– Големы, – сообщил Кукловод. – Кто они такие и откуда взялись, я не знаю. И почему големы… тоже не знаю. Я даже слова этого не слышал… раньше. Это они сами себя так называют.
– Странно… Я, кажется, где-то встречал это слово, – Рыков задумался. – Кажется, у Стругацких… Ну и что твои големы хотят?
– Не знаю. Я виделся только с Бронзовым и Золотым… Да, у них такие странные клички… или звания, они не говорят, но, судя по их взаимоотношениям, это скорее звания. Потому что когда прилетал Золотой, то Руслан – он Бронзовый – так вокруг него и стелился! А ведь Руслан – старший среди големов в Москве. Это я точно знаю. А Золотому меня представил Паша Белгородцев… покойный уже. Взорвали его, а раньше мы с ним такие дела делали. Он с Борей еще в Свердловске работал, связи имел будь здоров! Белгородцев и помог Золотому выкупить этот завод, он же и меня порекомендовал. Как врача и как своего человека… Бин, ну, Золотой этот, приказал мне следить за Должанским и докладывать о каждом его шаге. Но я знаю, что у Бина еще кто-то есть на заводе. Тот следит, все ли я сообщаю или не все.
– Да, паучатник у вас что надо! А вот эти, как их… големы… Черт, теперь буду мучиться, пока не вспомню, где еще я встречал это слово. Нужно будет свой компьютер подкорректировать, чтобы и базы данных на слова держал… – Толик задумчиво качнул головой. – А вот ты… Ты не пробовал отыскать толкование этого понятия в библиотеке или еще где-нибудь… Ну, скажем, в Интернете?
– Пытался! В библиотеке… один раз. Но не нашел. Да и искать боялся. Вдруг те… пронюхают! – Зырянов поежился. – А они… Порвут на кусочки и не задумаются! А из того, что удалось найти про големов… только то, что это понятие из черной магии. Но те големы, которых я видел, живые люди! Хотя не гарантирую. Вполне возможно, что без чертовщины какой-то тут не обходится. Уж очень они… А может, я ошибаюсь… Может, они просто так конспирацию поддерживают, тумана нагоняют. Но в любом случае я с ними встречаться на узкой дорожке не стал бы!
– А конспирация им зачем? – удивился Рыков. – «Пепси-кола» себя, наоборот, афиширует! Не темни, говори все, что думаешь! Или ты темнишь… Смотри, а то…
– Нет, не надо! Не надо… Прошу вас! Я же и так как на исповеди! – заверещал Кукловод. – Мне кажется, они террористы. По крайней мере, Бин уж точно. На вид чистый араб, вытянутое лицо, борода – четки все перебирает… и что ни слово, на аллаха ссылается. С людьми говорит, как будто мы из дерьма сделаны! Второсортный товар…
Толик вдруг напрягся и рукой закрыл рот Зырянова. Его обостренный слух уловил шлепающие звуки шагов по лестнице.
– Так, пока на сегодня хватит, – приказал он. – Обо мне никому ни слова! Иначе я тебя… Ну да сам знаешь! Но если будешь мне верен, я помогу тебе избавиться от этой заразы. Помни, твое спасение в моих руках.
Рыков поднял наушники и надел на голову Зырянову. По тому, как тот сразу скривился от боли, он понял, что дрессировка новообращенного продолжается. Толик на секунду задумался, потом потянулся к шнуру, что вел к пыточному аппарату, и, вытянув окостеневший кончик пальца, проколол провод. По лицу начмеда, с которого сразу спало напряжение, программист понял, что достиг цели. Мучения Кукловода прекратились. Что поделаешь, как бы Толик ни относился к Зырянову, к пыткам он относился еще хуже.
– Спи, дрессировки больше не будет, – сказал он Кукловоду. – Но даже во сне помни, что я сказал! И когда кто-нибудь будет к тебе входить, начинай дрожать. А то опять попадешь под свою науку.
Выскользнув в коридор, Толик прижался к стене. Времени на раздумья оставалось совсем мало. Скоро здесь будут те, чьи шаги становятся все ближе и ближе. Вот-вот зажжется свет! Толик юркнул в комнату напротив той, где держали его. Расчет строился на том, что нежданные ночные посетители будут искать его там, откуда он сбежал, а оттуда перейдут к Зырянову. За это время он должен найти путь спасения…
Толик быстро осмотрелся. Черт, это ж надо так влипнуть! На окнах кабинета были решетки. Просветы между прутьями были такие узкие, что сквозь них не сумел бы пролезть ни один нормальный человек. Даже ребенок… Разве что кошка или собачонка… Кошка? А кто сказал, что он не может уподобиться кошке? Рык теперь все может! Главное – не переборщить!
ГЛАВА 18
Звон разбитого стекла Горик услышал еще издали. Он и его товарищи, тащившие с собой Должанского, бросились к отсеку изолятора.
– Родион, Митяй, проверяйте левую сторону, я правую! – приказал он своим спутникам, – Быстро!
Добежав до изолятора и заглянув в первую же дверь, Сартов заметил длинный стол, а на нем дрожащего человека, прикованного к этому столу-кровати.
– Это кто? – спросил он у директора.
– Зырянов!
– Что с ним?
– Проходит… дрессировку. – Вадим Александрович впервые ощутил реальность того, что сам может оказаться на этом месте.
– А этот где… Рыков? – нетерпеливо спросил Георгий. – Беглец ваш, неуловимый…
– Наверное, дальше. – Генеральный показал на стенку. – Или на другой стороне.
– Пошли! – приказал Сартов. Его челюсть, поросшая бородой, дернулась вперед, словно бы задавая направление движения.
– Вот он! – раздался крик в одном из помещений. – Уходит, держи его!
– Митяй, не упускай! – закричал Георгий.
Он влетел в комнату, из которой донесся голос Митяя, но, кроме своего товарища, никого там не увидел.
– Где? – проревел Сартов. – Где он?
– Ушел, сука! – глиняный показал рукой на разбитое стекло. – Через окно ушел!
Напарник включил свет и, подойдя к окну, недоверчиво потрогал рукой прутья решетки. Оглянулся на Митяя и демонстративно потряс ее. Решетка не поддалась, даже не зашаталась.
– Может, покажешь, как он это сделал? – ядовито спросил Сартов.
– Жора, отвечаю, видел, как за окном тень мелькнула! – растерянно проговорил Митяй. Он уже и сам не был уверен, действительно ли что-то видел, или просто почудилось…
– Да это тень от деревьев! – уверенно сказал Родион. – Ветер их качает, вот они и шевелятся! Их ты и увидел!
– Да? А стекла почему на улицу полетели? – Митяй показал на разбитое окно. – Если бы ветки его разбили, то осколки сюда бы влетели, а их-то нет!
Георгий согласно кивнул. Да, в этом был резон. Все осколки были за стеной.
– Но не мог же он пройти сквозь решетки, – рассудительно проговорил Родион, – Так даже самовольщики не умеют. Пусть они даже трижды трансформеры.
– Так, не стоим! – вдруг спохватился Георгий. – Ищем везде, где только можно! Давайте по другим камерам… комнатам! Это мог быть отвлекающий маневр!
* * *
Толик вжимался в стену прямо над окном, за которым шел этот разговор. Он слышал каждое слово, от первого и до последнего. Висел Толик из последних сил, он не успел вырастить хорошие когти, а сейчас боялся это делать, вдруг переборщит и они сломаются. Миллиметр за миллиметром программист подтягивал свое тело к крыше, где рассчитывал перевести дух, это давалось с таким трудом, что он уже начал сомневаться, удастся ли вообще. Но другого выхода не было, он должен был подняться непременно. Ведь не найдя его в изоляторе, преследователи примутся рыскать вокруг здания, а вот на крыше вряд ли.
Рыков слишком понадеялся на свои новые возможности, а все оказалось не так блестяще, как он ожидал. Да, он мог отрастить когти и удлинить тело, но это еще не делало его сильным и ловким, и теперь уже было поздно что-то исправлять. Толик безнадежно посмотрел вверх. Вот когда сказалось бесконечное сидение за компьютером, вот когда Рык пожалел, что не уделял достаточного внимания своему физическому развитию. Мама столько раз пыталась приобщить его к спорту, чуть ли не силой тянула, а он никак не мог оторваться от дисплея компьютера. Вот и досиделся.
Сил тянуться вверх не было. Ничего не оставалось, как вернуться в комнату, из которой только что выбрался. Ну все, если он останется жив, с завтрашнего дня будет проводить по два часа на спортплощадке. Хватит позориться, раз встал на тропу войны, так нужно быть готовым к ней.
