это было даже приятно. Посетителей было не слишком много, но зато все хорошо платили, потому как делами мы занимались достаточно щекотливыми, в основном – семейными с элементом частного сыска, в общем, сплошная грязь.
На работу меня взяли без вопросов. Поскольку шеф сам был вампиром, его не смутили моя молодость и отсутствие стажа. Батя знал, куда меня пристроить.
Кроме нас в фирме работали еще восемь человек. Двое были неплохими адвокатами. Шеф, кстати, был третьим. У каждого адвоката была секретарша, а как же без этого, ну и, конечно, сыщики, а куда без них? Точнее без нас. Поскольку меня взяли именно сыщиком, четвертым.
У нас была комната с четырьмя столами и куча работы. Адвокаты располагались в отдельных кабинетах. Секретарши щебетали и принимали посетителей в холле.
Я, как стажер, поначалу занимался не просто сыском, а самой тяжелой и нудной его частью, то есть – слежкой. Кто скажет, что частный сыщик интересная работа, плюньте тому в лицо. Начитавшись Конан Дойла, все думают, что сыщики, не выходя из дома, раскрывают преступления и изысканно играют на скрипке. На самом деле мы, как папарацци бегаем с фотоаппаратами и диктофонами за неверными женами и мужьями, чтобы какой-нибудь богатый ревнивец, предъявив улики, мог начистить физиономию своему компаньону или развестись. Как вампиру мне пришлось заниматься самыми щекотливыми делами. Не скажу, что это сильно приятно, но приличная оплата примиряла с неизбежным. Мой счет начал серьезно пополняться.
Работал я, в основном, по ночам. Это мне нравилось, особенно потому, что не требовало постоянного пребывания на рабочем месте. Когда я появлялся в конторе, наши дамы дружно ахали и, жалея меня, угощали чаем и какой-нибудь вкуснятиной. Благодаря их язычкам я почти сразу получил новое прозвище – Вамя. Услышав, как они назвали меня в первый раз, я оторопел.
– Чего? – это все, что я смог выдавить.
– Ванечка, да ты не обижайся, – улыбнулась секретарша одного из адвокатов, Лариска, – это производное.
Я потряс головой. Лучше бы Лариса не открывала рта. Кроме того, что она была необычайно тоща, ее еще украшали выпирающие из-под губы, не первой свежести, зубы, но любопытство не позволило мне отмолчаться:
– И из чего это производное взялось? – довольно сварливо поинтересовался я.
– Ну, ты же у нас, вылитый вампир! – наивно распахивая глаза, пояснила она.
От неожиданности у меня перехватило дыхание. Неужели они догадались! Но тут вмешалась Вера Васильевна, исполняющая обязанности секретарши шефа. Эта рослая, статная, светловолосая женщина, лет сорока нравилась мне. В ней было что-то материнское, рядом с ней я чувствовал себя маленьким и нуждающимся в ласке.
– Я же говорила, девочки, что он обидится! А вы все – вампир, вампир! Ну, прямо из фильмов! И кожа белая и глаза красные! Не обращай на них внимания, Ваня! Лучше садись, кофейку выпей. А Владимиру Аполинарьевичу я все-таки скажу, ну, нельзя так мальчика эксплуатировать! Ванечка у нас безотказный, никто не хочет по ночам работать, вот на него все и сбросили.
Я, слегка успокоившись и отдышавшись, сел за стол, не рассекретили, ну, слава богу. Взяв предложенную чашку, я обдумал ситуацию и решил, что прозвище получилось весьма удачным. Ермоленко как-то заметил, что легче всего спрятать то, что лежит на виду. Поэтому я не стал обижаться и успокоил наших дам, уверив их, что ничего страшного во всем этом не нахожу и стал для всех сотрудников – Вамей.
Так что, все складывалось очень даже неплохо, вот только, как юрист, я не получал никакой практики. В таком режиме, на земле, я отработал год. Насмотрелся такого, чего глаза бы мои никогда не видели. После этого, шеф решил, что я набрался опыта и стал привлекать меня к более серьезной работе. Хотя это были все те же дела, но уже на уровне юриста. Напоказ он этого не выставлял, и чтобы не привлекать внимания, мне по прежнему приходилось бегать по ночам с камерой, но уже гораздо реже. Прошло еще около полугода, теперь я кое-что знал и умел, но, надо сказать, любви к работе это мне не добавило.
Иногда Батя заказывал в нашем агентстве кое-какие услуги, а выполнять их, как вы уже догадались, приходилось мне. Папа Саша ценил мои успехи, и словно издеваясь, давал настолько деликатные и заковыристые задания, что меня просто перекашивало. Но зато здесь не приходилось залезать в чужие постели.
Шеф смотрел на мои мытарства с нескрываемым ехидством, но я не обижался, уж очень он напоминал учителя. Причем не только характером, но и военной выправкой, а так же наградным иконостасом. Когда я впервые увидел его ордена, не просто удивился, а по настоящему обалдел. Лицезреть шефа в парадном виде я мог на приеме у Гроссмейстера в честь праздника Победы. Надо сказать, на такие мероприятия все приходят в тех костюмах, которые более точно отражают внутренний мир и склад характера. В отличие от отца и Бати, которые всем формам предпочитали китель образца сорок пятого года, Владимир Аполинарьевич Романов, появлялся на торжественные вечера в гусарской форме, при всех регалиях. Звезда Героя Советского Союза и орден Ленина, смотрелись на ментике дико, но стильно, над ними красовалась звезда ордена Святого Владимира, а на шее крест Святой Анны. Все это дополнял нагрудный знак Георгия первой степени. Кстати, из всех положенных лент он носил только георгиевскую. Такое сочетание высших орденов всех правительств говорило о широте взглядов.
На этом же приеме, я выяснил, что учитель прекрасно знает моего шефа, более того, они оказались почти ровесниками. Только инициировали Владимира в тысяча восемьсот двенадцатом году, в Париже. За дотошность сослуживцы недолюбливали его, но для юриста это качество оказалось просто неоценимым.
На приеме Батя уведомил моего шефа о том, что ангажирует меня на некоторое время для решения кой каких вопросов, связанных с людьми. Не скажу, что Романов остался доволен, но возражать не стал. Между прочим, я даже не подозревал, как часто наши интересы и интересы людей пересекаются, причем не всегда в нужном нам направлении.
Влившись в команду Гроссмейстера, я, кроме всего, приобрел еще и кучу командировок. Чаще всего приходилось ездить в Большую Ялту и, как это ни странно, в Керчь…
…Однажды, приехав в Никиту, в родной особняк, я, к собственному удивлению, наткнулся на Вована.
Вован, держа в левой руке телефон, яростно жестикулировал правой, словно это могло помочь в разговоре с невидимым собеседником. Менторским тоном
