трансмехаников в святилище Омниссии. Чем там дело закончилось, Варлам не знал, но впечатление об инквизиторе осталось у него весьма положительное. По одному представителю об организации лучше не судить, но факт того, что рядовой инквизитор Ордо Машинум оказался вполне адекватным и не рубил с плеча, вселял в Рона робкую надежду, что и другие Ордосы комплектуются кадрами сходным образом.
А про Рейндорф... Рон тщательно покопался в памяти арбитра Дитрика и почерпнул много полезной информации про эту особу.
Под «мы были больше, чем друзья» она имела в виду не какие-то романтические отношения, а самую настоящую дружбу, даже больше. Дитрик Асгилус был родственной душой для Зулы Рейндорф, закомплексованной десятилетней девочки, только-только оказавшейся в Схоле Прогениум после трагической гибели родителей. Сам Асгилус относился к ней как к умершей младшей сестре, даря ей тепло и опеку, защищая от довольно жестоких и более сильных детей. Нет, в Схола Прогениум не было беспредельной вольницы детской жестокости, какой ждёшь от школы для массовой подготовки пушечного мяса для бесконечных войн, но за себя постоять всё же требовалось, а маленькая Зула не могла. Дитрик защищал её, помогал постигать науки, тренировался вместе с ней, делился сладостями и вообще быстро стал для неё настоящим старшим братом. Рон сейчас сильно жалел, что убил его. Дитрик был хорошим человеком и тем больнее осознавать, что иного выхода в тот момент просто не было. И это одна из причин, почему он не стал избавляться от Зулы Рейндорф. Теперь Рон знал её с самого детства. Она тоже не самый плохой из людей. Пусть она обросла шипастой бронёй, но Рон видел в пробивающихся сквозь эту броню жестах и эмоциях, что внутри она всё ещё та беззащитная десятилетняя девочка, которую Рону совершенно не хотелось убивать. Может, это глупо, но Рон не хотел переступать через себя.
Интересно было узнать, каким образом Рейндорф узнала, что Рон замешан в убийстве Дитрика Асгилуса...
Время от времени Рон выбирался из тоннеля к оврагу, чтобы посмотреть на наличие или отсутствие признаков проседания грунта, который могли бы заметить хаоситы. Но, благодаря тому, что Рон копал на глубине трёх метров, никаких признаков осадки не наблюдалось.
Ближе к ночи Рон отошел в самое начало тоннеля и замерил расстояние. Вышло, что конец тоннеля под самым центром ДОТа. Настала пора действовать.
Рон аккуратно выкопал путь до рокритового фундамента и начал плавить его светящейся ультрафиолетом кислотой заклинания «Редукто».
За возможные вредоносные испарения Рон не опасался, так как встроенный в лицевую маску противогаз, если верить имперскому стандарту, защищал даже от специально созданных для борьбы с противогазами бактерий. Но Рон взял за правило, что любое утверждение Департаменто Муниторум об абсолютной защиты от чего-либо, нужно делить на десять. Впрочем, даже если бы «Редукто» создавал испарения, они не должны были быть экстраагрессивными в отношении специализированных средств защиты.
Специальный рокрит магической кислоте поддавался, но неохотно, поэтому Рон увидел свет в конце тоннеля только через три часа.
Повезло, что он вылез не посреди комнаты для отдыха экипажа, а в каком-то пустом хранилище для пустых топливных бочек. Возможно, здесь воняло прометием и отработанным маслом, но Рон был в противогазе и единственным запах, который он ощущал, был запах сухого пайка, которым он перекусил около часа назад.
Осмотревшись и удостоверившись, что на него не направлен десяток лазганов, Рон выбрался из тоннеля и начал готовиться к штурму.
— Протего Тоталум. — произнес Рон, одновременно снимая с себя дезиллюминационные чары. — Кхм-кхм...
Рон вдохнул поглубже и начал читать Литанию Ярости:
Я Его молот, я жало копья,
Я кромка меча, что разит беспрестанно.
Я его мысль, я грань острия,
На страже границ я форпост постоянный.
Я лат рукавица на длани Его,
Я Его молот, и в святости грозный
Не пощажу никогда никого
Для Императора дел грандиозных.
Я его ярость, и я Его гнев,
Что на врагов смотрит огненным взглядом.
Я собираю смерти посев
Воюя с проклятым вражеским смрадом. (1)
На душе стало как-то легче. Рон понимал, что самый лучший способ оправдать любой геноцид и убийство — религиозный мотив. Нет, это не ты кровожадный психопат, просто так хочет бог. Эти дети, не надо смотреть на них как на детей — завтра они вырастут и проткнут твою спину штыком. Это не женщина, не смотри на неё как на женщину, завтра она ляжет под проклятого язычника и родит ребенка, которого воспитает в ненависти к тебе. А старики? Это не беззащитные старые люди — они носители самого страшного оружия, языка. Что не расскажет зверятам их распутная мать, донесут недобитые старики. Не жалей, убивай, бог всё простит, ведь во имя Его!
Рон всё это понимал, но вот конкретно против этих врагов, против всего того, что они представляют, ему пригодится любая помощь, пусть и чисто психологическая.
Отворив дверь заклинанием «Алохомора», грубо смявшим запорные блоки, Рон вышел в зону «Истребителя».
Массивный корпус противотанковой САУ занимал большую часть ДОТа, вокруг него оставалось по два десятка свободного места, в рамках которого эта САУ и поворачивается, так как горизонтального поворота орудия конструкторами не предусмотрено. Так как этот монстр собран на основе альфа-шаблона танка «Леман Русс», а значит, двигатель и трансмиссия у него более совершенны, чем у стандартного танка того же наименования, но последующих модификаций. В этом весь Империум Человечества. Когда ранние версии какого-либо изделия, неважно какого, оказываются на порядки лучше и надёжнее, чем последующие. Рон, посредством эксплуатации памяти технопровидца Варлама, знал, что альфа-шаблон танка «Леман Русс» имеет в себе конструкцию трансмиссии более совершенную, более точную, благодаря чему горизонтальный поворот лазерного разрушителя особо и не нужен, ведь поворот орудия обеспечивается чувствительной трансмиссией, способной, при достаточной квалификации механика-водителя, поворачивать эту махину на градусы, а не на половины корпуса, как это часто бывает с «Леманами Руссами» с отстающих миров-фабрик.
— Вот такую технику ваши пра-пра-пра-прадеды делали. — произнес Рон осуждающе, наводя на мельта-ружьё на вышедшего на шум хаосита в танковом комбинезоне, заляпанном кровью и маслом. Хаосит был удивлён неожиданной встречей и даже уронил изо рта кусочек вяленого мяса.
Удивительное сочетание запёкшейся крови и натёкших ГСМ взорвалось в термоядерном пламени мельта-ружья, оставив от бедного танкиста Кровавого договора только улетевшие в стены руки, испепелённые по локоть. Рон хмыкнул с лёгким удивлением и, перешагнув пятно из сухого пепла, пошел дальше.
Ни о какой тихой миссии тут речи уже не шло, но и Рон не ставил себе такой задачи. Из-за «Истребителя» выскочил, как предположил Рон, командир экипажа. Начав разряжать лазпистолет по щиту Рона, он стремился сблизиться для боя на ножах, но Рон не желал тратить время на этого имбецила, поэтому просто навёл на него мельта-ружьё и спалил верхнюю часть тела хаосита к Мордреду.
Хаоситы, до которых уже окончательно дошло, что внутри ДОТа враг, повалили толпой. Кто-то был вооружен оружием ближнего боя, кто-то полноценными лазганами, но это вообще не работает против таких людей как Рон. Одним недостатком мельта-ружья была перезарядка оружия и весьма существенный интервал между выстрелами. Поняв, что стрелять по хаоситом из мельты — всё равно что давить тараканов на внедорожнике, Рон неспешно вытащил из кобуры стаб-пистолет и начал методичный отстрел стремящихся к нему хаоситов.
— Эх, так и размякнуть можно... — посетовал Рон, простреливая голову последнего хаосита, который понял, что дело плохо и попытался бежать.
Они успели передать по воксу, что внутри враг, но у Рона тут дело малое — взорвать «Истребитель». И совершенно не обязательно подрывать силовую установку или что-то вроде того. Достаточно испортить орудие и всё — финита.
