прояснившийся взор увидел фамильяра, по-птичьи дрыхнувшего на прикроватной тумбочке.
— Аким, подъём, — тихонько прошептал я, подозревая, что Рябой может стоять за дверью, чтобы с радостной улыбкой встретить меня, выходящего из комнаты.
— Слышу, слышу, — недовольно пробормотал фамильяр, тоже открыв глаза.
Я показал ему большой палец, оделся и вышел вон, действительно обнаружив в коридоре Рябого.
— Все работники по вашему приказанию собраны напротив парадных дверей! — рьяно выдал он.
— Отбираешь хлеб Пчхина? — скривился я.
— Да он бы их до вечера собирал, сударь, — протараторил охотник, преданно глядя на меня.
Я смолчал и пошёл по коридору в сопровождении Рябого. Мы вышли из особняка, и уже тут, перед работягами, я не молчал, а дал волю своему внутреннему оратору. Сверкал глазами и грозил ворам такими карами, что аж довёл до полуобморочного состояния особенно впечатлительных простолюдинок.
Пчхин остался доволен моим выступлением и по итогам оного заявил:
— Да-а, сударь, вот теперь эти пройдохи даже крошку с вашего стола не украдут.
— Надеюсь, — исторг я из охрипшего горла и навострил уши. — А это что за отвратительный звон оглашает дом?
— Телефонный аппарат, — проронил старик, тоже прислушавшись.
— Пойду, узнаю, кто это, — сказал я, шустро ворвался в дом и отыскал старинный телефон, дребезжащий так, что аж зубы заболели. Поспешно схватив трубку, я выдохнул: — Ратников у аппарата!
— Это барон Вербов, сударь! — протараторил аристократ, захлёбываясь воздухом от возбуждения. — Бросайте все свои дела! Собирайте отряд и поезжайте к деревне Старые Пни, что возле Чёрного леса! Приказ самого князя! Без вас никак нельзя. Вы же теперь считаетесь одним из лучших охотников княжества. А в Старых Пнях творится что-то страшное…
— … Демократы завелись? Коммунисты? Объясните толком, что там происходит! — рявкнул я, нахмурив брови.
— Очевидцы говорят, что деревню поглотили самые настоящие джунгли, что прежде были обычным лесом! И дескать там, демоны хозяйничают! Не дохнут, собаки такие, хотя прорыва нигде не видно! Они будто перебороли то воздействие, что за час убивало их. Представляете?
— Легко. У меня богатая фантазия.
— А я вот не представляю, — признался барон, перевёл дух и просипел: — Люди, точно опустевшие сосуды, висят на ветках, а те покрыты цветами красными, как кровь.
— Это хорошо, — задумчиво сказал я, памятуя о том, что для перехода в другой мир мне как раз нужны такие цветы.
— Хорошо⁈ — ахнул аристократ.
— Ну, в том смысле, что цветы — это же почти венки на могилке. Да чего вы мне вообще глупые вопросы задаёте? Действовать надо! Я скоро выезжаю. Без меня даже близко не подходите к этим джунглям! Они явно опаснее, чем разгневанная женщина, заставшая мужа с любовницей!
— Нужно выезжать немедленно, а не скоро!
— Ага, чтобы встретить ежа голой жопой? — буркнул я, положил трубку и заорал во всю мощь своих лёгких: — Рябой!
— Да, сударь! — раздался голос со стороны кухни.
— Немедленно обзвони всех членов моего отряда и пригласи их в поместье! И скажи Чернову, чтоб броневик взял, — приказал я и помчался в подвал, попутно думая, что с этой деревенькой очень многое не так.
Старые Пни поглотил прорыв третьего или даже четвёртого ранга, поскольку оазис вырос как-то слишком быстро. Да, вчера было подходящее время для прорывов такого уровня, но я не ждал их так скоро. Ведь буквально вот-вот произошёл прорыв второго ранга. Прежде на моей памяти такого не случалось.
— Что произошло, гар-р-р? — догнал меня на лестнице Аким.
— Слушай… — выдохнул я и на бегу выдал ему инфу, полученную от Вербова.
— Что же за чер-ртовщина такая творится? Ящеры как-то сумели улучшить свои прорывы? Если это действительно так, то этому миру осталось всего ничего. Гар-р-р!
— У меня есть и кое-какие другие мысли насчёт этого прорыва в деревне, — многозначительно сказал я и глянул на летящего фамильяра.
Ворвавшись в подвал, я тут же щёлкнул выключателем и в тусклом жёлтом свете загоревшихся лампочек начал стремительно доделывать магический рисунок, который уже отчасти был выведен на полу. И, признаться, я давненько не работал так быстро. У меня аж весь лоб покрылся потом, а рубашка начала неприятно липнуть к телу. Зато я создал шикарную гексаграмму.
— Кажется, я поставил рекорд, — просипел я, доделав магический рисунок.
— Твоя мать подобные гексаграммы рисовала гораздо быстрее. При этом она одновременно пила чай, читала книги и вырывала внутренности ящеров, гар-р-р, — прокаркал несносный фамильяр, прыгая по полу и проверяя правильность написанных магоформ.
— Когда-нибудь я из тебя суп сварю, — пообещал я, зарядил рисунок маной и отправил в него душу дракона.
Гексаграмма вспыхнула, на мгновение прогнав из подвала весь мрак, а затем она полностью погасла, выполнив свою функцию. В центре рисунка красовалась тёмно-серая магическая клетка, являющаяся редчайшим произведением магии. Её «рецепт» мне лишь чудом удалось добыть в одном из опаснейших подземелий Земли-21.
Я втянул «клетку» в ауру и довольно проговорил:
— Четвёртая магоструктура.
— Авось она не подведёт нас, гар-р-р, — понадеялся Аким и поторопил меня: — А теперь скорее усиль «Пожирателя душ» и прокачай все «доспехи», у тебя же теперь есть перстень А-ранга.
— Будто бы я сам не догадался, что мне нужно это сделать, — пробурчал я и принялся чертить пентаграмму.
Благо, чтобы усилить магоструктуры не надо было рисовать сложные магические рисунки, поэтому я уже через четверть часа прокачал все «доспехи» и «Пожирателя душ» до максимального ранга, потратив не только «носорожью» душу, но и все оставшиеся паучьи, а также душу мужика из того зассанного переулка.
— Всё, теперь можно и в Старые Пни отправляться, — быстро проговорил я, вытер пот и помчался прочь из подвала.
Мне не составило труда преодолеть лестницу, пересечь холл и выскочить из особняка. А около парадного крыльца меня встретили знакомые физиономии. Чернов, Солдат, Рябой, Бульдог, некромант Жорка и Синявская. Все были вооружены до зубов и поблёскивали не только кольчугами, но и стальными нагрудниками. Даже мои сподвижники-простолюдины оказались в броне. Видать, они часть своего заработка потратили на защиту. Умный ход. Надо будет потом похвалить их.
Пока же я поспешно сошёл с крыльца и спросил:
— Знаете, что случилось или всё проспали?
— Знаем, — за всех ответила Мирослава и ехидно добавила, поправив чёрные
