— Вы чего это так быстро? — хохотнул было Толя, но, увидев выражение лиц выходящих резко осекся и посерьезнел. — Что там?
— Ай, да ну их в баню! — вяло отмахнулся шедший первым Акимушкин и сплюнул себе под ноги. — Тоже мне, «ирои асфальту». Да пусть сами свои помои лакают, не очень-то и хотелось!
Сразу несколько голосов его поддерживают. Так, похоже, местные с новичками повели себя по-хамски. Странно, с чего бы вдруг? Нет, народ тут гуртуется разный и с хорошими манерами у большинства — серьезная напряженка, Володя во время ходок таких мест видал много. Но, одно дело, задирать пару нездешних ходоков, и совсем другое — в открытую хамить бойцам явно сильного вооруженного отряда. Что-то тут не так! Курсант тоже явно почувствовал неправильность происходящего. Он даже набрал в грудь побольше воздуха, собираясь что-то скомандовать. Вот только гаркнуть Толя ничего не успел. Потому что в этот самый момент из открытой двери кабака в спину уходящим наемникам раздается выстрел.
Еще не успев осознать головой, что же именно случилось, Володя кубарем катится по земле в сторону пусть и загаженного, но вполне подходящего на роль укрытия кювета. Руки уже сами нашли предохранитель, а патрон у него и без того в патроннике. Нет, все-таки опыт и тренировки — великое дело! Наемники явно не зря едят свой хлеб и готовы это доказать кому и когда угодно. Сам ходок свой АК-74 еще на уровень глаз вскинуть не успел, а вокруг уже вовсю грохочут очереди и скачут по земле стреляные гильзы, а в фасад «дружелюбного» заведения хлещут, выбивая кирпичное крошево и острую деревянную щепу, злые свинцовые струи. Прежде чем вдавить спусковой крючок, Володя успевает заметить лежащую посреди улицы лицом вниз неподвижную фигуру в выгоревшей оливковой «горке» и перекошенное лицо Курсанта, что-то отрывисто рычащего в радиостанцию.
Когда до меня дошло, что именно передает Толик, то первая реакция была совершенно непроизвольной — душу из старого мухомора вытряхну! Прямо сейчас через стол перегнусь, возьму за горло и кадык вырву! Но бандит к чему-то подобному явно был готов, что не удивительно. Зря он, что ли, время тянул, разговор затягивал. Точно, мля, его сучьих рук дело. Потому он, предугадав мое намерение, довольно резво ушел в сторону, зато у меня за спиной, словно из воздуха возникли две уже знакомые рожи с автоматами наизготовку. О, какие шустрые! Ведь еще несколько секунд назад их даже в комнате не было, а уже тут как тут. Какие б тренированные ни были, один черт, в такой готовности долго находиться невозможно. Значит, знали чего ждать и были готовы. Ню-ню, товарищ полковник, решили нас «на слабо» проверить? Напрасно, ой напрасно. Мы ж ребята не злопамятные — отомстим и сразу забудем.
— Тащ полковник, — преувеличенно спокойным тоном говорю ему я. — Вы б убрали эту «сладкую парочку» у меня из-за спины. Доктора нынче дорогие и лечить их обоих вам долго придется.
Понятия не имею, успею ли на самом деле сделать хоть что-то до того, как они меня свинцом нафаршируют, но, если он сейчас за ум не возьмется — придется проверять.
— Я говорю, пусть эти два клоуна пушки опустят, а то у обоих прямо сейчас острое свинцовое отравление приключится. Пуля в брюхе — очень вредно для пищеварения.
Ага, угадал! Не знаю, поверил ли Полковник в то, что я в состоянии свою угрозу осуществить, но спокойный голос и уверенный, не терпящий возражений тон явно оценил. Коротким жестом отпустил обоих «телков» и снова уселся в свое кресло. Что, расслабился уже? Напрасно! При первой же возможности я тебе эту ситуацию еще припомню. Кровью, падла, умоешься!
— Скажи своим людям — пусть прекратят стрельбу, это случайность и мы все пока еще можем исправить.
— Толстячок, Великану.
— На связи, — голос Толи аж звенит от напряжения.
— Кто?
— Аким. В спину, суки. Остывает.
— Прекратить стрельбу. Здешний старший говорит — войны не будет. Это ошибка.
— Ни хрена себе ошибка! — если б Толя мог, он, наверное, меня сейчас за грудки тряс. — Они убили нашего человека!!!
— Я сказал прекратить стрельбу, боец! А со стрелком — разберемся. Я не я буду. Все, отбой.
— Принял, — глухо буркнул в ответ Курсант и канонада за окном стихла.
Я поднимаю взгляд на Полковника. Мне очень хреново. Серега был отличным парнем, мало того — он первый мой подчиненный, погибший за то время, что я командую отрядом. И при каких бы обстоятельствах это не случилось — виноват все равно я. Не доглядел, недооценил, неправильно рассчитал и спланировал. На душе горько и мерзко, но, раз уж начал партию, нужно играть до конца. Победного конца, а иначе смерть Акима окажется напрасной. А вот роскоши гробить своих ребят просто так я себе точно позволить не могу.
— Это и есть обещанная вами безопасность? Моему человеку выстрелили в спину в вашем городе. Он никого не провоцировал, я в этом уверен. Мои подчиненные приказы выполняют. А ваши?
Полковник уже явно осознал, что самому себе подготовил ловушку. Наобещал с три короба, а теперь выходит — «за базар не ответил». Тем унизительнее для него тот факт, что мои подчиненные по первому же приказу прекратили стрельбу, несмотря на то, что это на них напали, а они оборонялись. Интересно, как он теперь выкручиваться будет?
— Это точно не мой человек, — прочистив горло говорит он. — Мои люди сейчас возьмут ситуацию под контроль. Обещаю — твоим бойцам ничто не угрожает.
Ну, разумеется, теперь уже не угрожает. Проверку ты, гнида старая, уже провел, теперь результаты обдумываешь. В самом деле, не затем же он нас сюда притащил, чтобы придавить втихаря. Если б хотел — так еще на поляне перед Нефтянкой в блин раскатали бы. Против пяти КПВТ и двух «Громов»[66] наших силенок явно бы не хватило. Даже огрызнуться толком не успели б. Так что, это всего лишь «проверка на вшивость». Как себя поведем, не прогнемся ли? Вполне, кстати, в духе здешних мест, где ни свою, ни чужую жизнь в грош не ставят, проверочка. Ладно, хотел поглядеть, что я делать буду? Да ради бога, гляди!
— Мне кое-что нужно…
— Что именно? — голос у Полковника по-прежнему спокойный, но в глазах разгорается ехидный огонек.
Наверное, думает, пень старый, что я сейчас компенсацию за убитого требовать начну. И начну! Только в лучших традициях времен до «Русской правды»[67], когда за кровь виры[68] золотом не брали и расплатиться убийца мог только собственной жизнью
— Мне нужна голова того ублюдка, что выстрелил в спину моему человеку.
Что, не ожидал, козел?! Думал, я себе сейчас что-нибудь выторговывать начну? Угу, щаз, два раза, шнурочки вот только поглажу!
