Дмитрий Старицкий - Горец. Гром победы

Боезапас боевые машины взяли двойной, в перегруз. Еще и на крышу разных узлов и ящиков закрепили. Людей сажать на броню, да еще ночью, я посчитал излишним – посбивает еще в темноте ветками под гусеницы. Никто и не заметит в узком луче ацетиленовой фары.

Обнялся с Вальдом на прощанье.

– Может, все-таки передумаешь и сам пойдешь, а я здесь останусь, – предложил он.

– Нет, – возразил я. – Ты все, что нужно делать, и так знаешь. На полигоне не раз отыгрывали. Что я, что ты – разницы никакой. Разве что мне славы будет поменьше, но у меня ее и так хоть отбавляй. К тому же император опять меня призвал в авиацию, так что развивать бронемобильные войска в империи по-любому придется тебе. А раз так, то тебе вести их в первый бой. Главное, не давай никаким генералам дербанить коробочки по частям. Бей всегда кулаком, а не растопыренными пальцами. Прижмут – посылай всех по матушке к фельдмаршалу. Бригада подчиняется ему напрямую. Всё. Хранят тебя ушедшие боги. Время. Возвращайся генералом.

Вальд сел в БРЭМ и покатил вслед колонне. Вторая БРЭМ осталась у меня.

Да, по сравнению с дизелем паровая машина, можно сказать, бесшумная. Это как сравнивать просто выстрел и выстрел с глушителем. Но вот лязг гусениц с противным присвистом нагруженных стальных осей никуда не делся. Точно такой же, как у танка. А учитывая, что у нас колеса самоходок «паровозные», даже без внутренней амортизации, то еще бо́льший.

Я повернулся к Ягру, который все это время не отставал от меня ни на шаг. Приказал:

– Командиров в штабную палатку. Личному составу отдыхать. Интендантам приготовить и утром, перед атакой, выдать каждому бойцу по сто двадцать грамм водки. И чтобы ни одной задержки в этом не было.

Самому не спалось. Мои оставленные на месте жандармы после случая с Тортфортом уже выловили семь групп вражеской фронтовой разведки, просто подкараулив во всех вскрытых местах их тайного проникновения в наши тылы. Толком «языки» ничего не знали. Послали их считать наши бронеходы, выяснить калибр орудий и вообще уточнять информацию.

Судя по всему, Тортфорт поет в плену канарейкой. Хорошо еще, что знает он мало. Но то, что их разведка не возвращается назад, как раньше, врага должно навести на мысль, что мы лес закрыли и к удару готовимся.

Поднял я бойцов за два часа до рассвета, и при свете факелов и фар мы переправились через вкусно пахнущие свежей стружкой мосты на западный берег безымянной речки. Всех, кто не будет участвовать в бою, оттянули дальше в тыл. Место нашей дислокации осталось пустым. Драгуны и пехота резерва также ушли в соседние леса.

Саперы Тортфорта, уже без него самого, не спали всю ночь, пахали как папы Карло, и в ближнем тылу траншей имперских войск, работая все темное время, откопали капониры под всю нашу технику. Так что выше бруствера из них торчали только стволы.

Гаубицы встали на обратных скатах высот. Ближе к передовой в окопчиках разместились их корректировщики с полевыми телефонами.

Отдельно соорудили снарядные погреба, куда, как муравьи, солдаты перетаскали ящики со снарядами.

На «коломбины» сколотили дополнительно из досок противошрапнельные козырьки. Слишком близко они стоят к траншеям. А по-доброму надо было не идти на поводу у прототипа, а сразу делать «коломбины» с бронированными крышами. В Великую Отечественную войну шрапнель практически не применяли, вот крыша и не понадобилась.

Щели-укрытия с перекрытиями из деревянных щитов саперы отрыли с запасом и для себя, и для моих штурмовиков. Их отпустили. И приданные нам саперы, умаявшись вкалывать целые сутки, спали в этих же щелях без задних ног, даже позабыв стребовать с нас то ли ранний завтрак, то ли второй ужин.

Светает.

Вроде успели.

Дай-то бог нашему теляти да волка съесть…

Командир пехотного полка, за линиями которого мы расположились, был таким соседством очень недоволен. Чуйка подсказывала ему, что долбить по его полку будут сильно, может, даже «чемоданами», как прозвали на фронте крупнокалиберные снаряды.

– Что вы себе позволяете, майор?! Все, что вы тут накопали, надо было согласовать со мной, – брызгал он слюной от раздражения.

Внешним видом командир линейного полка ничем не отличался от солдата. Разве что защитного цвета плетеные погоны были со знаками различия полковника. Больше всего, наверное, его раздражало то, что самое интересное он тривиально проспал. Мне же было не до политеса.

– Сократись, полковник, – ответил я ему предельно грубо. – Сядь на ящик и распишись, что ознакомлен с приказом командующего фронтом.

И дал прочитать ему предыдущий приказ. Тот, который я получил перед выдвижением на эти позиции. А уточненный приказ, который лежал в моей планшетке после разведывательного облета и встречи с императором, я от него благоразумно утаил.

Многие знания рождают многие печали…

Потому как вместо полнокровной бригады, которой ранее ставилась задача прорыва данного участка фронта, у меня сейчас в руках всего по взводу «артштурмов» и «коломбин» да батарея «элик» и одна БРЭМ. Плюс батальон огемских саперов-штурмовиков. И в поддержке не пехотная дивизия с ударным кавалерийским корпусом, а всего лишь полк пехоты и два полка драгун. И этот полк, что в траншеях. Не разбежаться…

Полковник прочитал приказ, поставил на нем свою подпись и вернул бумагу мне.

– Какие будут приказания, господин гвардии майор артиллерии? – Ни капли раздражения в глазах, только готовность выполнить приказ. Сразу видно старого служаку. Ответственность за все он уже перекинул на меня.

– Слушай, полковник… Сейчас за твоей спиной орудийных стволов больше, чем у двух дивизий вместе взятых. Нет только корпусных тяжелых пушек. Так что попробуй мне только не удержи атаку республиканцев.

В небе с севера наплывала огромная черная туша дирижабля Гурвинека.

Теперь точно началось. Черные точки отделились от дирижабля и стремительно падали на ближние тылы противника.

– Ушедшие боги, спасите нас, – отогнал полковник возможные напасти ритуальным жестом.

Через секунду все загрохотало, а под нашими ногами задрожала земля, ударяя под пятки. Бомбили чем-то очень уж крупным.

Мы благоразумно скатились в глубины перекрытого командного пункта и припали к панорамам производства «Рецкого стекла».

– А они точно в атаку пойдут? – спросил полковник в промежутке между сериями разрывов 250-килограммовых бомб.

– Это только ушедшие боги знают, – ответил я. – Но, по показаниям пленных, войск сюда республиканцы нагнали, как при подготовке к атаке.

– Долго еще эта бомбардировка продлится?

– Не думаю. Судя по всему, загружали дирижабль на фронтовом аэродроме. Это недалеко. Так что в перегруз взяли не больше двадцати тонн. Еще повисит над нами минут пятнадцать.