капитан, зеленея на глазах.
– Думаешь, насильно приобщать будем? – презрительно усмехнулся кайтиф. – Зря боишься – еще заслужить это надо, да и невозможно это сделать, пока ты сам не захочешь… Ничего, это сейчас ты боишься, а вот стукнет тебе полтинник, и начнется у тебя то простатит с циррозом, то раны старые… – он неожиданно ткнул пальцем капитану под ребро, где под одеждой был шрам от пули ингушского снайпера, заработанный два года назад в Магасе. – Мы тебя, кстати, и сейчас можем подлечить… Ну, так как?
Капитан помолчал, а потом твердо сказал:
– Нет.
– Уверен?
– Уверен!
Капитан отскочил в угол и принял боевую стойку.
– Глупец… – вздохнул вампир. – Я ведь могу тебя убить, даже не прикасаясь. Что и сделаю сейчас.
Внутреннее зрение показало ему бешено бьющееся сердце милиционера.
– Саагон-дай-хертг’хаа! – произнес он.
И… ничего не произошло.
Нет, все-таки произошло – Пеплов понял это по испуганному лицу вампира.
Гуменник понял, что совершил ошибку! Ошибся в пятом регистре на целую терцию! Мелочь, но в сочетании с Пятой модификацией заклятия Внутреннего зрения и отсутствием защитного амулета ошибка эта обратила смертоносный приказ против самого вампира.
И теперь он ощутил, как замерло его собственное сердце.
И, к ужасу своему, понял, что не знает, как его запустить. Магия не прощала ошибок.
